Третья дорога

На следующий день Лэло наблюдал первый на его памяти разгром Норрьего на поле боя. Когда генерала плотным кольцом стали окружать тардийцы, Лэло не выдержал и несколько раз свистнул, предлагая помощь. Хавьер явно услышал, так как посмотрел в его сторону, но ничего не ответил. А перед тем, как сломать шпагу и вытянуть вперед руки, свистнул сам: «всем возвращаться домой».

Следующие события слились в один страшный сон. Лэло видел, как Хавьера провели на аркане до Триволи. Как судили. Как везли к месту казни. Как сверкнул топор палача, и как скатилась на землю голова в черном платке…

Он видел. Но не верил, что все случилось на самом деле. Не мог его Жеребенок вот так погибнуть! Просто не мог!

Какое-то время Лэло жил возле столицы. Потом началась война всех со всеми. Он думал, присоединиться к ньеттской армии, которая одной из первых двинулась на Мадинор, чтобы отомстить за казненного князя, но не стал. Что целой лаве конников прибудет от одного ножа? Капля в море.

А отомстить, кому надо, Лэло и сам сможет.

1.5

Убить Драммонда оказалось крайне сложно. Пока шла война за трон Кордии, князь неотлучно находился при армии тардийцев. А после победы плотно обосновался в Мадиноре, как обозвал стольный город новый король. Но и там достать гада ножом было нисколько не легче, чем в окружении сотен преданных вассалов.

Драммонд все время отсиживался или во дворце, или в больше похожем на неприступную крепость особняке на площади Лип. Ни туда, ни туда обычных смертных не пускали. Лэло даже подумывал о том, чтоб наняться к новому королю в стражу, но поразмыслив, отказался от этого. После войны на южан в Мадиноре смотрели косо, а уж во дворце и вовсе не жаловали. Да и кто поверит, что ньеттиец сам, находясь в здравом уме, пойдет служить Мадино? После всего того кровавого ужаса, который учинили королевские войска в Норрвальдо? Нет. Никто не поверил бы.

Оставался особняк. Но пробраться внутрь было невозможно, даже для Лэло, а покидал Драммонд свою крепость не иначе, как с очень приличным отрядом вооруженной ружьями стражи. Кинуться на них с саблей наголо мог только безумец. Стрелял же Лэло, в общем, неплохо, но не настолько хорошо, чтобы доверить одной пуле и кровную месть, и собственную жизнь. Поэтому он решил остаться в столице и ждать, пока что-нибудь не изменится. Уж что-что, а ждать Лэло умел.

Чтоб лишний раз не мелькать перед стражей смуглым лицом, он поселился на окраине и стал зарабатывать кузнечным делом, которому его когда-то давно обучил отец. Старик часто повторял: «У человека в руках всегда должно быть какое-то ремесло! Что бы из тебя ни выросло, чему б ты потом не выучился, а заработать на кусок хлеба своими руками, всегда должен уметь!»

Отец оказался прав. С тех давних пор, как шестнадцати лет от роду Лэло сбежал из дома, чтобы уйти в море на поиски приключений и лучшей жизни, он не вспоминал намертво вбитую в него кузнечную науку. А вот, поди-ка, пригодилась! Побродив по обезлюдевшим из-за войны окраинам Мадинора, Лэло нашел брошенную кузню, обосновался там и зажил, не вызывая к себе лишних вопросов. Хороший мастер нужен всем и всегда. Особенно, если другие разбежались. А то, что у кузнеца лицо черное, так каким ему еще и быть-то?

Чтобы всегда знать о том, где находится Драммонд, Лэло обзавелся армией беспризорников, которых, как мог, подкармливал и снабжал мелочью в обмен на самые свежие и точные вести.

От них-то он и узнал, что князь выехал на родину, в самый Тард. Лэло тут же собрался, раздал мальчишкам те припасы еды, какие не мог взять с собой, заколотил кузню и отправился вслед за кровником. Собранных за два года работы денег как раз хватило на то, чтобы добраться до Тарда и обосноваться поближе к замку. Лишних вопросов его появление не вызвало. Кузнецы требовались и здесь. А лицо и руки нового мастера так впитали в себя копоть, что никто никогда не сказал бы, какого цвета у пришельца кожа.

Как и все тардийцы, Лэло занялся охотой, постепенно узнавая местные леса и их тайные тропы. Вскоре он совсем прижился, примелькался, выучил язык и стал своим. К нему со всевозможными железными бедами потянулись вначале ближайшие соседи, потом вся округа, а потом и заказчики из самого замка пожаловали. Тут уж Лэло расстарался, как только мог. Не просто восстановил старую каминную решетку так, что она засияла, как новенькая, но и заменил украшавшие ее прогоревшие листики коваными розами тонкой работы. В замке необычное мастерство приезжего кузнеца оценили и стали приглашать по мере надобности.

Вот там Лэло и увидел Хавьера. А как увидел, так чуть из рук все не поронял. Ровно призрака встретил. Это был он и не он одновременно. Знакомое лицо искажала лысина и черная борода с усами, взгляд поймать невозможно, а уж голоса и вовсе не услышишь. Странный бритый человек в собачьем ошейнике промелькнул за спиной прошедшего по замку князя невзрачной тенью и пропал, будто привиделся.

Проводив призрака взглядом, Лэло глубоко вдохнул и, взяв себя в руки, закончил править замок на дверях каминного зала. Потом собрал в торбу инструменты и подмигнул пробегавшей мимо служанке.

– Готово, хозяюшка! Принимай работу!

Та остановилась и на всякий случай улыбнулась.

– Вот и хорошо! А то нам за эту железяку так досталось вчера! Не приведи Творец, опять такое пережить! Больше не заклинит?

Лэло приосанился и гордо заявил:

– Обижаешь, красавица! На мою работу никто не жаловался! Может, еще есть, что починить? Так я запросто! Особенно, если накормишь повкуснее!

Толстушка-служанка всплеснула руками, зачастив:

– Как не быть! Есть, конечно! Хозяйство-то громадное! Не в одном месте, так в другом что-нибудь да не так. А нашему кузнецу лишь бы молотом махать. На тонкую работу его лапищи не способны. Не то, что у тебя! Вон пальцы-то, даром, что черные, а видно, что всякую мелочь удержат. Пойдем на кухню. Накормлю тебя да покажу где еще, что сломалось. А за награду не беспокойся. Я управляющему про тебя обскажу, не обидит.

– Пойдем, красавица! – Лэло вскинул торбу на плечо и поспешил за подметающей на бегу юбками пол служанкой.

На кухне его усадили за общий стол, выдали глубокую миску бобовой похлебки с каким-то салом, такую же миску ячменной каши да добрый ломоть ржаного хлеба. Новый человек за трапезой сразу вызвал к себе интерес. Обедавшие там слуги стали расспрашивать чужака кто он, откуда, что видал, и какое в свете чудо.

Лэло, не забывая загребать деревянной ложкой похлебки побольше да просить добавки погуще, травил байки про моря и страны, какие повидал на своем веку:

– …А еще, у того султана нузарского есть такие воины, каких ни у кого нет! Любого победят и голову с плеч снимут! Ездят они на черных, как сажа, лохматых конях, могут со змеями толковать, а лица всегда синей тряпкой заматывают так, что только глазища и видать. Вот какое чудо!

– Тоже мне чудо! – фыркнула пожилая кухарка, собирая со стола пустую посуду. – Наш-то Мердок, поди, получше их будет!

– Кто? – беззаботно переспросил Лэло, протягивая миску.

– Так знамо кто. Мердок. Морской пес, по-вашему, по-кордийски. Псина хозяйская. Охранник. Да ты поди-ка видел его, коли сейчас наверху был, когда грэд замок покидал. Мердок всегда за спиной хозяина таскается. Как привязанный чем. Видал такого?

– Вроде видал. Это который лысый? С черной бородой? – уточнил Лэло.

– Он самый и есть. Мердок. А по-другому про него и не скажешь, потому как собака собакой! – определила кухарка.

– И что ж в нем такого особенного? С виду-то он хлипкий какой-то. Как его вообще в охрану-то взяли? Какой с него в драке толк?

– Хлипкий?! – рассмеялся прикончивший кашу кучерявый детина, который сидел напротив Лэло. – А ты его в деле видел? Нет? Тебе повезло. Те, кто на себе почуяли, какой Мердок хлипкий, в лучшем случае ходить больше не могут. Сидят по домам да ждут, пока кости на ногах срастутся. А тех, кого грэд приказал своей зверюге «взять», тех уж и в живых-то нет. Вот как. А ты говоришь!

– Не может быть! – неверяще воскликнул Лэло, округлив глаза. – А что значит: «приказал взять»? Так ведь только собакам говорят!

– А тебе про что толкуют? – Кухарка грохнула перед Лэло кружку сидра. – Он ведь не зря в ошейнике ходит! Пес он и есть. Только псовых команд и ждет. А грэд ему: то «рядом», то «к ноге», то «место». А тот и рад стараться. Только что хвостом не виляет. И ведет себя, как зверюга. Всегда молчит. Говорит только, если грэд его о чем спросит. Спит на коврике у ног хозяина, ест на полу из миски. Безо всяких там ложек ест! Опустит морду в миску и хлебает! А потом еще так вылижет, что аж блестит. А если что не так, так грэд его плетью по холке. Иной раз до крови хлестанет. А то вообще кнутом жогнет. А этой собаке заморской хоть бы хны. Поклонится хозяину, да и все. А то и вовсе сапоги лизать начнет. И все сам, по доброй воле. Тьфу! Одним словом, пес, а не человек!

– Зато дело знает! – опять вступил в разговор детина, прихлебывая сидр. – Ты видела, как он Жерма на лопатки одной левой уложил? А как ножи кидает? А? Так прибьет к дереву с одного броска, что никуда не денешься! И ладно, если только за одежду. А коли грэд повелит, так и руки-ноги насквозь кинжалами своими длиннючими припечатает. И моргнуть не успеешь! А как кости одним ударом ломает за здорово живешь? Нет. Ему в зубы лучше не попадать. Он только кажется хлипким, а на деле сильный как медведь, ловкий как рысь, и быстрый как сокол на охоте.

– Ага, – поддержал конопатый парень. – Ты еще забыл сказать, что он в темноте все лучше любой кошки видит, ходит совсем бесшумно, слышит все, что твой филин, и любую отраву за версту чует. Потому грэд всю свою еду вначале ему понюхать да попробовать дает. А потом уж сам ест.

– А на счет команд, ты еще самого интересного не слышал! – толкнув Лэло локтем, сообщил сосед справа. – Тебе тут все наперебой болтают, какой Мердок страшный, как он все вокруг видит и слышит. Так? Так. Так оно и есть. Страшней него зверюги Творец не придумал. Однако можно и Мердока за усы потягать! Спросишь как? А вот как. Обычно он за грэдом хвостом ходит да охраняет. Тогда, действительно, лучше ему не то, что на пути, даже на глаза не попадаться! Но иногда, редко правда, но бывает. Так вот, иногда хозяин оставляет его одного и командует: «Ждать!» Вот тогда-то и начинается самая потеха!

– Точно-точно! – подхватил здоровяк. – Мердок как это услышит, так тут же, где бы ни стоял, там и сядет. Хоть в лужу, хоть в сугроб! Голову опустит и все! Статуя статуей! Что твой грифон на крыше замка! И тут хоть что ты с ним делай, не шеворкнется даже! Хоть режь его! Когда такая потеха начинается, так, кто из дворовых поблизости случится, сразу все к нему и бегут.

– А зачем? – не понял Лэло.

– Как зачем? – изумился сосед справа. – Так этой зверюге при такой команде шевелиться нельзя. Понимаешь? Безвредный он делается! А ты к нему рядышком подсядь, да кусочком сала копченого у носа поводи! Али байку смешную расскажи! Али еще чего! А потом и смотри, как он чуть не трясется весь от злобы, а поделать-то ничего не может! Ни укусить, ни погавкать! Вот умора!

– И что, князь его вот так, совсем без присмотра оставляет?

– Да какой там! – ответил Лэло парень, махнув рукой. – Был бы без присмотра, ему б давно уж какой-нибудь добрый человек башку свернул. Охраняют его в таких случаях всегда. Двое, а то и трое стражников. И с копьями, и при мече с пистолетом. Стоит только Мердоку команду «ждать» услышать да на землю сесть, как они тут как тут. Встанут кругом и глаз с него не спустят, пока грэд не вернется, да не свистнет свою зверюгу к ноге.

– А как тогда вы его за хвост дергаете? При страже-то? – переспросил Лэло.

– Так они и не мешают! Им же самим посмеяться охота! Кому понравится час на месте стоять да на псину эту глазеть. А так все веселее. Так что, если посчастливится тебе такое увидеть, присоединяйся! Ты только руками собачку грэдову не трогай, а так, делай с ним что хошь!

– Да-а-а… – протянул Лэло, подставляя кружку под вторую порцию сидра. – Ваш Мердок и правда как из сказки. Его что, из собаки в человека превратили? Откуда он такой взялся?

– А пес его разберет, – заметил угрюмый старик, сидевший в углу стола. – Грэд откуда-то нынче по осени притащил. Вот как приехал из столицы, так и обрадовал нас этим чудом. Ходи теперь да оглядывайся. А то не ровен час, зверюга решит, что ты против грэда чего умышляешь. Так тут и прибьет на месте. А уж потом разбираться начнут: виноватый ты аль нет.

– Говорят… – заговорщицки подмигнув, начал здоровяк напротив, – говорят, грэд его в карты у самого короля Кордии выиграл! А сюда притащил, чтобы король, значит, обратно себе его не затребовал. Уж больно нашему Шарлю нравилось, как Мердок у его трона в золотом ошейнике служил. Бывалоча, говорят, сядет по-своему, по-собачьи, значит, язык наружу вывалит да голову на бок. Или давай по паркету ихнему на четвереньках крутиться да хвост ловить. А уж как королю нравилось ему золотую косточку на прогулке в парке кидать, так того и описать нельзя. Бросит, значит, подальше, а Мердок поскачет да в зубах принесет. А наш грэд возьми, да и обыграй короля в карты-то. А играли они на желание! Вот грэд и пожелал: «Хочу, мол, твою собачку ученую!» Король, конечно, туда-сюда заюлил, хотел отшутиться да откупиться. А грэд, ни в какую! Отдавай, говорит, и все тут! Ну, делать нечего. Погоревал король, да и отдал. А грэд Мердока на поводок, да в особняк под охрану. Чтоб не свели со двора-то. А потом, и вовсе сюда привез. От короля подальше. Так-то.

– Да нет, – возразил старик. – Купил грэд эту зверюгу. У конунга Гардорры купил. За цельный большущий мешок золота! Мердок там все в клетке на цепи сидел, поелику к нему никто близко подойти не мог. Такой дикий он был, что на всех кидался и загрызть запросто мог. Вот конунг эту псину и продал от греха подальше. А уж наш грэд его вышколил. У Драммонда рука такая, что никто не забалует! Как шелковый теперь ходит!