Гений и злодейство. 26 рассказов авторов мастер-курса Антона Чижа в честь 225-летия А. С. Пушкина

* * *

Вечером ты разглядываешь её, начинаешь машинально пересчитывать её пуговицы, но останавливаешь себя и произносишь:

– Вы красивы. Я тоже хочу быть такой через двадцать лет.

Женщина смотрит на тебя без выражения.

– Лизавета Петровна, через двадцать лет вы ещё будете сидеть, а в тюрьме салонов нет. Помогите мне сократить грозящий вам срок и расскажите, как вы убили господина Каннона?

Ты поднимаешь глаза.

– Я его не убивала. Я ему показала фокус с картой, а он упал.

– Вы не позвали на помощь. Он мог выжить.

– Он умер.

– Нет, – смуглая женщина нахмурилась, – любой школьник в наше время знает…

– У меня были частные учителя.

– Почему?

– У родителей спросите.

– А где сейчас ваши родители?

Ты многозначительно вздыхаешь.

– В Париже. Или в Брюсселе. Они не будут сидеть и ждать, пока вы карету за ними пришлёте.

– А карту вы намеренно оставили?

– Нет.

Я делаю попытку докричаться до тебя. Я взываю к твоим привычным чувствам… к досаде, к твоей постоянной зависти… Они бросили тебя! Они уехали, даже не наняв адвоката на деньги, которые ты же добывала… Но ты бьёшь себя кулачком по виску несколько раз с зажмуренными глазами, и я умолкаю.

Женщина ждёт. Она не знает, какая борьба происходит между нами. Наконец, садится и спрашивает:

– Лиза, что они с вами сделали?

– Ха! – восклицаешь ты и, к моему ужасу, делаешь это искренне. – Зря стараетесь! Мне повезло с родителями. Они дали мне редкое образование и великую честь стать носителем древнего духа. А это возможно только раз в сто лет. Они дали мне свободу…

Но смуглая женщина перебивает тебя:

– Лиза, вы в тюрьме.

Похоже, мы с ней на одной стороне. Но как убедить тебя? Ты молода, у тебя ещё есть шансы… Но ты снова бьёшь себя по лицу.

– Вы ничего не понимаете, – шипишь ты, и я не знаю, обращаешься ты к ней или к нам обоим, – это невозможно понять. Только дух знает истину. Он говорит мне, что делать.

– Лиза, а что он говорит вам сейчас?

Ты прислушиваешься, но теперь я молчу. Может, ты поймёшь, что кроме меня здесь никого и никогда не было.

– Вы ему мешаете.

– А он знает о вашем аресте? Вам почти тридцать. Судьям всё равно, сами вы убивали или вам кто-то велел.

– Значит, так надо, – уверенно отвечаешь ты. – Он вызволит меня отсюда. Вот увидите.

Женщина кивает задумчиво. Ты готовишься к шквалу вопросов. Сейчас она будет сыпать подробностями и просить тебя прокомментировать, вспомнить, рассказать, ответить, объяснить… Ты готова отражать любой выпад, любую каверзу и любой подвох… Но она встаёт и спокойно выходит из камеры, а охранник щёлкает замком.

Ну, что же? В наступившей тишине я понимаю, что у меня есть только один способ спастись от правосудия. Прости. Я старался как мог, но я вынужден предать и покинуть тебя. Теперь тобой займутся врачи, а не судьи, и я жалею только об одном… Что, как ты, не сделал этого раньше.

* * *

Зудкевич стоял посреди ресторана в сиреневом вечернем платье и весело призывал ко вниманию. Сидящие за столиком гости, а именно всё районное отделение сыскной полиции города, притихли. Они были любезно приглашены в «Червонный Туз» новым владельцем отпраздновать окончание дела.

– Я назвал этот фокус «платье-перевёртыш». Наши работницы не разобрались с механизмом, поэтому пришлось мне.

Администратор наклонился, пошуршал складками юбки и задрал её выше головы. Когда он снова опустил руки, вместо сиреневого шифона на нём оказалась длинная форма горничной отеля, а сам Зудкевич вроде как растолстел.

Полицейские поаплодировали и посмеялись, а старший офицер постучал вилкой по рюмке.

– Да, кроме этого платья и пудры-транквилизатора, мы много интересного нашли в доме Томских. Но остаётся загадкой, как преступница выигрывала такие деньги? Следователь Мур?

Но Елены в ресторане не оказалось. Навестив Виктора, она уже давно стояла на набережной в объятьях высокого мужчины с совершенно белой шевелюрой. Они наблюдали за танцем фонарных отблесков в чёрной воде, пока мужчина не спросил:

– Насколько глубоко?

– Не знаю пока, – ответила Елена мужу, – кроме галлюциногенов, на карте были препараты, способные вызвать сердечный приступ даже у здорового человека. Наши медики нашли их и у Каннона, и у Виктора. Голыми руками к карте прикасались только они.

– Нам повезло. Но отследить Томских будет сложно. Особенно после того, как их дочь лишилась рассудка. У этой семьи могут быть связи во многих странах.

– У меня есть козырь – организация «Себя Не Жалея». Да и ты мне поможешь, правда?

– Я устарел.

– Что? Рон, да ты лучше всего моего отдела вместе взятого.

Оба рассмеялись, а в небе над ними пронёсся ветерок, холодный и резкий, как неприкаянный древний дух.

Ирина Ильина.

ИСТОРИЯ УБИЙЦЫ САЛЬНИКОВА

(«Моцарт и Сальери»)