Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая

– А что же сейчас вы не дружите? – пристал простодушный Рики.

– Почему-почему, не ясно что ли? – пробурчал Малёк. – Кто дружит с величествами? Только вон Миче.

– Если у человека горе – надо пойти и пожалеть, – не сдался мой очень младший брат. – Тем более, если человек – друг юности. Пойдёшь, па?

– Кто ж его пустит во дворец? – постучал по лбу Ловкач. – И у нас у самих горе.

Натина мама сказала:

– Но может, королевич найдётся? Может, и Петрик найдётся, раз без вести?

Ната тихонько заплакала. Чикикука заскулила. А я почему-то вдруг резко вышел из ступора. Я не могу, когда при мне скулят.

– А что я сижу-то? – заговорил я, подскочив. – Если Чудила живой, я найду его! Эх, сколько потеряно времени! Что же я сидел-то? Больше никогда! Только сразу! Рики, давай, тащи, что нужно. Почему я не додумался погадать? Вспомнил! Полдневный Поиск после полудня было поздно проводить.

– Проведёт, значит, что-то другое, – пояснил присутствующим Малёк.

– Говорил я тебе, – не сдержался братец.

– Я узнаю, жив ли он, и сразу отправлюсь искать. Но мне нужна Петрикова вещь какая-нибудь.

Говоря это, я уже раскладывал гадательные принадлежности трясущимися руками при свете пододвинутой к себе лампы.

– Рики, – лихорадочно восклицал я, – тащи какую-нибудь Чудилкину вещь. Их полно тут. Скорее.

Получилось так, что я сидел в круге света, а края комнаты тонули в полумраке, потому что это была маленькая настольная лампа, вроде ночника. Раскрылась дверь, ведущая в коридор, и оттуда вылетело и закачалось в проёме, в тени, привидение. Самое настоящее. Оно качалось в воздухе туда и сюда, окутанное чем-то вроде облака, а полы его белого балахона развевались. Все мы ахнули в один голос, а храбрый Рики заплакал. Чикикука спряталась под диван.

– Ищешь вещь, принадлежащую твоему другу? – обратился ко мне призрак загробным голосом. – Подойдёт ли душа Петрика Тихо?

– Нет! – отказался я.

– Подойдёт. Как это нет? – настаивало привидение. – Подойдёт-подойдёт.

Оно опустилось на пол и бесшумно скользнуло ко мне:

– Уже подошла.

– Что подошла? – совершенно обалдев, прошептал я.

– Душа.

– Петрик! – дошло до меня. – Петрик, это ты?! Ты умер? Нет, ты не умер!!! Ну так я убью тебя!

Вмиг это чудило было облеплено нами с ног до головы. Мы тискали его и вытирали счастливые слёзы о различные его части тела. Малёк отвесил ему подзатыльник, а потом выдрал его из рук моих родителей в свою пользу. Рики прирос к Петрику, как привитая веточка к молодой яблоне. Чикикука скакала у нас под ногами на задних лапах. Моя мама благородно простила балбесу испорченный мой любимый пододеяльник и обрезанную бельевую верёвку. Папа высказал предположение, что Петрик голодный, Ната сбегала на кухню и принесла еды. Старшее поколение её семьи и семейства Мале водило вокруг хоровод. Ловкач тоже радовался.

– Я на минутку! – говорил Чудила.

– Садись ешь.

– Да я потом…

– Ешь сейчас.

– Мне бы пойти…

– Куда ты пойдёшь?

Он улыбнулся:

– У меня же есть свои родители? А? Есть? Так они же меня не отпустят. Поэтому я сначала к вам. Но на минутку!

– Так поешь, а потом пойдёшь.

Чудила сел за стол. А куда ему деваться? Он был бледным и оборванным, а левая рука перевязана грязной тряпкой, но это не мешало Петрику махать ею во все стороны.

– Ты что? Родители умрут, увидев тебя в таком виде. Миче, дай ему во что переодеться. И посмотри, что у него с рукой. Пошепчи там или что.

Я вынул Петрика из-за стола и уволок в свою спальню. Он умылся, переоделся, а руку я ему быстренько залечил. Ну, почти. То была маленькая ранка.

– Ужас, Миче, я просто с ног валюсь. Вы бы меня отпустили, а то я не дойду. Усну на газоне. Я завтра приду и всё расскажу.

– Устал, а играешь в привидение, балуешься иллюзиями и воздушными эффектами, – попенял я. – Ты поешь, а мы тебя довезём. Мы тебя проводим.

– Я не знаю, Миче, мне как-то неудобно. Мои родители останавливаются во дворце. Найму извозчика.

– Представь, – сказал я, – оказывается, мой папа и наш король дружили в юности. А теперь получается, не дружат. А что, собственно, тебе неудобно?

– Мне неудобно, что я вроде как задаюсь. Или что? Ничего? А ты знаешь, бывают в жизни такие ситуации, когда в жертву обстоятельствам приносится дружба.

– Дурацкие обстоятельства.

Чудила вдруг рассердился:

– Не говори ерунды! Если не знаешь, лучше молчи.

Я удивился. Чудила – это не я. Он гораздо спокойней, и редко выходит из себя. Значит, дело серьёзно, и лучше я пока буду молчать. Я махнул рукой на обстоятельства, всё равно из папы или из Петрика я когда-нибудь вытяну, что тут за секрет.

Мы вышли в столовую, и Чудилу снова усадили за стол. Глядя на то, как он ест, я понял, что мой друг просто смертельно голоден.

– Что с тобой случилось, Петрик? – спросили мы его, когда он немного уже наелся.

– Мы вообще не спали, всё время переживали, – укорил его Рики, ласкаясь к Чудиле, как котёнок.

– Да всё было нормально, всё как у всех. Сражались мы. А позавчера меня какая-то скотина столкнула в воду. Бой был на палубе.

– Оступился, наверное, – предположил Ловкач.

– Столкнула скотина, – упрямо стоял на своём Петрик. – Во время боя стукнула меня по голове. Только я не отключился, а так, немного дезориентировался. Так меня эта дрянь схватила за ноги и перекинула через борт. И уже когда я упал, там, внизу, ударился сам и потерял сознание. Смотрите, какая шишка. Убиться же можно было! Или даже вообще утонуть. Чёртов пират! – поморщился Чудила, поглаживая себя по темечку, а Чикикуку, забравшуюся ему на макушку, по спинке. – Знаете, в чём дело? На обратном пути, позавчера, наткнулись мы на пару их судов. Они сначала где-то затаились, а потом решили рвануть домой, в своё пиратское логово. Да не вовремя высунулись. Им было без шансов уцелеть. Я очнулся после падения, гляжу – нигде никого. Сам я на каком-то обломке. Думал, думал, куда двинуть, потом сообразил. Поймал доску, чтобы грести – и вперёд. Не так уж далеко от берега.