КамТугеза

– Но самое страшное даже не в этом, – опять заговорил Энрике. – Ну угробили вы нашу жизнь, ладно. Нефть же никуда не делась, народ никуда не делся, можно было бы попробовать что?то исправить… Только ваши хозяева уже не остановятся. Они вас пинками будут гнать, пока вы здесь камня на камне от страны не оставите. Вы ликвидационно?оккупационная  администрация. Ваша задача устроить здесь вечную гражданскую войну: все на всех… А потом и вас самих в отстойник спустят.

– Ну нет, ребята, – Прохор был бледным, на лбу выступили большие капли пота, – мы еще поиграем. Не вы одни здесь патриоты. Я тоже свою родину люблю.

Лучше бы он этого не говорил. Даже Лена, встала и ушла на кухню.

– Как легко вы все переобуваетесь, – произнес Энрике. – Я когда «Неуловимые мстители» в кинотеатре смотрел, то их будёновку на себя примерял и с тех пор она не снимается, потому что в этой будёновке дед мой здесь, под Москвой, за эту мечту и за страну под танки лез. А вы…

Когда братья вышли на улицу, вид у Прохора был как у побитой собаки. Вся его спесь куда?то исчезла.

– Тебе тоже кажется, что они правы? – раздавленным голосом спросил он у Тихона.

– Прохор, я честно не знаю. Энрике закончил Бауманский, у него с головой все отлично. Обнадеживает только одно: сейчас они еще злятся, значит не все потеряно. Вот когда они над вами начнут смеяться – уже ничего не сделаешь, – ответил Тихон, а потом неожиданно добавил: – А Лена красивая. Совсем не изменилась.

– Я надеюсь, что еще не все потеряно, –  сказал Прохор, думая о своем, а потом, когда понял последнюю фразу, внимательно посмотрел на брата, улыбнулся и грустно уточнил: – Но кое?что уже не вернешь.

Тихон и сам прекрасно понимал, что прошлое вернуть невозможно. Но сейчас он подумал не об этом. Он заметил, что не такие они все и разные. И объединяет их не только общее прошлое. Ни у кого из них в глазах не было того, что хуже всего: не было равнодушия и безнадежной покорности. Тихон понимал, что и Прохор, и Энрике, и Лена, и Саня больше всего хотят, чтобы у них и у их детей было будущее. И не смотря на разногласия, прекрасно понимают, что если у них всех не будет общего будущего, то не будет никакого.

Прохор достал из кармана телефон и посмотрел на экран.

– Ничего, мы еще поиграем. Ты же сам в детстве мне говорил, что даже когда проигрываешь «пять?ноль», играй до последнего, чтобы не привыкнуть к поражениям… – он похлопал Тихона по плечу и стал набирать номер.

Он отошел чуть в сторону и закрыл ладонью ухо, чтобы не мешали проезжающие автомобили. Потом повернулся к Тихону и произнес:

– Отец умирает. Надо срочно ехать.

Глава 21

Иногда некоторые события происходят в такой последовательности, что трудно поверить в их случайность.

За два часа до того, как Тихон с Прохором приехали в Некрасовку, к контрольно?пропускному пункту, расположенному там же на гигантской свалке, которую не могли скрыть даже 24?этажные корпуса жилых домов, подъехали несколько легковых автомобилей, два микроавтобуса и четыре зеленых тентованных грузовика. Началась операция, о которой Лиза на крыше намекала Родиону.

Первым делом рослые ребята с автоматами, выскочившие из микроавтобусов, уложили на пол лицом вниз всю охрану на КПП, одновременно отключив связь и системы видеонаблюдения. Затем из?под тентов грузовиков на асфальт повыпрыгивали солдаты и взяли под охрану весь периметр ограждения свалки. Когда это было закончено, из легковых автомобилей вышли несколько человек и прошли в будку КПП. Один из охранников, чуть приподнял голову с пола, поинтересовался:

– Вы кто будете, братцы? Вы хотя бы представляете, чья это свалка и что с вами сделают?

И в эту же секунду он получил удар начищенным до блеска берцем по ребрам, который отбил у него не только почки, но и излишнее любопытство.

На территорию заехали три военных буровых установки. Медленно по серпантину, поднявшись на самую вершину мусорной горы, они начали одновременно вгрызаться в грунт в трех разных местах. Дойдя до необходимого уровня, бурильщики что?то опустили в готовые скважины, сели в машины и спустились вниз. На горе стало пусто и тихо. Те, кто был у КПП, внимательно смотрели на то место, где недавно были машины.

– Ну, с богом, – сказал коренастый человек и, подмигнув остальным, нажал что?то на телефоне.

Наверху из земли вырвались три огненных факела и в эту же секунду под землей что?то гулко и тяжело громыхнуло.

– Теперь начнется веселье. Едем в часть, – скомандовал коренастый.

– Не потухнет? – спросил кто?то.

– Теперь захочешь, не потушишь. Будет гореть даже без воздуха. Только бетонировать в саркофаг, как в Чернобыле, но это быстро не сделаешь.

Вместо огня из земли уже вырывались клубы оранжевого дыма.

– А с охраной что делать?

– Охрану забираем с собой. Здесь она теперь не нужна. Посидят у нас пару дней, разучатся задавать лишние вопросы.

С этого момента остановить подготовленную Прохором операцию было практически невозможно.

Глава 22

После той трагической новогодней ночи, когда началась война в Чечне, Прохор ушел из правительства. Его мир рассыпался. То, что наполняло его жизнь смыслом, оказалось ложью. Он понял, что является лишь куклой?марионеткой в чьих?то руках. Кто?то умело дергал за веревочки, легко добиваясь от него нужных действий. Если бы он был смелее, то, наверное, сплел бы веревку, натер ее мылом и…

Несколько лет он сидел на кухне и смотрел в окно. На улицу он боялся выходить. Ему казалось, что его сразу узнают, и, в лучшем случае, будут показывать пальцами и плевать в спину. Поэтому гулять он выходил только по ночам.

Кроме стыда у него было еще одно чувство. Болезненная горькая обида.  Доводящая иногда до бессильных слез. Он вспоминал смеющиеся лица своих знакомых, их снисходительные взгляды, плохо скрываемые презрительные усмешки. То, что он принимал за приятельские отношения, теперь ему казалось отвратительным лицемерием. Каждый раз что?то вспоминая, он находил доказательства того, что его просто использовали. А за глаза, считали глупым самовлюбленным павлином. Обмануть которого даже не считалось чем?то зазорным.

С каким?то болезненным самобичеванием, возвращаясь к почти  забытым событиям, он как будто специально расковыривал зудящие раны, чтобы вновь и вновь испытать моральное унижение. И скоро в его жизни  появилась новая цель. Отомстить.

Самолюбие не позволяло ему считать мелкую месть смыслом своей жизни, и поэтому со временем он внушил себе, что хочет отомстить не за себя, а за всю ту несправедливость, что произошла в стране. И он не обычный обиженный неудачник, а скромный патриот своей страны. Для начала он захотел разобраться, кто и зачем организовал в стране переворот в 1991 году, итогом которого стал развал огромной империи и раздача нескольким случайным людям самой ценной собственности огромной страны.

Прохор пытался обосновать это экономической необходимостью, но даже его знаний хватило чтобы понять: все проблемы в конце 80?х были или созданы искусственно, или возникли из?за обычного разгильдяйства. А главное, после переворота никто решать их не собирался. Цель была проста: выжать из страны все что можно и перевести за рубеж. Понятно было, что в ближайшем будущем это неизбежно приведет к большим социальным потрясениям, вплоть до незатухающей гражданской войны по всей территории бывшего союза и раздроблению новых государств на еще более мелкие. И к полной утрате ими какого?либо суверенитета. Те районы, которые имеют какое?либо сырье, попадут под контроль транснациональных компаний, а те у которых ничего нет, а это почти вся центральная Россия, превратятся в нищие резервации под контролем местных преступных группировок. Катастрофическое падение образования, и как следствие этого, невозможность населением оценить происходящее, сделает процесс необратимым. Бантустаны Южно-Африканской республики станут реальностью для Северо?Русского княжества.

Вывод был простой и очевидный. Переворот 1991 года преследовал одновременно несколько целей. И все они были достигнуты. Был уничтожен Советский Союз, враг номер один, с его идеологией, которая легко может похоронить всех старых хозяев мира. После уничтожения советской экономики освободились огромные рынки сбыта чужой продукции. Это спасло экономическую систему Запада от краха. Чтобы закрепить победу и исключить возможность возврата к идеям социализма, максимально быстро организовали раздачу наиболее ценных советских активов кучке людей,  ставших гарантами того, что ликвидация ненавистной страны будет доведена до победного конца. Прохор понял кто его цель. С этим было все ясно.

Занимаясь всем этим, Прохор сделал поразительное открытие. Все это было сделано руками обычных людей, тех которые сами пострадали от этого больше всего.

Прохор хорошо мог понять заработавших на этом миллионы и благополучно осевших в теплых странах. Но почему активно пилили сук те, кто на нем сидел? Именно многотысячные митинги в Москве использовали  для легализации переворота. А главным участником на них была пресловутая советская интеллигенция: врачи, учителя, инженеры. Почему оказалось возможным так легко обмануть и использовать, казалось бы, образованных людей. «Вам не нравились привилегии секретаря обкома в виде ржавой «Волги»? Теперь радуйтесь новеньким яхтам откровенных жуликов и бандитов!»

Он вспоминал сотни ненужных КБ и НИИ, где эти инженеры целыми днями пили чай или сидели в курилках. Хамовитых врачей, которые смотрели на больных, как на врагов. Равнодушных к детям, бездарных учителей. Брызгающих слюной из телевизора доморощенных писателей?патриотов разных национальностей, призывающих вешать коммуняк на их собственных кишках. Где они все сейчас? Что они получили? Им?то чего не хватало? Кем они хотели увидеть себя в другой жизни?

Прохор понял, что рассчитывать на народную поддержку в его деле глупо и неперспективно. Народ, как засидевшаяся без жениха ленивая девка, всегда поверит тому, кто слаще врет.

Он часто ходил по ночам к реке смотреть на возводимого Петра.  Нелепый памятник в окружении черной грязной воды, поставленный в нелюбимой им Москве, воспринимался как насмешка. Как будто Петру, мечтавшему о мощной мировой морской державе, показали, где его настоящее место. Прохор вспомнил, как недавно сравнивал себя с тем Петербургским Петром. Ему было стыдно.

«Почему получилось у молодого, еще не искушенного царя совершить со страной небывалый рывок?» – думал Прохор. Он вспоминал других великих правителей: Ивана Грозного и Иосифа Сталина. «Как они смогли осуществить подобные исторические прорывы? Что объединяло этих, совершенно непохожих людей?»

Если бы Прохор догадался прочитать пару обычных учебников  истории хотя бы за восьмой класс, то смог бы найти правильные ответы. Без них же он сделал вывод, что причиной их успеха было то, что в своих грандиозных начинаниях они опирались не на легкомысленный и легко искушаемый кем угодно народ, а на собственную, безоговорочно преданную и, главное, кровно заинтересованную в победе, новую элиту и личную гвардию: опричнину, дворянство, органы государственной безопасности.

После этого грандиозная цель Прохора окончательно оформилась в идею личного и государственного реванша. Прохор вернулся в правительство. Несколько лет он готовился, создавая свою команду, объединяясь с другими заинтересованными людьми, и вскоре стал представлять во власти одну из самых сильных групп. В основном это были промышленники, для которых прогресс собственного бизнеса был кровно связан с развитием страны и благополучием народа. Еще одной большой группой, готовой поддержать Прохора, были силовики. Их поддержка имела простую причину: на Западе они были не нужны. А здесь у них была власть, а значит и деньги.

В какой?то момент Прохор понял: в сложившихся условиях его группа достигла максимально возможного, и сильнее изменить соотношение сил в свою пользу, более?менее мирными средствами, больше не получится. До этого рост их влияния основывался на поглощение небольших, в основном региональных команд, которых на тот момент было слишком много. Но теперь остались только крупные игроки, которые сдавать позиции не собирались. А времени на длительное противостояние не было. Каждый год все труднее было поддерживать главный атрибут сильной державы: ракетно?ядерное оружие, большая часть которого была сделана еще в Советском Союзе. Наука, промышленность, транспорт, инфраструктура городов, сельское хозяйство – все это требовало огромных вложений. А денег  не было.

Фактически Россия, войдя в мировые финансовые организации, как и все остальные, стала страной ограниченного суверенитета. На развитие своей экономики она могла потратить лишь часть денег, полученных от реализации своих природных ресурсов. К тому же, большая часть тех денег, что все?таки попадали в страну, опять выводилась в зарубежные банки в результате воровства, которое приняло катастрофические масштабы. И бороться с этим при существующем раскладе сил было невозможно.

Главная проблема была в том, что действующий президент был лишь  арбитром в постоянных конфликтах интересов различных групп и собственной реальной властью не обладал. Какое?то время эта система сдержек и противовесов была для страны приемлемым вариантом, но сейчас это было тормозом и дальнейшее ее сохранение неизбежно бы привело к катастрофе.

Поэтому прохоровской командой был подготовлен план, целью которого являлась силовое перераспределение полномочий от разных групп влияния, непосредственно к президенту и создание вокруг него национально?ориентированной элиты на основе группы Прохора. План был многоуровневый. Но главной и самой рискованной его частью была та, что началось сегодня в Некрасове. Она была одновременно и самой простой, и самой ответственной.

Для начала нужно было создать очаг недовольства населения. Организовать беспорядки где?нибудь подальше от Центра, спровоцировать  инциденты и столкновения, даже может быть и кровопролитные. Потом назначить и арестовать организаторов. Провести показательные процессы одновременно с массированным информационным ударом. Так можно будет уничтожить большинство конкурирующих групп. А если повезет, то остаться единственной политической силой. Дальше, под предлогом предотвращения подобных событий, можно будет на какое?то время закрутить гайки. Позже их можно будет ослаблять, допуская эффектные, но ничего не меняющие смягчения.