Лилианна. Судьбе вопреки

– Пойду посмотрю что случилось, – наконец решила Лилианна.

– Куда!? – схватила ее за руку донна Кончита. – Ты у них как красная тряпка для быка. Не убьют, так искалечат.

– Она права, госпожа. Лучше мне, – подала голос молчаливая до сих пор Анна Мария. – Со служанки много не возьмут.

Спорить не хотелось и две женщины с трудом отодвинув шкаф выглянули в коридор. Пьяные голоса были слышны снизу.

– Я по второму этажу пройду до черной лестницы. Там и спущусь, – объяснила Анна Мария.

Лилианна только кивнула. События этого долгого дня так ее вымотали, что после ухода служанки девушка прилегла на узкую кровать. Спать не хотелось, но тело требовало отдыха. Голова же продолжала работать.

Мысли сплошной чередой сменяли друг друга. Вот уже в четвертый раз девушка становилась пленницей в четырех стенах. Перед глазами всплыла камера в Лондонской тюрьме. Вспомнилась маленькая комнатка в Мадриде, которая спасла от обезумевшей толпы, а так же другая в Порт Филиппе. Лилианна не раз раздумывала над вопросом как бы изменилась ее жизнь поступи она в некоторых случаях по-другому. Но тут же получалось, что если бы девушка попыталась избежать некоторых неприятностей, то навсегда лишалась бы чего-то более ценного. Если бы Лилианна отказалась от свадьбы с доном Диего в тот злополучный день, то никогда бы не познакомилась с отцом. Не отдайся девушка страсти в камере Форт-Филиппа, не появился бы на свет Леонардо. Нет, четко решила Лилианна, пусть жизнь идет своим чередом, ведь после дождя всегда выглядывает солнце.

– Вот дрянь! – в сердцах воскликнула донна Кончита.

– Что случилась? – не поняла выведенная из задумчивости девушка.

– Анна Мария! Она сбежала.

– Нет! Не может быть. Ты видно ошиблась.

– Да где там! Побежала в деревню. Только пятки засверкали.

– А солдаты?

– Да на кой черт им бабенка не первой свежести? А может потискали да отпустили, разве я знаю.

– Но как она могла убежать?

– Через дверь. Вы лучше сеньора подумайте о том, как теперь кормить маленького барона.

– Боже! – побледнела Лилианна.

Она только сейчас поняла в какую непростую ситуацию они попали. Одно дело это выйти и найти воды, но совсем другое искать в разоренном доме еду пригодную для маленького ребенка. У Лилианны до сих пор не укладывалось в голове то, что мягкая внимательная Анна Мария, которая с первых дней жизни заботилась о малыше, могла бросить Леонарда в столь трудный час, чудесно понимая как тяжело придется и матери и малышу без ее молока. Вот уж чего, чего, а ее предательства девушка никак не ожидала.

– Как она могла!? Как могла!? – прижимая к груди сына повторяла Лилианна.

Прошло еще несколько часов в течение которых две женщины попеременно пытались успокоить плачущего малыша. Лишь чудом никто этих звуков не услышал. Солдаты разгоряченные выпивкой по прежнему пели песни, кричали и продолжали грабить дом. Они добрались и до второго этажа, поскольку звук упавшей со стены картины и площадная ругать донеслись от куда то поблизости. Несколько раз были слышны приближающиеся и удаляющиеся тяжелые мужские шаги, но видимо небольшая ничем не приметная дверь не вызывала у мародеров интереса.

В эти минуты сердца двух женщин сжимались от страха, так как даже тихий детский плачь мог их выдать. Голодный уставший малыш к ночи уснул беспокойным сном. Ближе к утру усадьбу окутала тишина.

– Тебе и Лео надо уходить, – уговаривала девушку донна Кончита. – Предрассветный час самый темный!

Конечно Лилианна понимала, что ночь самое удобное для этого время, но тревожить спящего голодного малыша, который мог оглушить плачем всю округу было опасно, да и оставлять больную, прикованную к креслу женщину совесть не позволяла.

– Сначала надо найти еду или хотя бы воду для Леонарда, – наконец сдалась девушка.

С большим трудом отодвинув шкаф Лилианна выбралась в коридор. От гнетущей тревожной тишины и почти полной темноты стало жутко. Наступив на осколки битого стекла девушка даже вздрогнула. Больше всего хотелось убежать обратно и закрывшись в комнате ждать утра, но тревога за сына гнала баронессу дальше. Спустившись на первый этаж, Лилианна охнула. Даже сквозь полутьму были заметны разрушения и следы погрома учиненного солдатами. Один из отважных пруссаков валялись прямо в коридоре. От его громкого храпа позвякивала висящая на стене изогнутая сабля. Осторожно перешагнув через пьяного мужчину Лилианна направилась в кухню. Здесь тоже на полу спали два солдата прижимая к себе пустые бутылки с выпивкой. Слава богу они были так же пьяны и не заметили легких женских шагов. Некогда чистая вылизанная до бела комната теперь была усыпана мукой, крупой, остатками еды и битой посуды. Войти в кладовую не потревожив спящих не получалось и Лилианна еще раз огляделась вокруг. Под столом валялся кусок жареного мяса, но он был грязным. В кадушке белело тесто, которое еще с утра затворила кухарка. Без присмотра, поднявшись на дрожжах оно перевалилось через край и растеклось по столу. Обмокнув палец девушка попробовала его на вкус. Сырое, перекисшее и не свежее оно вряд ли годилось для еды. Небольшой пакетик с фасолью баронесса нашла на окне и тут же положила его в карман. Если погрызть сухие бобы взрослый еще мог, то ребенку такого не предложишь. Так же как и кусок сухого сыровяленого мяса. Оно было соленым, но пригодным для еды. Больше ничего съестного девушке найти не удалось. Воды в кухне тоже не оказалось. Бочка была перевернута, ведра пусты.

– Как ни крути, а все таки придется выходить на улицу к колодцу, – решила Лилианна.

Через заднюю дверь она вышла во внутренний двор. Вдалеке у костра дежурили часовые. Судя по тихим разговорам они в отличие от своих сослуживцев были трезвы. Подойдя к колодцу девушка поняла что тихо поднять тяжелое ведро, прицепленное на железную цепь не получиться. Пришлось набирать воду из высокой кадушки, оставленной для скота. Убрав рукой плавающую сверху солому Лилианна быстро налила воды в небольшую бутылку, прихваченную из кухни. В ночной тишине из скотника доносилось тихое мычание коровы.

– Молоко! – обрадовалась Лилианна.

Шуази

Девушка пробралась в темный сухой скотник, где помимо двух коров, были овцы, коза и две свиньи. Животные почувствовав человека заволновались. Баронесса подошла к Буренке и погладила теплую мордочку. Корова ответила жалобным мычанием. Видимо вымя разбухшее от молока причиняло боль. Пододвинув пустое ведро баронесса принялась доить корову, благо мсье Жак научил ее когда-то этому ремеслу. Закончив дойку Лилианна вдоволь напилась теплого парного молока. Теперь нужно было как-нибудь донести его до Леонарда. Тащиться с ведром было неудобно и девушка решила поискать посуду поменьше. Лилианна на ощупь отыскала пустую крынку, однако не успела она снять посудину с полки, как на плечо легла чья-то тяжелая рука. Девушка завизжала от неожиданности, но в тот же момент теплая ладонь закрыла ей рот. Охваченная страхом и ужасом Лилианна начала выкручиваться из сильных рук, но мужчина лишь крепче прижал ее тело к себе. Поняв, что силы не равны и на милость надеяться нечего, девушка, наклонив голову, вцепилась зубами в ненавистную ладонь, однако тут же разжала зубы услышав тихий знакомый голос:

– Не бойся, это я.

– Себастьян? – не поверила собственным ушам Лилианна.

– Да.

– Но как…от куда?

– Из армии. Войска Веллингтона в паре десятков километров отсюда.

– Где? Но… я и представить не могла, что ты близко!

– А я мог. Мы стоим на плато Мон-Сен-Жан. Я, когда узнал кого именно в твоей усадьбе расквартировали, так чуть с ума не сошел. Решил сам проверить что, да как. И судя по всему не зря.

– Ах Себастьян, эти мерзавцы все разграбили!

– Я давно знал, что репутация у отряда Брета мерзкая, но и представить не мог что они осмелятся на открытое разграбление богатого имения. Ведь и английские и австрийские войска получили приказ местных без нужды не трогать. Ты оказала сопротивление?

– Что ты! Фон Тилеман лично обещал мне выделить охрану от французов для поместья, только вот они то меня и разорили.

– Фон Тилеман? Я его знаю. Он человек чести. Видимо, он сам не знал кого именно к тебе пришлют. Кто-то за родину кровь проливает, а для кого-то война – лишь способ нажиться. Брет – француз, перебежчик. Что взять с предателей. Они посмели тебя тронуть?

– Нет. Но боюсь все еще впереди.

– Я уведомлю руководство об их действиях, но приказ придет не сразу. Тебе нельзя здесь оставаться. Нужно уходить, ведь мне тут тоже быть нельзя.

– Ты самовольно покинул часть?

– Ну не совсем самовольно. Но если меня здесь поймают, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Понятно.

– Пойдем. У меня в лесу лошади. Одна твоя, – улыбнулся Себастьян, беря Лилианна за руку.

– Постой. Себастьян. Я не могу!

– Не можешь?

– Не могу одна. Нам надо забрать Лео.