Третья дорога

А я должен всегда быть рядом. Когда вам потребуется. Моя защита. Желание «охранять» для меня важнее. Важнее всего. Простите, меня, мой грэд.

Вставший на колени Мердок кое-как договорил, сдернул наверх одежду, открывая спину, лег и так замер.

Тирдэг откинулся в походном кресле, надолго погрузившись в размышления. Затем не спеша достал из-за голенища плеть и скомандовал:

– К ноге!

Грэд высоко поднял обухом подбородок подползшего к нему на коленях и трижды поцеловавшего сапог хозяина раба и внимательно заглянул в его глаза.

– Я не намеревался сегодня тратить время своего отдыха на твое воспитание, Мердок. Но ты сам напросился. Напомнить, кто ты есть? Пошел к столбу!

Тирдег убрал плеть от лица раба и тот, не мешкая, скинул меховую куртку вместе с рубахой, затем подошел к удерживавшей шатер деревянной колонне и встал к ней лицом. Князь отвернулся от него и продолжил читать недавно полученное письмо. Только когда высокие свечи совсем прогорели, Тирдэг закончил работу с бумагами, аккуратно разложил по местам все письменные принадлежности, а затем посмотрел на Мердока.

Тот стоял у столба, не шевелясь. Только кроме рук, уперся в него еще и лбом. Князь подошел с плетью в руках.

– Мердок, – ровным голосом позвал он.

– Да, мой грэд, – тихо ответил раб, не поднимая голову.

– Ты понял?

– Да, мой грэд.

– Что ты понял, Мердок?

– Я ваш пес. Псу не нужно думать.

Тирдэг хлестнул его по голой спине.

– Правильно. Но не совсем.

Он хлестнул еще раз и добавил:

– Ты мой. Со всеми твоими потрохами и мыслями. Без меня и моих желаний тебя просто нет. Ты никто.

Новый удар.

– Понятно?

– Да, мой грэд. Понятно. Я никто.

– Дальше. Скажи: за что я тебя сейчас наказываю?

– За то, что думал…

Новый удар.

– Нет, глупая ты псина, – оборвал раба Тирдэг. – Ты ведь не можешь не думать, верно? Мое желание заставляет тебя думать о том, как его лучше выполнить. Это его мысли, бестолочь. Понятно?

Еще удар.

– Да, мой грэд. Понятно. Это мысли вашего желания.

– Так за что я тебя сейчас наказываю?

– За что, мой грэд? Простите, я не могу понять… Простите…

Тихий голос раба начал ломаться. Его руки, легко ломавшие кости и гнувшие железо, дрожали. Тирдэг презрительно скривился.

– За то, что не высказал мои мысли сразу, как только они появились, балбес!

Он ударил еще раз, отошел к столу и сел там.

– Понятно?

– Да, мой грэд! – взвизгнул раб со щенячьей радостью. – Понятно! Благодарю вас, мой грэд! Теперь понятно!

Довольно кивнув, Тирдэг великодушно произнес:

– Место, Мердок. На сегодня твое воспитание окончено. Одевайся.

– Да, мой грэд! Благодарю вас!

Раб отлип от столба, поклонился, натянул рубаху с курткой. Затем быстрой тенью скользнул на лежанку и затих там, свернувшись клубком.

Несколько минут Тирдэг наблюдал за ним, потом позвал:

– Мердок!

– Да, мой грэд! – тут же вскинулся тот и сел.

– Ты заслужил сегодня не только наказание. Держи!

В сторону раба полетела кабанья кость с приличными остатками печеного мяса. Тот с жадным блеском в глазах поймал ее и прижал перед собой к полу обеими руками.

– Благодарю, мой грэд! Вы очень щедры, мой гред!

– Угощайся, – дозволил Тирдэг, думая о том, что будь у Мердока хвост, раб сейчас вовсю вилял бы им из стороны в сторону. – Только тихо. И запомни навсегда: когда мое желание заставляет твою глупую голову думать, и вкладывает туда что-то дельное, ты должен сразу же мне сообщить. В следующий раз не жди до ночи, а встань на колени и поцелуй землю. Я буду знать, что тебе есть, что сказать. Но это должны быть полезные мысли о моей безопасности. А не та бестолковая дребедень, что постоянно болтается у тебя промеж ушей. Понятно?

Раб упал вперед, надежно подгребая кость под себя, и коснулся лбом пола.

– Да, мой грэд! Понятно! Благодарю вас, мой грэд! Я все понял!

– Так-то, – усмехнулся видевший насквозь все его уловки Тирдэг. – Ешь и спать.

***

Несколько дней Лэло ходил задумчивый. Он все пытался понять произошедшее у костра.