Иллюзия вторая. Перелом

– Три остановки? Но какие?

– Рождение, Старение и Смерть, – тихо и внятно произнес дракон.

Шум дождя не прекратился, даже усилился, но слова доходили до моих ушей без искажений. Я чётко слышал каждое произнесенное драконом слово.

– Рождение, Старение и Смерть? – так же тихо и так же внятно повторил я вслед за Артаком.

– Да, – подтвердил он, – именно так.

– Остановки? – на всякий случай уточнил я.

– Да, – еще раз подтвердил он.

– Старение – тоже остановка?

– Конечно, – мой дракон негромко засмеялся, – конечно, остановка, ведь старение мгновенно. Стареют не по прошествии определенного времени, стареют по мере осознавания некоторых вещей. К тому же не забывайте что вы в вечности, а тут всё мгновенно, впрочем, как и наоборот – здесь точно также любое мгновение – вечно.

– Мгновенно, конечно, мгновенно, – пробормотал я, подмигнул дракону, и ещё раз омыв себя золотым дождем, повернулся к акуле.

Агафья Тихоновна, будучи рыбой по своей сути, в блаженстве прикрыла глаза и молча впитывала свою родную стихию – воду.

Хоть и золотую, но воду.

– Его Величество Существование, – тихонько пробормотала она и в блаженстве опустилась на зеркальный пол, – добрались…

Счастье, тишина и спокойствие окутали нас троих целиком и единственное моё желание было в том, чтоб эта нега никогда не заканчивалась.

Да и могла ли она когда-нибудь закончиться в этом лишенном времени месте, в этой точке, совмещающей в себе ИЗ и В, в этом центре причин и следствий, в этом бесконечном круге сущего?

Пожалуй, это и была та жажда, о которой когда-то говорил дракон. Самая что ни на есть настоящая жажда настоящего – ядрёного, вечного и неизменного Существования…

И утолить её мог только этот золотой дождь, беспрерывно падающий с неба.

22

– А дальше ты родишься, – дракон тихо засмеялся своим неслышным – мысленным, серебряным смехом, – и тогда, когда наступившее Существование действительно наступит – оно, прежде всего, наступит тебе на горло – и ты неизбежно захочешь вырваться, освободиться, вытянуть себя из этого болота, тогда ты захочешь раскрыться и взлететь – именно в этот миг ты и родишься. Это и будет истинным моментом твоего рождения – рождения уже не тела, но рождения духа. Духа, который это тело породило, а, может быть, просто освободило, ибо дух был всегда. И освобожденный дух, перерожденный твоим Именем и твоей Формой уже будет обладать своим главным, самым основным своим качеством – он сможет распространяться вне твоего физического тела, он сможет рождать себе подобных…

– Распространяться? Как это?

– Распространяться – это значит исходить из тебя наружу, – Артак рассмеялся, – и происходить это будет от одного только твоего присутствия, даже в том случае если ты не вымолвишь ни слова. Твой дух будет распространяться лишь по одной причине – и причина эта – твоя личная свобода, твоё освобождение, если угодно – ведь твой дух более не ограничен контурами твоего тела. Так что свобода и ещё раз свобода! Ведь только истинно рожденный человек может быть действительно свободен.

– Распространяться и рождать? Что именно рождать?

– Себе подобных. Он будет будить себя самого в других телах других людей, – Артак засмеялся, – хотя, смотря что понимать под «рождением»… Дух, вечный дух, неподверженный влиянию времени и мгновенно проходящий сквозь всех подверженных этому влиянию, пронизывая их тела, изменяет их, впрочем, точно так же, как и наоборот – дух обогащается знанием, опытом этих тел, он насыщается ими…

– Мгновенно?

– Конечно… В вечности, в этой обители духа – всё существует лишь одно единственное мгновение, впрочем, – это мгновение длится целую вечность. Пойми, – Артак постучал себя когтем по лбу, – пойми одно – человеческая реальность построена на принятии времени как такового, однако, твои глаза – глаза дракона, уже в состоянии узреть отсутствие этого самого времени… Отсутствие по причине его нереальности.

– Отсутствие времени?

– Да, – спокойно подтвердил Артак, – отсутствие времени, как такового.

– Но ведь время – это энергия!

– Ну и что с того… – дракон усмехнулся, – время – это энергия лишь для человека и ему подобных, но ведь совсем не исключено, что в безвременности нечто другое будет выполнять эту роль… Пойми, любая наука, как и любое учение похоже на окно. Сначала ты смотришь на стекло и видишь лишь смутное отражение собственного лица. Ты можешь различить его, но едва, еле-еле, вскользь… Однако, этого вполне достаточно чтобы осознать что оно – лицо – есть. И это лицо человека. Точно также, смутно тебе виден и горизонт – виден, скорее, не глазами, виден чувствами, ибо твои глаза сфокусированы на самом отражении и пока ещё не способны видеть дальше стекла. Однако, и этих осязаемых чувств достаточно, чтобы увериться – горизонт определенно существует. По мере того как ты учишься, и твоё видение становится яснее, а взор – уствремляется вдаль, – учение становится понятнее, а собственное лицо – исчезает, растворяется, блекнет… Пока, наконец, стекло в окне не обретает полной прозрачности. Тогда ты, игнорируя собственное лицо, видишь сквозь него и стекло – видишь ясно, чётко, далеко видишь. Ты видишь все вещи и события такими, какие они есть на самом деле. И с ужасом обнаруживаешь, что… ОНИ И ЕСТЬ ТВОЕ ИСТИННОЕ ЛИЦО… Уже не отраженное лицо человека, а истинное лицо дракона – лицо всесильного, могучего существа…

Я посмотрел в зеркальное отражение и поднял глаза на дракона. Мой раскатистый рык прокатился под сводами.

– Я – дракон!

– Конечно! – Артак кивнул серьёзно, как никогда и немного насторожился.

– Существование – безвременный уровень? – твёрдо спросил я.

– Практически да, – Артак говорил, усердно проговаривая каждую букву и интонацию, – однако остатки времени всё еще присутствуют здесь, – он развел лапы в стороны, – ведь впереди ещё Рождение, Старение и Смерть… А это временные процессы. Здесь ты в состоянии осознать лишь никчемность самого времени, никчемность этого энергетического наполнения «реальности» и, как следствие – бесполезность, бессмысленность и бессодержательность самого человеческого существования, если только человек, в процессе жизни его тела, не смог открыть для себя уровень истинного Существования, то есть уровень сверх человека.

– Жизнь бессмысленна?

– Да, жизнь бессмысленна. Если только ты сам не придумаешь для неё какой-нибудь смысл. Но тогда это будет твой собственный смысл, а не смысл самой жизни, понимаешь?

– Понимаю, – твердо кивнул я, – но я могу его подарить, могу поделиться своим смыслом.

– Нет, нет, что ты, – Артак залился смехом, – твой собственный смысл никого, кроме тебя не интересует и никому более не нужен. Все люди заняты собой. И это, кстати, правильно. Только копаясь в себе можно отыскать нечто сродни бриллианта. В чужом навозе только чужое тепло, – добавил он непонятно к чему.

– Своим собственным смыслом, – тихо повторил я за Артаком…

– Конечно, именно так.

– Но сама жизнь не может быть бессмысленной!

– Может. И даже есть! – с жаром добавил дракон, – однако, некоторые люди вырываются из кругов повторений и отыскивают свой смысл.

– Их собственный смысл? Но не смысл жизни?

– Они и есть жизнь, – тихонько, полушепотом произнесла Агафья Тихоновна.

Я обернулся к ней и резко спросил:

– А я? А я?

– И ты – жизнь! – так же тихо, но не менее твердо добавила она, – самая что ни на есть настоящая жизнь. И, кстати, уже со смыслом.

– Но…

– Вы все – порождения одной и той же жизни. Но осмысленной она может стать только осознав своё предназначение и это осознание в ваших руках, в руках каждого осознающего, ибо они – лишь её собственный инструмент. И это предназначение, если его отыскать – уже не подвластно ничему, и времени в том числе!

– Поэтому, когда время исчезнет полностью, для меня ничего не изменится?