– Но я могу дотронуться и до себя самого? Прикоснуться к себе?
– Конечно. Но только после твоего рождения. После рождения твоего духа.
– И что произойдет тогда?
– Когда ты родишься – ты вернешься к Единству. Ты поймешь…
– Но Имя и Форма – разве это не рождение?
– Нет. Тело – это всего лишь инструмент. Настоящее рождение происходит позже – уже внутри тела.
– А потом?
– Потом то, что родилось внутри тела рождает новые тела.
– И они…
– Процесс бесконечен, как бесконечно количество белых дверей, как бесконечно количество мыслей, как бесконечно количество ключей…
– И все они…
– Все они приведут тебя к смерти.
– И моя задача?
– Родиться. Твоя задача – родиться по настоящему.
– И это…
– Только это сможет привести тебя к настоящей смерти. И только после настоящей смерти возможно… Впрочем, об этом позже. Только тогда ты попадаешь в вечность.
– А если я не успею родиться по настоящему?
– Значит ты останешься в игре.
– И?
– И проиграешь.
– И это будет конец?
– Это будет игра сначала. С самого начального начала. Но ты потеряешь весь свой опыт. Это будет трудная и опасная игра.
– Очень опасная?
– Да. Для существа без опыта любая игра опасна. Всё придется пройти заново.
– Зайти в каждую дверь?
– Да.
– Подумать каждую мысль?
– Да.
– Прожить каждую жизнь?
– Именно.
– Я понял…
Дракон, сидящий в моем теле склонил голову к полу и внимательно посмотрел на огненный шар. Тот пульсировал, вибрировал и развивался.
– Спасибо, – произнес я и тут же обрел форму человека, вернув своё привычное отражение, – спасибо, – повторил я ещё раз и зажмурил глаза.
– Благодарю, – ответило зеркало и исчезло, оставив меня одного, с моими мыслями и словами, оставив меня с моими милыми животными – с Артаком и с Агафьей Тихоновной.
Оставив меня дома.
– Что это было? – произнес я, имея в виду мой прыжок в внезапно открывшуюся дверь.
– Это был твой выбор.
– А где остальные я? Те, которые стояли перед своими дверями?
– Там где и должны быть. Каждый за своей собственной дверью, – дракон неопределенно пожал плечами, – ведь каждая мысль открыла свою личную, свою собственную – уникальную дверь.
– И все они реальны?
– А как ты думаешь?
– Не знаю.
– Реальны, – Артак кивнул головой, как мне показалось, немного обреченно, – реальны, и никуда от этого не деться. Ни от этой реальности, ни от её отсутствия.
– Значит, я действительно проживаю каждый из возможных вариантов?
– Да. Каждый. Каждый из бесконечного числа вариантов. Ни от одного не удастся увильнуть и ни через один не получится перепрыгнуть. Именно эти проживания и дают тебе твой личный – уникальный, бесценный – твой собственный и, одновременно, всеобщий опыт.
– Но чем же он уникален, если каждый человек проживает бесконечное число вариантов? Ведь бесконечное – это всё, что может случиться и даже немного больше. Значит, каждый обладает одним и тем же опытом?
Артак посмотрел на Агафью Тихоновну и тихонько произнес:
– Но ведь каждый из уже умерших, как и каждый из ныне живущих, так и каждый из ещё не родившихся – это и есть ты, разве ты этого не понял?
– Понял, конечно, понял, – по инерции выкрикнул я, и в тот же момент застыл в изумлении… – Каждый – это я?
– Да, – Агафья Тихоновна плавником смахнула с моего лба внезапно выступивший пот, и еще раз повторила, – да. Каждый. Без всякого исключения. И каждый не только из тех кто «живёт» прямо сейчас, в этом времени. Каждый, в абсолютном понимание этого слова, каждый во все и на все времена, абсолютно каждый – и это – ты. Я думала, ты осознал это ещё в бесконечности белого коридора.