Гений и злодейство. 26 рассказов авторов мастер-курса Антона Чижа в честь 225-летия А. С. Пушкина

* * *

Вечером Елена пришла домой, кипя от досады. Криминалисты не смогли предложить ей ровным счётом ничего. Следов таинственной незнакомки не нашли нигде. Даже на карте, которую, вероятно, она принесла с собой. Отпечатки в номере Графа ничего не добавили, так как женщина была в перчатках. Стакан, из которого, возможно, пила гостья, был чист. Криминалисты искали её ДНК на покойнике и на руках охранника, но нашли только доказательство, что постояльцы и персонал пользовались дверными ручками. Через зал прошли сотни мужчин и женщин, двери которым открывал кто-то другой, их бокалы к утру были вымыты, окурки выброшены.

На кухне Елена сердито швырнула на стол свой рабочий блокнот, и из него выпала проклятая карта. Пиковая дама насмешливо уставилась на Елену сквозь пластик. От обиды Елена так гремела посудой, что не слышала, как пришёл муж. Он успокоил её, спросил, как прошёл день, и Елена с облегчением рассказала ему о загадочном происшествии и о том, что скорее всего дело закроют. Владелец отеля скончался от остановки больного сердца, а подозреваемых нет. И никто не верит, что женщину в сиреневом стоит искать. Елена пыталась убедить коллег и начальство, что невинные люди не протирают стаканы и не исчезают. Но все только пожимали плечами, мол, мир богатых полон прихотей.

Муж выслушал, задумчиво повертел пакетик с картой в руках, близоруко прищурился и провёл рукой по белоснежным с рождения волосам.

– Эта карта любопытна тем, что таких больше не делают, – сказал он. – Картон толстоват, возможно, она была реставрирована. Готов поспорить, что ей несколько десятков лет.

– Думаешь? Но у неё не такой уж и потрёпанный вид, – удивилась Елена.

– Обратись в наш музей. Там тебе подскажут специалиста.

– И что это изменит?

– Не знаю, но у тебя больше ничего нет.

Утром на сайте музея Елена нашла адрес пожилого коллекционера и поехала к нему. Пенсионер Виктор вынул пиковую даму из конверта, долго изучал и, наконец, сказал:

– Соглашусь, этой карте много лет. По изображению не скажешь, потому что картинки воспроизводились десятилетиями. А вот рубашка…

Он принёс потрёпанный альбом и показал Елене чёрно-белые фотографии бубновой семёрки с обеих сторон. Узор рубашки был такой же, как на её карте.

– Этот альбом мне от прадеда остался вместе с коллекцией, – сказал Виктор. – Колоду он не приобрёл, но год изготовления указал – 1933-й.

– Значит, ей действительно сто лет.

– Хорошо бы, но мне кажется, что это подделка, хоть и вековая.

– Почему?

– Толстоват картончик. Так называемые «атласные» карты были шелковистые на ощупь и тоненькие. Хотя… погодите-погодите…

Старик вернулся к лампе. Он на минуту положил карту под какой-то зашипевший паром прибор, приподнял край рубашки и… снял с дамы пинцетом тройку треф. Под ней оказалось изображение длинношеей птицы.

– Не может быть! – прошептал он. – «Себя не жалея…» Императорский воспитательный дом!

Елена заглянула ему через плечо.

– Виктор, не повредите… Она нужна для следствия.

Но Виктор уже перевернул карту, бормоча:

– Не могу поверить, что держу в руках одну из первых… Александровская мануфактура… двенадцать рубликов за колоду. 1819 год. Конечно, неплохо бы было подтвердить возраст бумаги и красок, но взгляните…

Он выпрямился, на его лбу блестел пот, а Елена увидела старую, ужасно пожелтевшую пиковую даму с цветком в руке. Один её профиль был почти стёрт, будто его скребли ногтем. А старик шептал:

– У вас тут не одна карта, а три. Сзади приклеена тройка, а спереди пиковая дама. Обе карты – редкость, так как были изготовлены в прошлом веке. А между ними скрывается образец двухсотлетней давности. Обратите внимание на лубочный вид рисунка. А птица эта – пеликан!

Елена достала прозрачный пакетик, заметила выражение лица Виктора и сказала:

– Вы нам очень помогли. Когда следствие закончится, я попрошу, чтобы вам разрешили их забрать.

От Виктора Елена направилась в казино. Необходимо было как следует поговорить с племянником.

* * *

Тебе жарко от удовольствия. Когда мы остаёмся наедине, я делаю усилие напомнить тебе о последствиях. Но ты громко подпеваешь музыке и наклоняешься к полоске порошка на стекле. Значит, скоро я не смогу сказать ни слова.

Когда-то ты считалась со мной и умела сама выбирать, а теперь ты полностью доверяешь тому, что тебе говорят Маман и отец Томский. Их голоса звучат громко и чётко, тогда как я могу кричать и биться в твоей голове незамеченный. Мне одиноко. Даже по ночам ты душишь меня усталостью и шумом в наушниках, когда я пытаюсь сказать тебе… сказать тебе. Я уже не помню, что я хочу тебе сказать.

Открывается дверь, и Маман входит с таким видом, будто потеряла любимый чепец в твоей комнате. Тебя разбирает смех. Она что-то кричит про запрет отца на соцсети, но её голос далёк. Маман уходит, а ты засыпаешь, поняв только, что ритуал состоится завтра.

* * *

Франц, человек лет тридцати и постоянно страдающий от похмелья, встретил Елену без восторга.

– Что вам нужно? – спросил он, лёжа на диване. – Меня подозревают в инфаркте родного дяди?

– Мне важно спросить о женщине, которую вы пригласили в «Червонный Туз», – сказала Елена, пристально глядя на него.

Франц вздохнул.

– Я пригласил Ольгу, но я её почти не знаю. Мы встретились случайно, и она показалась мне необычной. Выходит, что она использовала меня, чтобы поиграть в рулетку.

Франц рассказал, как он увидел на площади девушку, которая задумчиво в одиночестве смотрела на светящееся табло с цифрами 2033 и что-то шептала. Вокруг все веселились, а она была грустна и прекрасна. Вид её говорил о скромных доходах, так как в платье было всего два слоя, пряжки – железные, а пальто – перешитая шинель. Он решил приударить, но она только раз взглянула на него и пошла по своим делам, не сказав ничего, кроме имени. Такого ещё не бывало. Франц долго шёл за ней и не мог смириться. Он сначала шутил, потом сыпал комплиментами, затем оскорблениями и, наконец, мольбами. Но когда перед его носом закрылась входная дверь старого особняка, его сердце было окончательно разбито.

В течение многих дней душевных мук он не мог поверить, что какая-то простолюдинка отвергла его… Его! Наследника игорной империи. Он отправлял в особняк цветы, подарочные ваучеры и был уверен, что влюблён.

Любовь прошла, как только девушка стала подозреваемой в смерти дяди, который, оказывается, успел перевести весь свой личный капитал какой-то благотворительной организации с названием «Себя Не Жалея».

Всё это грустный Франц поведал Елене Мур в своём номере.

– Моя жизнь потеряла смысл. Мне остался лишь «Червонный Туз», – вздохнул он. – Бизнес – это не моё.

Унаследованное от отца карамельное лицо Елены изобразило глубочайшее сочувствие. Она записала адрес того особняка и спросила:

– Но всё-таки, Франц. Как вам удалось её уговорить?

– Просто на мой номер вдруг пришло сообщение от неё, и я отправил билет с QR-кодом.

– А вы сохранили её послание?

– О да!

Франц показал Елене сообщение: «Пригласите меня в ваш отель, и если мне понравится, я тоже стану вашей. Ольга».

Не мудрено, что парень голову потерял.