Восточный ковер

– Возможно, знатоком ковров вы стали именно в Иране?

– Вы правы, ханум. У моего отца было производство ковров в Тебризе, Тегеране и ряде других городов Ирана, – спокойно ответил Керими.

Ашраф слегка опешила, но не подала виду. Сын иранского фабриканта работал атташе в дипломатическом корпусе враждебной Ирану страны!

– Интересная у вас судьба.

– К сожалению, мы не всегда властны над ней.

– Благодарю вас, агайи, принцесса сделала паузу.

– Рустам Керими.

– Агайи Керими, вы нам очень помогли, – она протянула к нему хрупкую руку. – Нам было важно узнать ваше мнение. Надеюсь, что мы еще долго будем сотрудничать с вами.

– Всегда рад помочь, Ваше Высочество, – рука Рустама пошла навстречу руке принцессе.

Ашраф повернулась, теперь ее мысли были заняты интересной личностью, воплотившей в себе смесь различных культур, языков, идеологий. Диковинка притягательна, независимо от своих форм, одушевленности или бездушности.

– Узнайте про него все что можете, – негромко приказала Ашраф своему приближенному телохранителю, усаживаясь в машину.

– Слушаюсь, ханум.

Задание было получено. В течение двух дней досье на Рустама Керими будет лежать в будуарах принцессы.

Глава 8

    Тегеран-Москва. Июль 1946.

– Ну что, товарищ боевой, готовься к поездке.

– Куда? – удивился Керими.

– В Москву, – ответил Якубов.

– Меня включили в состав делегации?

– Угу.

– Мне ничего не сообщали.

– Ну вот и сообщили. Притом ты полетишь туда вместе с иранской делегацией.

– Это почему же? – с тревогой на лице спросил Рустам.

– Личная просьба принцессы Ашраф, – хитро сморщил подбородок Якубов.

– Она тоже увлекается йогой?

– Хуже. Она увлекается мужиками.

– Не хватит ли с меня одной Бейран?

– Эх! Заносчивый какой ты стал, Казанова иранский. А кто тебе говорит, что она тебя в постель затаскивает? Может, у нее что-то другое на уме. Бабы – они загадки сплошные, а такая, как Ашраф, и вовсе неразгаданный шифр. Каким фокусам она тебя будет учить во время полета, не знаю, но полетишь ты с ней, это точно. Все уже решено.

– Добро Центра получили?

– Это не добро, товарищ Керими, – засмеялся Якубов, – а приказ. Выполняйте.

* * *

Для поездки Рустам приобрел пару новых костюмов, рубашек и летнюю шляпу. В дорогу он надел костюм бежевого цвета, белую рубашку с черным галстуком в широкую белую полоску. Выглядел он безупречно, как того требовал этикет такого высокого дипломатического ранга. Гул самолета усиливался, двигатели работали в режиме взлета. Через несколько секунд он оторвался от земли, взяв курс на Москву. Ашраф и Рустам Керими сидели друг напротив друга, и оба глазели в иллюминатор, пока плотные облака не скрыли вид грешной земли. Керими сохранял благоразумное молчание, отдавая естественное право даме заговорить первой. К тому же посадить его в свой самолет было ее идеей. Ему с ней по большому счету говорить было не о чем.

– Вы тосковали по Ирану, когда оказались там? – Она снова посмотрела в иллюминатор, чуть прищуриваясь от яркого солнечного света. – Постарайтесь быть откровенным. Можете мне верить, а можете и нет, но с моей стороны разговор останется исключительно между нами.

– Нам было нелегко, Ваше Высочество.

– Это все из-за нас?

– Вы к этому не имеете никакого отношения.

– Круговороты и капризы судьбы, проблески удачи, горести потерь. Сколько всего приходится испытать человеку за короткий жизненный путь, – размышляла вслух Ашраф. – Мог ли Реза-хан, командир казацкого полка, представить, что он станет властителем Персии, основателем шахской династии, а кончит свою жизнь в изгнании? Или вы, сын богатого тебризца, потерявшего все, но вновь волею судьбы оказавшийся на родине предков. – Принцесса с искрой любопытства в глазах посмотрела на собеседника. – Заметьте, что у нас много общего. Вы можете благодарить провидение, ибо люди, виновные в бедах вашей семьи, сами стали жертвами резких поворотов судьбы. Мой отец лишился короны и уехал в Африку, Сеид Зияддин арестован, его люди тоже. Наверное, мы квиты, Рустам.

– Мне с вами нечего делить, ханум.

– Возможно, только Родину, – грустно улыбнулась Ашраф.

– К чему этот разговор?

– Мне бы не хотелось, чтобы династия Пехлеви оставалась в памяти людей разносчиком бед и страданий.

– Сколько бы вы ни старались доказать обратное, всегда найдется человек, который не изменит своего отношения к шаху и его семье.

– Меня не интересуют все, – фыркнула ханум. – Я говорю о конкретных личностях.

– Смею догадаться, что вы имеете в виду меня.

– Ваш отец был почтенным гражданином Ирана, но из-за возникших недоразумений ему пришлось покинуть страну. Есть шанс исправить эту несправедливость.

Рустам не понимал, что движет принцессой. Игра в дипломатию, баловство, личная симпатия или порывы сентиментальности, которые были ей не чужды, при всей сложности ее характера?

– Как же вы собираетесь это исправить, Ваше Высочество?

– В этой стране я могу все, – принцесса сверкнула очами, устремив взгляд на мужчину.

– Я не являюсь более гражданином Ирана.

– Господи, какая мелочь!