Кавалергардский вальс. Книга первая

Прошёл час, другой, третий… Александр не вернулся. Совсем отчаявшись, Елизавета свернулась калачиком на огромной кровати, и заплакала в подушку.

Утро 10 августа 1794 года

поместье Дубровицы

В гостиной на половине Чернышёвых дружно завтракали оба семейства.

– Друзья мои, – радостно заявила Анна Даниловна, – Я выписала из Твери музыкантов и завтра устраиваю танцевальный вечер!

– Вот новости, – хмыкнула Варя, – С кем мы будем танцевать? Втроём? Разве что «каравай», как на именины.

– Варя, – одернула её мать, – Вечно ты не дослушаешь. Я пригласила хорошее общество. Будет один молодой князь из Петербурга, парочка военных, один юноша – племянник княгини Шаховской и сама княгиня с дочерью Натальей.

– Так это совсем другое дело, – оживилась Варька, – Это уже настоящий бал!

К Наде в комнату вошла Ксения Дмитриевна.

После скандала, что разразился в начале лета, они почти не разговаривали друг с другом. Ксения Дмитриевна дулась на Надю, бросая в её сторону недобрые взгляды. И вот теперь вдруг сама пожаловала.

Княгиня уселась на диван, долго внимательно смотрела на неподвижно застывшую девушку. И, вдруг, как тогда в Петербурге у постели Ивана Ивановича, ласково позвала:

– Пойди сюда.

Надя, удивлённая такой перемене, на негнущихся ногах подошла к Ксении Дмитриевне. Та, как в детстве, обняла её, прижала к себе.

– Ты не сердись на меня, – сказала она, по-матерински поглаживая Надю по спине, – Я зла тебе не желаю. Воспитывала тебя, как родную дочь. Слова плохого не сказала. Комната у тебя своя. Учителя хорошие. Платья, туфли – всё как полагается. Ни разу куском хлеба не попрекнула. Приданое, что Иван Иванович покойный завещал, всё сберегла, лежит не тронуто. И вырастила тебя вон какую ладную, да красивую. А, если чем когда и обидела…

– Нет-нет, – затрясла головой Надя, – Никогда и ни чем Вы меня не обидели!

– Ну, вот, – она аккуратно пригладила ей волосы, – Свой долг перед покойным супругом я выполнила. А, думаешь, легко мне было? И ты теперь отплати мне добром. Оставь Сашку.

– Ксения Дмитриевна, – взмолилась Надя, – Я люблю его больше жизни!

– Отступись, – возразила она, – Всё, что хочешь, а сына не отдам!

– Но ведь и он меня любит! Его хоть пожалейте.

– Глупые вы ещё оба. Что вы понимаете в любви? Вы, кроме друг друга, толком и людей-то других не видели. Не плачь! Будет у тебя и у Сашки ещё любовь, настоящая.

– А вдруг у нас и есть настоящая! – не сдавалась Надя.

– Вот тебе моё последнее слово: в девках не останешься, замуж тебя выдам, как родную дочь, за хорошего человека. Неволить не стану – выбирай сама: молодого, красивого, богатого – какого пожелаешь. А о Сашке забудь!

На этих словах она встала, оправила платье и двинулась к двери.

– Ксения Дмитриевна, – окликнула её Надя, – А Вы Ивана Ивановича сильно любили?

Та насторожилась:

– Тебе что за дело?

– Я всё думаю, как же Вы решились отпустить его к другой женщине?

– Потому и отпустила, что любила очень. И тебе велю – отпусти.

Вечер 11 августа 1794 года

Вечером гости съезжались в поместье Дубровицы.

Анна Даниловна с Ксенией Дмитриевной на правах хозяек встречали их на пороге. Анна Даниловна громко рекомендовала свояченице имена и титулы прибывающих гостей. Саша, Надя и Варя стояли чуть поодаль и тоже вежливо приветствовали всех и провожали в гостиную.

– Здравствуй, голубушка! – Анна Даниловна широко раскинула руки навстречу пышно разодетой даме. И обернулась к Ксении Дмитриевне, – Вот прошу любить и жаловать, моя подруга Дарья Михайловна Шаховская. Это её дочь, Наталья Фёдоровна. И племянник, Алексей Яковлевич Охотников. Благополучно ли доехали? Прошу любезно, проходите.

– Очень влиятельная при дворе дама, – шептала Анна Даниловна на ухо Ксении Дмитриевне, – Дочери Наташе, уже выхлопотала место при молодом дворе; метит, чтобы та попала фрейлиной к великой княжне Елизавете Алексеевне. Теперь вот племянника хочет при военной канцелярии определить. Он ещё пока молод, и не очень знатен; сын её двоюродной сестры из провинции, скромный и порядочный молодой человек.

– А вот и наши офицеры! – Анна Даниловна кокетливо взяла «под козырек», – Добрый вечер, молодые люди! Позвольте Вас отрекомендовать: молодой князь Барятинский Пётр Фёдорович! А это князь Щербатов Иван Михайлович. Оба имеют честь состоять при службе Ее Императорского Величества в Кавалергардском полку! Проходите, господа, милости просим.

Проводив юных кавалергардов, Анна Даниловна вновь принялась давать комментарии:

– Это очень хороший вариант для Нади. Барятинский—старший у императрицы в чести, богат, влиятелен. Пётр – его единственный наследник. К тому же красавец, просто орёл! Иван Михайлович – внебрачный сын князя Щербатова, ныне покойного. Но в почестях и подарках, как сыр в масле, катается. Вполне обеспечен. И внешне недурён.

Анна Даниловна вдруг вся преобразилась и задышала часто:

– А вот, Ксенюшка, обрати внимание. Рекомендую – князь Дмитрий Платонович Хотеновский.

Князь любезно поцеловал руку Анне Даниловне, затем Ксении Дмитриевне, произнёс приятным баритоном:

– Очень рад знакомству, Ксения Дмитриевна. Благодарен Вам, Анна Даниловна, что вытащили меня из душной столицы в своё поместье. Здесь очень уютно.

– Князь, я очень надеюсь, что Вам здесь понравится, – сладко пропела Репнина и, проводив гостя жадным взглядом, произнесла, – Ах, Ксенюшка, я надеюсь, что он задержится погостить у нас хотя бы несколько дней.

– А в каких он летах? Ему уже тридцать?

– Тридцать два.

– Солидно выглядит; Наде-то недавно только шестнадцать исполнилось. Мне бы хотелось ей выбрать жениха помоложе…

– Надя пусть даже не вздумает смотреть в его сторону! Я сама имею виды на этого кавалера. Он один из самых завидных мужчин столицы; богат, имеет роскошный дом, служит при дворе, но загадочно замкнут и не женат. Я мечтаю его покорить!

– Аннушка, – ещё больше удивилась Ксения Дмитриевна, – Ты собралась замуж?

– Такие дамы, как я, сейчас не выходят на замуж – это не модно, – сообщила Анна Даниловна, – Сейчас заводят любовников.

– Грех-то какой! – всплеснула рукамиЧернышёва, – Вы там, в столице, совсем стыд потеряли! – и, покачав головой, заметила едко, – Так ведь он для тебя-то слишком молод будет! Ему тридцать два, а тебе уже под сорок!

– Мне не «под сорок»! – оскорбилась та, – Мне тридцать восемь. Шесть лет разницы – это сущая чепуха. А иметь молодого любовника – это мода, которую диктует сама императрица. Чтоб ты знала, Ксенюшка, её нынешний любовник младше её на сорок лет!

– Господи, прости! – перекрестилась в изумлении Ксения Дмитриевна.