Матушка-Метелица. Рождественская сказка

Так куда же вы направляетесь, милые крошки? Уж не к той ли, кого местная пустельга величает Хозяйкой? -

Тут пани Ядвига как бы невзначай наклонилась к угольку, протянула пальцы, чтобы схватить его, но тот вновь пыхнул огнём и зашипел сердито, так, что сладкоречивая дама отдёрнула руку, словно ожегшись.

– Ах, какая забавная у вас вещица! Вот бы рассмотреть эту безделушку поближе! Не могли бы вы дать её мне в руки?

– Вы верно шутите, пани Ядвига? Как можно раскалённый уголь в руки брать?

– Ах, как же я сама не подумала! И в самом деле, нелепо получилось. Это всё от моей застенчивости, мне так трудно разговаривать с незнакомыми людьми! Да и с кем мне здесь вообще разговаривать? Не с Кикиморами же неотёсаными?

– Что же вы молчите, милые барышни? А ведь мы с вами могли бы о многом поговорить. Вы ведь этого мира совсем не знаете, доверяете кому ни попадя, а это может привести к беде, к большой беде! Чем спешить неведомо к кому, заглянули бы лучше ко мне в гости, – да вы рядышком уже были, помните дом Лешего?

– Это не Вас ли мы видели там в окне?

– Меня, девочка, конечно меня?

– Так Вы пану Лешему жена?

– Я его невеста. Сговорённая невеста

Так что же, идёмте ко мне? У меня как раз остались чудные конфеты, мне их один хороший приятель привёз из Верхнего мира, из самого Гданьска.

Пойдёмте! – она цепкими пальцами потянула Басю за рукав.

Бася дёрнулась:

– Как-нибудь в другой раз.

– Глупые девчонки, напрасно вы напридумывали себе, будто эта самая Метелица придёт вам на помощь! Да она заморозит вас, выстудит, сердце в ледышку превратит! Не зря она Метелицей зовётся!

О, я бы много могла о ней порассказать! Она ведь и меня пыталась сжить со свету, еле я от неё спаслась! До сих пор как о ней подумаю, мороз по коже!

– Нам другой дороги нет, кроме Матушки Метелицы никто наверх пути не знает.

– Это вам Кикиморы напели? А вы всему верьте что эти пустомели наплетут!

– А Вы сами, Вы могли бы нас вывести наверх?

– Конечно могла бы! Это в сущности такие пустяки! Вот на днях приедет мой добрый приятель из Гдыни, он вас в одну минуту домой доставит.

– Из Гдыни? Вы же сказали -"из Гданьска"?

– Ах, какая разница – Гданьск, Гдыня, Лодзь, Краков – главное, вы моргнуть не успеете, как окажетесь у себя дома.

– А скоро он приедет, приятель Ваш?

– Ну, этого я точно сказать не могу… Но на днях… Может даже завтра.

Девочки переглянулись:

– Знаете, пани Ядвига, мы всё-таки пойдём.

Пани с вуалеткой разозлилась:

– Упрямые вы и самовольные, оттого и в колодец угодили. Добрые люди о них беспокоятся, добрые люди им добый совет дают, а они и слушать не хотят!

Казалось она вот-вот ножкой от неудовольствия топнет. Но нет, удержалась, даже улыбнулась кривенько:

– Ну, да я не обижаюсь. Я всё равно жду вас к себе в гости. Слышите, непременно приходите. А если вас пан Леший смущает, то он нашим разговорам не помеха, он и в доме-то почти не бывает, всё в лесу да в лесу.

И пани Ядвига, одарив девочек очередной приторной улыбкой, повернулась и пошла напрямиг через заснеженное болото, и не единого следа не обозначилось на рыхлом снегу.

– Бась, что она здесь наговорила?

– Не знаю, Стась. Ты ей веришь?

– Липкая она какая-то.

– Это она, видно, от застенчивости!

– Ну что, "милая крошка", идём?

– Идём, барышня!

– А уголёк-то наш в руки ей не дался!

– Зато теперь чуть не скачет от нетерпения, за собой зовёт.

– Значит, незачем прохлаждаться, и так много времени зря потеряли.

И девочки поспешили за угольком через заснеженный до самых вершин ельник, через берёзовую рощу, словно затканную белым кружевом, мимо горящих алыми ягодами зарослей калины, по горбатому мостику, перекинувшемуся над застывшей голубым льдом речушкой.

Ноги аж гудели от усталости, да присесть было некуда – разве что в сугроб. Но, наконец, лес потихонечку стал редеть, и за молоденькими сосёнками показался высокий терем, крытый серебристым тёсом. Перед теремом белел зимний сад, а в саду что-то звенело и щебетало. Едва Бася со Стасей подошли ближе, с деревьев вспорхнула стайка хохлатых свиристелей.

Уголёк добежал до крыльца и остановился. Стася подняла его и сунула в карман.

– Ну что, Бась, пан или пропал?

– Была-не была! Дёргай!

И Стася дёрнула висящий над дверью витой шнур. Где-то в доме тренькнул серебряный колоколец.

Девочки подождали чуток, но больше не услышали ни звука. Тогда Бася подёргала чуть сильней, переливистый звон прошёлся где-то в глубине терема, но ответом ему снова была тишина. Стася тряхнула верёвку разок-другой – и опять никакого отзыва. Тогда она попросту постучала в дверь кулаками. – Тот же результат.

– Ну что, Баська, поворачиваем назад?

– Погоди, Стась, мало ли куда Хозяйка выйти могла. Давай сметём снег со ступеньки да посидим-подождём.

–А чем сметать-то?