Мост Серафина. Хроники отвергнутых территорий

– Бутылку со стола убери.

– Это вчерашняя, – сказал я, вышвыривая бутылку в окно.

– С полки тоже!

– Ага.

Выскочила панорама конференц-зала Института. Все головы были повернуты в сторону новостного монитора. Невидимый диктор сообщал:

«На очередном заседании Коалиции не произошло никаких заметных в лучшую сторону. Глава ниневийской делегации пригрозил, что в случае не рассмотрения предложенных им поправок он покинет зал заседания. Бюджет Коалиции по прежнему не утвержден. Тень хаоса и волнений начинает нас нервировать»

Швайгер увидел меня.

– Где шляешься? Как дела?

– Ну, нормально. Локаторная станция «Равнинная» сегодня ночью..кхм.. сгорела.

Новостная лента онемела, все головы повернулись ко мне.

– Ты совсем там взбесился? Что это значит?

– То и значит. В три сорок сработала аномалия «ниневийский контур», пожар перешел в пятую категорию за двадцать минут.

Швайгер снял очки, бросил их на стол и полез из кресла.

– Это подсудное дело, ты понимаешь?

– Нет. Подсудное дело это отсутствие результатов. А что касается контура, я отправлял акт и заключение, что внешние предохранители не смогут заблокировать распространение «контурных» аномалий. Что и произошло.

– Под суд отправлю, точно тебе говорю!

– Да попробуй только. У меня вполне солидный пакет заключений сторонних специалистов. А «ниневийская дуга» это не формат вообще для любой электрозащиты. Короче… Все нормально, «Равнина» сегодня приняла первый блок информации перед самым пожаром.

– Как это?

– Восемнадцать секунд устойчивой эксплуатации. Ну, и показатели! Мы сразу же начали готовить «Речную», и к моему приезду начнем работу уже с гарантией.

– У Речной нет оператора! Ты из шести тысяч кандитатов никого не утвердил!

– Поэтому я и просил результаты переписи «нейтралов» 23 года в Ниневии! Нужные операторы там! Но я не гордый, сам сьезжу!

– А я вообще считаю что «нейтралы» нам ничем не помогут. В исследовании Сети Томпсона. Кто это решил, что нам нужны «нейтралы»… да кто это такие вообще?

– Объясняю еще раз – нейтральные посредники связи, или нейтралы – люди с повышенной психонормальной способностью воспринимать активность Сети Томпсона без дополнительных технических средств…

– Погоди, и ты их в Ниневии будешь собирать? Так. А новости ты смотришь?

– Не. Как Андерлехт с Богемией сыграл?

– Ты идиот? Ниневия на грани выхода из Коалиции. Тут у нас предвоенная обстановка.

– Да как ты в этой Ниневии вообще будешь передвигаться?

– Есть хорошие знакомые, еще давно обещали помочь.

– Кто это?

– Монкада, министр науки местный, например…

Швайгер нервно болтался за спинками кресел, потом подошел к монитору, заслонил собой всю залу и произнес тихим злым шепотом.

– У тебя сто часов? Так вот, используй это время правильно, потому что… если ты не привезешь оператора и не подтвердишь наблюдения, я клянусь, ответишь за пожар на «Равнине» так, будто сам ее сжег. Ты у меня до конца жизни зэкам черчение преподавать будешь! Конец связи!

Я не успел перевести дух, как в дальнем мониторе возник перепуганный Иеган Ханслоу.

– Профессор, ты там что, с нацистами связался?

– Не понял.

– Твой этот старый знакомый, Монкада, он ультраправый!

– Ультра… кто?

– Ты речи его слышал? В конгрессе Коалиции!

– Хрен с ними, речами. Он поддерживал мои направления!

– Короче, давай так. Я выделю тебе спецканал, закодирую на тебя, и один пустой еще… Пароль внешний 7181. Пароль входа спецканала связи «Мюнхен – Брест». Ты точно знаешь, кого там ищешь?

– Мне нужен тот, кто живет под Сетью, а вы подсовываете мне метросексуалов каких-то, а без настоящего оператора этот хлам, который мы строим и строим, только будет собирать помехи!. Значит, я беру «Шнейдер». Выведи его в отдельный учет, хорошо? Буду там, отзвонюсь. Все, пока!

Прерываясь, запела и запрыгала на мониторе внутренняя линия. Появился Фил.

– Меня беспокоит.. Бриетта. С ней связи нет.

– Скажи ей, что я уехал, сразу появится. Или отправь дрона, пусть дежурит на Старом Обелиске. Фил, спутник отходит, плохо слышно… И Фил! Ты особо не беспокойся, она на развод подала. Так что карты в руки тебе, haver! И чтоб на Рождество вы с ней детей моих не жмотили! Все, позже, пора мне!

«Волонтер» вздрогнул и остановился, тяжело задышал и раскрыл задние двери. Стремительно темнело. Я наспех одевался. Дорка терпеливо поглядывала в экран.

– Мои угольщики где?

– Ну, космонавты наверно, не угольщики… Шарф подтяни. У них бункеровка еще сорок минут. Ты взял «Шнейдер»? Я тебе там гавайку положила. Стой!

Я обернулся на выходе.

– Про развод это правда?

Я остановился на пороге, глядя в пропадающий горизонт