Навигаторы. Адмирал имперского флота

Одиночное моргание.

– На входе?

Дин, не сдержавшись, чуть дёрнул губами, будто хотел скривиться, и тут же снова ушёл на несколько сантиметров вниз.

Я вскинула руки ладонями вверх.

– Хорошо, хорошо, неведомый хозяин, мы поняли! Дин, контролируй себя! – фыркнула я.

В ответ принеслись волна раздражения и приглушённая волна паники.

– Дин, ты думаешь, что управление ловушкой где-то в этой комнате?

Одиночное моргание

– Вдали от входа?

Один глаз открыт, а второй закрыт.

Та-а-ак, интерпретирую это как «а кто ж его знает?»

– Думаю, пульт управление вмонтирован в стену.

Одиночное моргание. Сказав, что скоро вернусь, я двинулась вдоль стены, нащупывая носком сапога твёрдую поверхность и внимательно осматривая каждый сантиметр. Прошло почти четыре часа, прежде чем я различила нечто похожее на приваренную к стене пластину.

Очень хотелось выругаться, но как отнёсся бы к ругательствам наш неведомый кукловод?

Я согнула ногу и нажала на кнопку под подошвой, в основании каблука. Вместе с другими полезными мелочами в полости каблука лежала крошечная плазменная горелка, которую ещё надо было собрать. Она всегда сопровождала меня в вылазках, даже если я решила развлечься и посидеть в кабаке.

Пластину, открывавшую доступ к панели управления ловушкой, приварили к стене на совесть. Я потратила на доступ к ней больше часа. Стало интересно: а как бы Дин вскрывал эту панель? Раз за разом ударял бы её ногой? Возможно, у него бы хватило силы, но не у меня. Когда панель открылась – захотелось собрать все нецензурные слова Вселенной. На панели крепилась клавиатура, рядом был джойстик, а на мониторе отображалась доска с равранами. Под доской бегущей строкой шло задание:

Выиграете партию или сыграете в ничью – ваш друг останется жив.

Да что б ты провалился в самую глубокую чёрную дыру вигов, создатель Лабиринта!

К Дину я вернулась через пятнадцать минут после открытия панели. От него веяло страхом и безнадёжностью. При моём появлении от него пришла мощная волна надежды.

Неужели он думал, что я бросила его?!

Руки чесались дать подзатыльник.

Разберёмся с этим, когда вытащу его.

Я села на границе опасного участка и задала вопрос:

– Ири, ты умеешь играть в равраны?

Сначала меня окатило волной недоумения, а потом пришла волна понимания.

Одиночное моргание.

Я выдохнула. Потому что сама в равраны играть не умела совсем. Даже названий фигур не знала. Но, пока возвращалась к Дину, дала себе обещание, что обязательно научусь.

Я показала равранскую доску Дину – коммуникаторы нам разрешили оставить при себе, но связь с внешним миром глушилась.

Он прикрыл глаза и надолго так замер.

Ясно. Думает.

Дин открыл глаза и уставился на меня.

– Дин, я только знаю название этой игры, я не знаю, как называются фигуры и как они могут ходить.

От него пришла волна оптимизма.

Ну-ну, посмотрим, насколько его хватит.

– Вот эту красную букашку я должна передвинуть на красную клетку?

Быстрое двойное моргание.

– Красную букашку поставить на чёрную клетку?

Быстрое двойное моргание.

Я перебрала все возможные, на мой взгляд, варианты с красной букашкой и перешла к следующей фигуре. Минут через сорок мы определили, какой фигурой надо сделать ход и куда, и выработали какую-никакую тактику для ускорения выбора хода. Оказалось, что чёрный горшок надо двинуть на две клетки вперёд и на клетку влево.

Я понеслась к пульту управления ловушкой и сделала первый ход, а затем, дождавшись, пока Лабиринт сделает свой, побежала к Дину.

Игра растянулась на три часа. Фигур становилось всё меньше и меньше, Дин больше не паниковал, от него веяло удовлетворением. Значит, он знал, что мы делаем и к чему ведёт партия.

Вот я джойстиком, который стал почти родным, передвинула золотой стул на красную клетку. И стала ждать ответного хода. Вместо этого экран потух и раздался шипящий звук. Ничего не понимая, я бросилась к Дину, уже на бегу заметила, что песок начал убывать. Когда я прибежала, Дин стоял по колено в песке и того становилось всё меньше. От Дина пришла волна весёлости. Но он молчал и даже не шевелился, пока его ноги были погружены в песок. Ещё несколько минут – и мы стояли на чистом, без единой песчинки, металлическом полу.

И тут его прорвало:

– Золотой стульчик называется золотым троном. А ночной горшок, как ты выразилась, называется кувшином, он ходит только вперёд и влево. Маленький зелёный мальчик – это император, он ходит как ему вздумается, а вот красная букашка – это расходный материал, этими букашками обычно жертвуют. Как можно этого не знать?! – Он замолчал на секунду и уже спокойнее добавил: – Мне кажется, песок у меня не только на зубах, но ещё и в трусах. Как же я хочу в душ!

Я улыбнулась. Как же мне не хватало все эти жуткие часы его голоса! Я подхватила свой рюкзак, и мы двинулись к выходу из этой комнаты. Поспать и поужинать мы могли в каком-нибудь из коридоров Лабиринта. Я была уверена, что перед следующим испытанием нам дадут отдохнуть.

Дин уснул, а я осталась караулить. Знала, что не усну на посту, это дерьмо выбили из меня в школе выживания. Тех, кто уснул на посту, сперва лишали оружия, а потом долго и с чувством пинали, крича: «Ты убила свой отряд, сука! Ты убила всех в своём отряде, потому что заснула, тварь! Ты убила всех нас!»

Побои доходили до переломов и повреждений внутренних органов. Мне «повезло» – всего-то один выбитый зуб, два сломанных ребра ну и так, по мелочи: синяки и ссадины по всему телу да разбитая губа.

***

Потянулись дни.

С питьевой водой действительно проблем не возникло. В Лабиринте встречались испытания, где была пресная вода, а в некоторых коридорах в стену были вмурованы каменные головы неизвестных существ и животных. У них изо рта, из глаз, а иногда и из носа (дурацкие шуточки хозяина Лабиринта) в небольшие каменные чаши стекала холодная вода. Помыться не хватило бы, а вот жажду утолить или наполнить флягу – вполне.