В тени скалы

Тобиас с непониманием продолжал смотреть на Тарека и тот пояснил:

– Через Израиль путь заказан. Меня и в Израиль-то не пустят. Не удивлюсь, что у них в Шин-бет [Шин-бет (или Шабак) – Служба общей безопасности Израиля. Занимается контрразведкой и обеспечивает внутреннюю безопасность в стране] есть моя фотка, если они еще не списали меня на потери. КПП в Египте прикрыли. Если только дипломатов каких пускают. С моря – блокада. Они еще более бдительны после захвата «Флотилии свободы» [В 2010 году три пассажирских и три грузовых корабля с гуманитарными грузами пытались прорвать израильскую блокаду сектора Газа и были захвачены Израилем в ходе операции «Морской бриз». На одном из кораблей пассажиры оказали сопротивление – были погибшие и раненые с обеих сторон]. Евреи даже палестинские рыбацкие лодки в море не выпускают. Вплавь с аквалангом или верхом на беспилотнике? Так спешу тебя уведомить, что плаваю я не в пример хуже, чем стреляю, а кроме того, боюсь высоты.

– А клаустрофобией ты не страдаешь? – серьезным тоном уточнил Тобиас.

Ясем после небольшой паузы грязно выругался на фарси. Он услышал это выражение давным-давно от перса, которому отрезал ухо на ирано-иракской войне, и вспоминал эту фразочку, когда попадал в неприятности.

Сейчас, глядя в ясные, холодные глаза Гольфиста, в которых не наблюдалось и тени иронии, он понял, что придется пробираться в Газу одним из подземных тоннелей, выкопанных палестинцами и египтянами из «Братьев-мусульман» или просто желающими заработать на контрабанде. А деньги по этим ходам под землей текли нешуточные.

Израильтяне пытались взрывать тоннели, но упорные арабы рыли новые. Египет тоже включился в борьбу против подземных трасс. С прошлого года особенно активно. Они начали копать канал из Средиземного моря в глубь берега. Поступающая в канал вода разрушала тоннели. В обрушившихся ходах гибли те, кто их строил.

– Если ты имеешь в виду тоннели, то их почти не осталось.

– Ну, кое-что еще есть. И кое-кто есть, готовый тебя провести по ним до сектора Газа. – Тобиас не понял выражения Тарека по-персидски, но по интонации догадался, что это ругательство. – Главное, чтобы ты был готов к этому.

– И какова цель моего пребывания там?

Тобиас замешкался. Со слов Горюнова он знал, что Ясем очень скрытный, выдает полуправду, даже если его крепко прижать. А обладает не только завидным кругозором, порой даже энциклопедическим объемом знаний. (Это проскальзывало в беседах Горюнова с Тареком. За три года общения он успел изучить его весьма неплохо.) И видимо, по профессиональной привычке Ясем всегда был в курсе всех новостей, причем происходящих не только в Ираке, но и, по крайней мере, во всех соседних странах… Причем не только тех новостей, которые показывали по арабским каналам. Ясем хорошо говорил по-английски и по-французски.

– Цель? – переспросил Тобиас. – Посмотреть, что такое нынешний ХАМАС на предмет взаимодействия с ним против ИГИЛ. И вообще… Центр чрезвычайно заинтересован в получении неопровержимого подтверждения связи представителей Моссада или ЦАХАЛ с ИГИЛ, если таковая существует.

Тарек с подозрением поглядел на Гольфиста. Не мог ли Тобиас знать о Руби? Говорить о возможности напрямую контактировать с сотрудником Моссада Ясем пока не собирался.

– Вот уж секрет полишинеля!

– В тебе говорит араб, – хмыкнул связной.

– Было бы противоестественно, если бы во мне заговорил, к примеру, еврей или русский. Уж я бы точно испытал дискомфорт. – Он склонил голову набок, как-то даже игриво всматриваясь в Тобиаса. – А ты знаешь, хабиби, вам такое мероприятие будет дорого стоить, причем наличными.

– Наши люди никогда не остаются в накладе, – с легкой заминкой сообщил Тобиас. – Ты хочешь какую-то определенную сумму?

– Речь не обо мне. Я, можно сказать, альтруист, – Тарек заметно повеселел. – Когда-нибудь, может быть, попрошу Центр, чтобы дали мне возможность уехать в Россию. Женюсь. Я ведь еще не старый. Как у вас принято, заведу самовар, корову.

Тобиас рассмеялся, представив араба у самовара и рядом с ним русскую деваху в сарафане.

– Зря смеешься, – сдерживал улыбку Тарек. – Я – лирик в душе. И в Союзе у вас мне понравилось. Холодно только… А если серьезно, платить придется в секторе всем. Начиная с проводника, а скорее всего, нескольких проводников. У них, кажется, эти тоннели закреплены за различными группами товарищей. И каждому надо отстегивать, разумеется наличными. Им еще в тоннели банкоматы не поставили. А далее всем подряд. Моему приятелю, его людям. Еще кое-кому, раз уж речь зашла о Моссаде. Так что готовьте кругленькую сумму.

– У тебя там есть зацепки? – Тобиас живо ухватился за оговорку Тарека, имея в виду Моссад.

– Так тебе все и скажи. Есть человек, но работать он будет только со мной. У нас с ним давнее знакомство.

– Никто не собирается оттеснять тебя от работы с агентом, если таковой имеется. Это непрофессионально и непродуктивно. Проще говоря, лишено всякого смысла. Но знать о том, что у тебя есть агент такого уровня – я так понимаю речь идет о Моссаде, – нам просто необходимо, чтобы, пока существует возможность, максимально полно его использовать. Само собой при твоем активном посредничестве. – Тобиас достал блокнот, дотянувшись до ящика письменного стола. – Кто он? Когда и где завербован? Какой пост занимает в Моссаде сейчас?