Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая

– Да ну его, Миче, не о том мы говорим. Ты спроси меня, как всё было. О, как мы расчихвостили пиратов!

Но я не дал себя уболтать.

– Вот видишь, – с упрёком сказал я. – Видишь, ты сражался, ты молодец. Тобою надо гордиться. Я замолвлю словечко – и твоего папашу в Лечебнице превратят в нормального человека. Будет у тебя хорошая семья.

– Да мне и так неплохо. Это у тебя хорошая семья, Миче, вот ты и не понимаешь меня.

– Да у тебя нет сердца! – фальшиво возмутился я. – Даже не надо в Лечебницу. Вот я сделаю снадобье – и ты станешь давать его папаше два раза в день. Будет как огурчик. Кстати, я вспомнил. Ты говорил, его зовут Джоуш Тэрю. Это важно, Воки, ведь над снадобьем надо четырежды произнести имя клиента. Я дам его тебе через две недели, приходи тогда. Итак, что там случилось в море?

– Да, – ошарашено произнёс Ловкач, выпучив от удивления глаза. Когда это он сообщил мне имя папы-пьяницы? Ну, вы-то поняли, что никогда, что ему сейчас приходилось врать и изворачиваться. – Да, – повторил он выдуманное мной имя: – Да, Джоуш. А что было? О! Мы напали на пиратов у острова Куа, мы даже не дали им выйти из бухты. Знаешь, кто сказал, что они прячутся там и ждут, пока мы отбудем на Лийские острова?

– Догадываюсь. Чудила? Он был на «Великой Някке»?

– Да! Да! Его очень ценит адмирал. Они вечно вместе, – с некоторой обидой подтвердил Ловкач. – Представь, никто не знал, что планы меняются. Всё случилось в последнюю минуту, когда адмирал собрал всех капитанов. Приказ короля. Мы сначала шли намеченным курсом, потом вдруг ночью повернули назад, к острову Куа. Говорят, что это Чудила заранее попросил кого-то из рыбаков или из моряков пошпионить и выяснить, где могут скрываться пираты. Прямо в море подобрали человека на яхте, который очень спешил шепнуть ему об этом. Мог не успеть. Мог просто разминуться.

Вы посмотрите, каков Петрик, наш тайный полицейский! Пока мы с Мальком и Рики рыскали по пещерам, а сам Чудилка сидел под домашним арестом, он ухитрился выслать разведку. У него везде приятели! И точно – могли не успеть разузнать и отчитаться, слишком мало было времени до отхода кораблей. Но вот что интересно: мне померещилось или я и впрямь уловил в голосе Ловкача злые нотки? Он продолжал:

– А следующей ночью был шторм – и мы напали на них, хоть это было опасно.

– На пиратов нападать всегда опасно, – буркнул я.

– Да, но я в смысле шторма. Такая драка была… Страшно, Миче. Ещё так темно, и волны, и дождь. Но это ещё не всё. Пришлось гоняться за теми судами, что улизнули. Ужас, я просто с ног валился.

– Ты бегал за кораблями пешком? – усмехнулся я.

– Нет, просто всё время на ногах, всё время в работе. Ещё дожди без конца. Бои… – голос Ловкача дрожал, он смотрел мимо меня, должно быть, заново переживая все эти ужасы: сражения, смертельную опасность и усталость, угрозу со стороны переменчивого моря. – Мы сражались ещё позавчера. Мы разбили пиратов даже в их логове, на Лийских островах. Да, мы добрались и туда – надо же покончить с пиратством. Часть кораблей контролирует побережье…

Он ещё что-то говорил, наш новоиспечённый моряк. Я смотрел на него и думал: вот так рушатся приятельские отношения. Враньё насчёт папы, нарочно выброшенный, якобы украденный кошелёк… Что ещё?

– Ты, Миче, не знаешь, кто тот человек, который для Петрика шпионил?

Откуда мне знать, меня не было в городе, я не виделся с Чудилой, я не успел нормально с ним поговорить. Я хотел бы знать, какое дело Ловкачу до имени этого человека, моряка или рыбака. Тем более, этих людей, скорей всего, было несколько.

– Ну… Он же герой! Заслуживает всяческих почестей за такую смелость, – объяснил наш товарищ свой интерес.

– Где Чудила, Воки? – спросил я.

– Где?

– Я тебя спрашиваю.

– Ну, вообще-то я думал, что застану его у тебя. Может, он домой пошёл? Может, приехали его родители, и он сейчас с ними? Может, он ранен?

– Ты когда его видел? – спросил я.

– Позавчера.

– До боя или после?

– Во время. Мелькнул где-то, когда мы…

Дзинь – дзинь!

Я вскочил, как потревоженный заяц. Кто-то пришёл!

По дорожке ко мне бежал зарёванный Рики.

– Нигде нет Петрика, – захлюпал мой ребёнок, уткнувшись мне в живот. – Хозяйка обещала сразу сообщить, если объявится.

Чикикука льнула к его ногам и жалостно на меня смотрела. Часто мне казалось, что она понимает человеческую речь.

Следом за Рики вошли Ната и Малёк.

– Пропал без вести, – сказали они. – Вывесили списки. Петрик Тихо пропал без вести. Позавчера.

– Но это ведь значит, что он найдётся? – проскулил мой очень младший брат.

Мы переглянулись беспомощно.

* * *

Пришли наши родители… Ах да, я не сказал, что папу уже отпустили домой. Он уже даже не ходил на процедуры, и выкинул не только костыли, но и палку. Врачи в Лечебнице удивлялись тому, что папа вдруг так быстро пошёл на поправку. Мы с Рики навещали отца почти ежедневно, болтали, а Чикикука забиралась ему на колени. После каждого посещения папе становилось всё лучше и он, смеясь, утверждал, что это от нашей большой любви и внимания… Родители пришли, и мы сидели, не зажигая огня.

Что же мне делать теперь? Петрик мне дорог совсем как Рики. Кто будет будить меня дикими воплями, входя в окно вместо двери? Кто будет болтаться у меня по выходным с утра до вечера, лазая с Рики по черешням и ругая меня за то, что я никак не куплю ребёнку ролики? Как мне быть без его упрямой веры в меня и готовности помочь во всём в любой час? Он был частью моей жизни и частью жизни моей семьи. Его родители были далеко, и он приходил к нам, чтобы провести вечер с моим папой за кошмарной умственной игрой королей, в которую я всегда проигрываю, а Чудила как раз наоборот. А если мама за его чудачества запускала в него мокрой тряпкой, он не обижался, а покорно шёл помогать мыть посуду, если у кухарки был выходной. Думая о Петрике, я вспоминал, что у нас и некоторые привычки были похожи, и мы перенимали друг у друга разные словечки и выражения быстрее, чем прочие наши друзья. У нас даже в уголке правого глаза было по одинаковой родинке, только у Чудилы она нормальная, а у меня – розоватая такая. И нас обоих это не смущало, а почему это должно смущать нас, мужчин, если нашу красивую королеву такая же родинка в уголке глаза ничуть не портит? Надеюсь, хоть у неё в семье всё нормально.

Не успел я так подумать, как папа вздохнул, встал и зажёг настольную лампу. Лучше бы он этого не делал. Мы заморгали красными опухшими глазами, а папа грустно сказал:

– Что ж, это цена победы. Но раз сказано, что пропал без вести, значит, надежда есть.

Заговорила мама Малька, всегда бывшая в курсе всех сплетен:

– Король с королевой, бедные люди, у них тоже такое же горе.

– Какое горе? – спросил Ловкач.

– Так ведь наш королевич тоже не вернулся. То ли убит, то ли взят в плен, а может, просто утонул. Не все умеют плавать.

Моя мама вдруг залилась слезами, припав к плечу мамы Наты, и плакала так горько, что у меня сердце едва не разорвалось.

Папа поджал губы, засопел и отвернулся.

– Никому не пожелаешь, – тихо сказал он, – тем более другу юности и детства.

– Кто друг? – поинтересовался Рики, обнимая маму.

– Как кто? Мы с Охти учились вместе. Только в ту пору никто не звал его «ваше величество», а дразнили Котофеем. Очень хороший человек. Мой и мамин товарищ.

Удивительное признание! Даже я не знал, хоть я старше.