Матушка-Метелица. Рождественская сказка

– Опять "в другой раз"?! – Пани Ядвига скривилась как от кислого, но тотчас нацепила на тонкие губы сладкую улыбку.

– Что ж, милые паненки, не стану вас задерживать.

И она пошла прочь по снежному насту, и снова ни единого следа не обозначилось на снегу. Заклубился сизый туман и исчезла пани Ядвига, будто растаяла. Только какая-то липкая морось, от которой дышать было тяжело, в воздухе осталась. Но подул лёгкий ветерок, и разогнал остатки тумана.

– Бась, что она к нам вдруг прицепилась?

– Не знаю, Стась! Я бы к Лешему в гости сходила, хороший он мужик, хоть и смурной, только её больше видеть не хочу.

– А ты заметь, она зовёт нас в гости когда Лешего дома нет.

– Нечисто здесь что-то.

– Вот и я думаю – нечисто.

Кикиморы гостьям обрадовались:

– О, так мы и знали, что вам лягушачью икру попробовать захочется!

– Страсть как захочется! А ты, Баська, меня в бок не пихай, мне и впрямь любопытно, какова она на вкус, икра лягушачья!

– Ладно, подружки дорогие, будет вам как-нибудь и такое угощение, а пока, выбирайте – чай пьём да беседу ведём, или по болоту скачем?

– Конечно по болоту.

– А мы не провалимся?

– Это с нами-то? – И Кикиморы, подхватив Басю со Стасей, вмиг оказались на заснеженном болоте.

– Что, наша перина побольше Хозяйкиной будет?

И пошли вчетвером с визгом и хохотом перелетать с одной пружинящей под ногами кочки на другую.

– Глянь-ка, – смех разом оборвался, разъяренные Кикиморы зависли в воздухе и глаза у них зелёным огнём полыхнули, – опять она нам вешки порушила!

И впрямь, на снегу тут и там валялись выдернутые и поломанные жерди.

– Или она решила, что мы сдачи дать не сумеем? Так мы и сдачи дадим и довеску добавим!

– Дорвётся она у меня, ой дорвётся – так синяками изрисую, никакой Леший не защитит!

– Кто "она"-то? Поймали вы, кто на вашем болоте всё портит да ломает?

– Поймать не поймали, а кто нам гадости исподтишка творит, сообразить сумели.

Кикиморы наконец-то чуть успокоились и опустились на землю.

– Есть тут одна такая – пани Заболотная, а попросту – Унылая Болотница. Уж таким милым прозвищем её учёные люди назвали.

– И кто она такая, эта унылая пани?

– Пани Ядвига-то?

– Пани Ядвига? – так мы ж её знаем, она нам уже дважда на дороге попадалась.

– К себе звала.

– В подруги набивалась.

– Вы с ней, девочки поосторожней – умеет она морок навести, и не захочешь, а поверишь.

– Явилась она в наши края года три назад – такая вся из себя беззащитная, судьбой и людьми обиженная.

– Вот-вот, беззащитная как трава повилика – то к одному притулится, то о другого обовьётся: – "Ах, я такая слабая, мне так нужна помощь."

– И кинулись все ей помогать – кто накормит, кто напоит, а пан Леший под крышей своей уголок дал.

И стал бледный цветочек повилика корешки пускать и вверх тянуться.

– А заодно всё крепче и крепче вокруг своей опоры обвиваться.

– Стала пани Заболотная слухи всякие распускать, а особенно про тех, кто ей поперёк дороги встал.

– Ну а больше других дорогу ей Матушка-Метелица заступала.

– Почему?

– А потому! Потому что любили друг друга Леший и Метелица. Так сильно любили, что признаться не смели.

– А Болотнице нашей пан Леший приглянулся – нет о любви и речи тут никакой, зато Леший в наших краях – фигура видная. Вы не глядите, что он в плечах неширок, тут по нему столько русалок да луговых плясуний слёзы проливало – начнёшь считать, со счёту собьешься. Престижно такого кавалера заиметь. Ну, и Поляна Заветная – чем не лакомый кусочек.

– И стала пани Ядвига ему про Матушку-Метелицу всякие гадости говорить.

– И он поверил!

– Да грош ему цена, коли поверил!

– Вы, девочки не кипятитесь, вы слушайте. Она ведь не просто говорила, она туман ядовитый в душу напускала. Тут и не хочешь верить, а верится.

– Уж что она ему пела, никто не знает, только стал он худеть да чахнуть да Матушки Метелицы сторониться.

– А потом и вовсе словно возненавидел – и имени её при нём произнести было нельзя.

– Так и прибрала пани Заболотная его к рукам.

– Дом его вы видели?

– Видели – хибара-хибарой, у нас свиньи лучше живут.