Кавалергардский вальс. Книга первая

Анна Даниловна, довольная собой, умолкла, давая свояченице «переварить» столичные новости, и обернулась на смех в глубине сада. Варя с Надей и Сашей играли в жмурки, завязав Сашке глаза, и с визгом бегали вокруг, коварно пытаясь заманить его в заросли крапивы.

– Ах, как же они выросли! – умилённо заметила Анна Даниловна, – Александр стал настоящий кавалер. А Варя с Надей – барышни, невесты, – она на минуту умолкла, обдумывая что-то, и вдруг изрекла, – А ведь мне, пожалуй, сообразно государыне Екатерине, следует озаботить себя той же задачей; пора искать Варваре жениха. Я непременно этим займусь! Кандидатов в Петербурге предостаточно, главное – не прогадать.

– Ты посмотри на неё, – кивнула в недоумении Ксения Дмитриевна, – Какая из неё невеста? Она же ещё ребёнок; босиком бегает, дурачится, ногти грызёт.

– Это она здесь дурачится. А вот я увезу её в столицу, приодену, выведу в свет. И получится из неё такая барышня – кое-кто и голову потеряет.

1792 год август

на дороге недалеко от Пскова

Кортеж из трёх карет двигался медленно и лениво. Лошади устали. После недавнего дождя дороги развезло и кареты кидало из стороны в сторону. Парило. Влажная духота утомляла, а мерное стрекотание кузнечиков навевало сон. Возница авангардной кареты натянул поводья:

– Тпру-у-у! – и, обернувшись назад, обратился к невидимому пассажиру, – Евграф Федотович, надобен отдых; лошади устали.

Из кареты высунулось бледное лицо молодого офицера Комаровского и возмущенно забормотало простуженным басом:

– Какой, к лешему, отдых?! Ты обещал, будем в городе поутру! Уже полдень. А кругом лес. Мало, что задержались на два дня на постоялом дворе, куда ты нас завёз, когда сломалось колесо! Я промок насквозь, бегая по захолустью в поисках кузнеца, и в результате остался без голоса! Где Псков, я тебя спрашиваю?!

– Ваше благородие, – жалостно заканючил возница, – Не извольте гневаться. Я этих мест не ведаю. Мы все больше по Новгородской губернии…

– Убью мерзавца! – закашлялся тот, – Где Онисим?

– Спит, притомился; вторые сутки без сна управлял.

– Будить! Немедля! Вы что, леший вас всех задери, не соображаете, кого мы везем?! Екатерина Алексеевна с меня три шкуры спустит!

– Сейчас, барин, не извольте гневаться, – возница помчался на розыски Онисима.

Тот явился, мятый и заспанный; огляделся спросонок. Затем они вдвоем отбежали от кареты вперёд по дороге, суетливо принялись что-то обсуждать, размахивая руками, видимо, пытаясь определить направление.

Евграф Федотович Комаровский, глядя на это, застонал, выполз из кареты и проворчал в полной обреченности:

– Ну, всё, это надолго…

Прошлёпал по грязи до следующей кареты и учтиво постучал в дверцу, мгновенно натянув на лицо подобие приветливой улыбки. Произнёс по-немецки:

– Ваши высочества, остановка. Не изволите отдохнуть, прогуляться, полюбоваться красотами Псковских лесов?

Занавеска распахнулась, и в окне кареты появились два девичьих личика:

– Ой, Лизхен, а дождь уже кончился!

– Смотри, сколько цветов! Прогуляемся?

– Охотно!

Комаровский сделал приказной жест; двое кавалергардов из сопровождения, распахнули дверцу кареты и на руках перенесли барышень через грязную дорогу, опустив атласными туфельками в траву.

– Как здесь хорошо и красиво, правда, Лиз? – сказала Дороти, венчая голову сплетённым венком из лесных цветов, – Посмотри, мне идёт?

– А мне? – Лизхен тоже надела на себя венок, пестрящий ромашками.

– Ты просто лесная фея, – сказала Дороти, заботливо поправляя сестре выбившиеся из-под венка кудряшки, – Я уверена, что Александр должен выбрать именно тебя. Скажи, тебе хотелось бы этого?

– Не знаю, – задумчиво произнесла она, – Я сначала должна его увидеть.

– На портрете он такой красавец! – восхищенно вздохнула Дороти, – Давай ещё посмотрим!

Они вынули из дорожной сумки миниатюрный портрет великого князя Александра Павловича, привезённый Румянцевым.

– Он определенно хорош! У него такие чистые голубые глаза. Признайся, Лиз, ты хотела бы выйти за него замуж?

– Эти мысли не дают мне покоя, – согласилась Лизхен, – Нынче я даже видела сон.

– Какой? Расскажи.

– Мне приснилось, что я сижу у окна в высокой каменной башне. А внизу прекрасный юноша на белом коне. Он машет мне рукой. И я понимаю, что он приехал, чтобы спасти меня из заточения…

Неожиданно со стороны дороги послышалось конское ржание. Сестры поднялись из высокой травы. И Дороти весело рассмеялась:

– Ой, смотри-ка, сон в руку! Вот тебе и юноша на белом коне!

– Сударь! Сударь, стойте! – Комаровский кинулся навстречу всаднику.

Юноша, совсем мальчик, но с уверенной выправкой наездника, послушно остановил коня. Евграф Федотович схватил его за стремя:

– Вы местный?

– Да.

– Слава Богу! Сударь, помогите! Я поверенный в делах императрицы Екатерины Алексеевны, нахожусь при исполнении государственно-важного поручения. Сопровождаю высоких гостей в Петербург. Наша следующая остановка должна быть в Пскове, но направляющий, по всей видимости, сбился с пути.

Юноша обвёл взглядом кортеж; лошади, упряжь, кавалергарды в сопровождении и одежда самого Комаровского, – все говорило о небывалой роскоши и высоком положении господ. Почувствовав ответственность, мальчик приосанился в седле и обстоятельно доложил:

– Ваше направление, сударь, немного отклонилось от намеченного пути. Чтобы попасть засветло в Псков, Вам надлежит вернуться к развилке и повернуть налево.

– Вот леший! – осевшим голосом выругался Комаровский на возницу, – Выпорю бездельника! Онисим! Разворачивай лошадей…

Из леса послышался звонкий девичий смех. Молодой наездник обернулся и остолбенел. Два очаровательных создания стояли в нескольких шагах от него в зарослях высокой травы и словно светились изнутри солнечным тёплым светом.

Ему даже показалось, что это два ангела нечаянно опустились с небес и наблюдают за ним. Особенно та, златокудрая в венке из ромашек. Божественно хороша! Разве у настоящих людей бывает такая нежная, прозрачная кожа? Такие чистые васильковые глаза? Такие волшебные лёгкие локоны?

Юноша, очарованный, во все глаза смотрел на это чудо, позабыв о правилах приличия, коим его воспитывали с детства.

– Смотри, какой красавчик! – хихикала Дороти, – Неужели все мужчины в этой стране так хороши собой? Если это так, я тоже хочу жить в России.

– Отчего он так смотрит? – пряча лицо в букет ромашек, смущённо произнесла Лизхен, – У него такие красивые чёрные глаза. Просто мурашки по коже.