Навигаторы. Адмирал имперского флота

– Мо, любимый, поясни, пожалуйста.

– Искин «Кометы» сбросил мне головидео того, как вы проходили последнюю таможенную проверку. Господин Ири быстро сориентировался, хотя тут я должен сказать, что ты была не права, когда не сообщила ему детали операции…

Уортс фыркнула:

– А если бы он оказался провокатором этой же таможенной службы или вигов? Не думаешь, что они знали его и просто пропустили нас для выполнения его, – она мотнула головой на меня, – пока неясных целей?

Кажется, скрип моих зубов стало слышно даже на Франгаг.

Задолбали эти проверки! Уверен, в этой хорошенькой блондинистой головке всё равно не возникло ни одной мысли о том, кто я на самом деле!

Мо продолжил:

– Он подыграл тебе, он вовремя уводил внимание от наших тайников.

Да что б тебя забодала календрожка ходячая, Кимири! На «Комете» всё же есть тайники? Но я же их не нашёл! Я! С моим опытом обыска подобных судов! И не нашёл контрабандистские тайники?

А Мо всё не умолкал:

– Он в очень хорошей физической форме. Вспомни, как он умудрялся блокировать твои удары, поставленные мастером Дишили. Не всякая особь мужского пола, похожая на твой вид, может их удержать. Насчёт сообразительности – тут не ясно, хорошо бы его протестировать на рэ'э' Ширн. Но думаю, он справится с этим тестом.

Конечно справлюсь, именно этот тест я проходил, когда поступал в высшее командное училище военного космического флота, в котором учился параллельно со школой навигаторов.

Какое счастье, что этот тест проходят в конце четвёртого курса школы навигаторов – определяется командный потенциал. Империи до сих пор не хватает высших офицеров. В школе навигаторов получают блестящее образование. Тот, кто выпустился из школы и стал смотрителем, может без экзаменов быть зачисленным во многие университеты нашего (и не только) мира сразу на третий или четвёртый курс (в зависимости от знаний, необходимых для учёбы на выбранном факультете).

***

Меня приняли на третий курс высшего командного училища. В последний год в школе навигаторов я думал, что сдохну от нагрузки и постоянного недосыпа. Но именно этот путь – путь высшего военного чиновника – мог позволить мне не обращать внимания на шепотки завистников. Именно высокое— наивысшее – звание позволило бы взять Трин замуж как равную. Именно тогда я понял, что, пока не стану адмиралом, самым молодым адмиралом императорского военного флота, не смогу предложить принять квазар нье' Товенов Трин, женщине, которую безумно люблю.

Некоторые предметы я сдавал экстерном, но часть всё же пришлось посещать. Например, основы дипломатии. Когда я спросил господина нье' Моттекса, можно ли сдать его предмет досрочно, пожилой ехидный виг расплылся в улыбке:

– Конечно, господин нье' Товен.

Я вызубрил все записи предыдущих курсов, три учебника по основам дипломатии (знал, что старикан вредный, и старался предусмотреть всё). И тем не менее экзамен не сдал. Даже с девятого раза. Каждый раз господин нье' Моттекс качал головой:

– Ну что же вы, кадет нье' Товен, вы даже за пределы билета не вышли, я не могу поставить «удовлетворительно».

Я злился, ходил на пересдачи снова и снова, но каждый раз получал ответы:

– Вы не до конца раскрыли тему, кадет.

– Ваш ответ формальный, нет примеров, раскрывающих этот вопрос.

– Ваши знания поверхностны, кадет, а ведь вы когда-то будете командовать нашим флотом.

В тот раз я вспылил:

– Наступит этот день, господин нье' Моттекс, – я придал голосу холодности, – и вам придётся склониться в поклоне передо мной!

Этот старый виг ответил с усмешкой:

– Если это произойдёт, я буду счастлив, что учил вас кадет, нье' Товен!

Ну и как это понимать? Да что б вас прокатила на себе комета, вредный нье' Моттекс!

Пришлось посещать все лекции по основам дипломатии до конца пятого курса школы навигаторов.

Кстати, бывший дипломат не раз вспоминал маму и её успехи по его предмету в то время, когда она сама училась в школе. А ещё он с недавнего времени стал преподавать и во второй школе навигаторов. Расписание лекций специально перекроили так, чтобы он успевал читать лекции у кадетов старших курсов обеих школ.

В школе навигаторов был один преподаватель, который моих родителей не любил…

– А… младший нье' Товен, ну посмотрим, что получилось у парочки нье' Фиард и нье' Товен, помнится, ваша матушка не блистала на моём предмете.

Господин Соолав не раз пытался завалить меня. Но ничего не вышло. Имея таких дядю и такого отца, я легко сдал предмет досрочно, отлетав программу второго полугодия третьего курса, программу четвёртого и пятого курсов без единой ошибки.

У отца и дяди Лэрда странные братские отношения. Они постоянно во всём соревнуются, постоянно спорят, постоянно подначивают друг друга. Но как только дело доходит до помощи деду – начальнику станции помощи смотрителям – или другим смотрителям, мне, Нэрду и Дали – они объединяют усилия.

За что искренне уважаю занозу-Лэрда – ему абсолютно пофиг, что отец не может ходить. Лэрд постоянно задирает отца (за что не раз был бит как Отими, так и отцом, виртуозно управляющим, когда злится, гравикреслом).

Похоже, своими словами Нарсен Соолав мстил маме. Несмотря на возраст, он отлично выглядел – никогда бы не подумал, что ему больше восьмидесяти лет. Впрочем, я и не интересовался тем, сколько живут зверолюды. Сдаётся мне, что всё зависит от генов и от тех экспериментов, которые проводили генетические бароны в своих лабораториях в глубинах космоса. Возраст не мешал Соолаву соблазнять молоденьких кадеток, и, думаю, он пытался проделать то же самое с мамой. Я просто уверен, что она дала ему отпор. Когда я напрямую спросил об этом у родителей, отец, довольно улыбнувшись, подлетел на гравикресле к маме, подхватил её на руки и закружил. Мама жутко покраснела. И неожиданно промямлила:

– Ну… ну… мы это… не сошлись с Соолавом во мнении о том, как преподавать его дисциплину отстающим.

Я вздохнул – не скажут, что произошло. А вечером неожиданно пришло сообщение от отца.

Папа: Льета отработала удар по яйцам на зверолюде, потому что тот пытался поцеловать её.

В тот вечер я уснул в прекрасном настроении.

Я ценю и люблю родителей. Лично уничтожу гада, что уже не раз подсылал нам убийц.

***

Я вернулся к словам Мо.

А откуда вообще на этом примитивном транспортнике дорогое программное обеспечение для проведения теста рэ'э'Ширн?

Этот тест постоянно дополняется разными модулями, за его прохождением следят команды медиков, психологов и психотерапевтов, вооружённая тазерами охрана. Испытуемого погружают в различные тщательно прорабатываемые реальности и смотрят, как он реагирует. Не одна тысяча испытуемых не выдерживала тест. Сначала даёт сбой кишечник, потом – нервы. К концу и сердце не выдерживает нагрузок. Помню, как в одном из таких тестов меня жевала серо-зелёная тварь размером с особняк деда нье' Фиарда. При этом в мозг транслировались сигналы, идентичные тем, что я испытывал бы, если бы это произошло на самом деле. Боль, звуки хруста костей, ужас. Вот монстр отрывает мне руку по предплечье, и я кричу, но на грани сознания остаётся понимание того, что это тест. А в мозгу крутится картинка того, как я машу культёй и из неё хлещет кровь.

В том испытании моё сердце выдержало. Как и психика. Я вылез из кабины тестирования в насквозь промокшем вонючем комбинезоне и на дрожащих от пережитого напряжения ногах побрёл в душ. Не думаю, что после того, как ты провалился в пищевод зверюги и почти задохнулся там, когда тебя уже начали переваривать, твои штаны могут остаться чистыми и сухими.

Кимири не может позволить себе современную версию этого теста – у неё нет столько кредитов, нет нужных мощностей для его проведения. Уверен, этот полуумный Мо просто набрался умных фраз о тестировании из всекосмической сети и сейчас испытывает меня по заданию этой предусмотрительной стервы.

Кимири откинулась на спинку пилотского кресла и постучала пальцами по подлокотнику. Длинные ногти она не носила, а жаль – ей бы очень пошло.

А ещё бы ей пошло носить по паре колец на первой и второй фалангах пальцев обеих рук. Я видел работы одного ювелира… То, что он делает, подойдёт только особенной женщине.

Что за нелепые мысли?! Эта женщина – контрабандистка. Она принадлежит миру, который я поклялся уничтожить, чтобы отомстить за страх шестилетнего ребёнка, который практически не владел своим даром. За расширенные от ужаса глаза матери, которая отправила нас, своего сына и своего любимого мужчину, которого смертельно ранили под огнём атакующих, просить помощи из-за атаки контрабандистов на наш маяк.