Алла. Восхождение к Высокой Моде

– Ну, мало ли что, а вдруг будет хоть какая-то весть об отце?

Вспомнив отца, Алла погрустнела, черные глаза налились непрошенными слезами.

Столько же пришлось им всем пережить с той поры, как отец посадил их в Шанхае с матерью на тот норвежский пароход! В памяти только и осталась одинокая, удалявшаяся так быстро и становившаяся все меньше и меньше фигурка отца в пальто с поднятым воротником…

Алла незаметно смахнула слезу. Отец очень любил ее, но видела она его редко. Он был постоянно на работе, на своей железной дороге, и редкими были его часы и дни отдыха. Алла вспомнила, как отец любил своего большого вороного коня, возился с ним на заднем дворе их харбинского дома. Конь напоминал ему далекую казахскую родину.

– А я так и не научилась скакать на лошади! – с сожалением подумала она. – Вот бы был с нами отец, он бы научил давным-давно!

Она вспомнила, как отец вихрем взмывал на своего вороного, даже не пользуясь стременами!

– Это все начинается с детства! – говорил он. Когда его отец, уже городской житель, отправлял сына в аул, все городские привычки мальчика моментально куда-то исчезали. Гимназист куда-то пропадал. В ауле он учился седлать лошадь, стреножить, чистить ее, поить, отпускать на выпас.

– Всё это знание у меня с детства! – говорил отец. – И девочки тоже умели все это делать.

Но Аллу так и не успел научить. Всегда вмешивалась мама и требовала прекратить таскать девочку на задний двор, где были грязь и микробы. Да, профессия обязывала ее быть такой вьедливой. Даже выучившись впоследствии на оперную певицу в Париже, мама так и осталась в душе зубным техником. Карьера оперной певицы особо не задалась, и мама пела по кафешантанам, иногда выезжая на гастроли по окрестным городкам с русской труппой.

Алла встряхнула головой, будто отгоняя непрошенные мысли об отце. Хватит уже мечтать о несбыточном! Столько лет прошло! Он бы хоть какую весточку передал, если бы был жив…

Швеи закончили приметывать верхнюю, вышитую юбку к лифу и нижней юбке. Ансамбль практически закончен.

Диор удовлетворенно оглядывал платье, Алла медленно поворачивалась в своем обычном стиле, переступая ножками, будто в танце.

Полностью вышитый зелеными нитями лиф, отороченный сверху воздушной белой шелковой вуалью, будто фосфоресцировал, оттеняя цвет ее смугловатой кожи.

– Кажется, неплохо выходит! – радостно подумал Диор. – Думаю, на весенне-летнем показе оно произведет фурор. Теперь главное, чтоб юный Лесаж смог делать хорошие копии этой вышивки для заказчиц…

Диор помахал швеям рукой, послал воздушный поцелуй Алле и вышел из кабины.

– Все! Я свободна! – пела в душе Алла, предвкушая приятный вечер с подругой. – А, может, попросить платье на вечер у месье Диора? Я же так много работаю…

***

Сегодня Алла собиралась встретиться, наконец, с любимой школьной подругой Леной. Выйдя после шести из ателье, она поспешила в то маленькое кафе на улице Франциска, где они иногда встречались.

Подруга уже была в кафе и сидела в ожидании Аллы, ничего не заказывая. Они так делали всегда, чтобы потом вместе пить чай или кофе и болтать о всяком разном. Лена занималась балетом, как и раньше. И ей было очень интересно узнавать от Аллы, с какими звездами Алла встречалась по работе, как они выглядели, о чем говорили. Завидев входящую Аллу, она помахала ей рукой, привлекая внимание.

Алла, остановившись у порога, оглядывала небольшой зал и сразу увидела махавшую ей рукой подругу. Быстро подойдя к столику, она бросила сумочку на стул, сняла бережно пальто и пристроила его на спинку стула. Поцеловавшись, девушки расселись и Лена сделала знак официанту.

– Два чая? Аля, ты что пить будешь?

– Да, чай мне, пожалуйста.

Алла разместилась за крохотным столиком и внимательно осмотрела подругу.

– Лен, ты снова худеешь, что ли? Кожа да кости.

– Да, ладно, это для балерин нормально. Сама-то ты сколько весишь?

– Сорок пять килограмм. И поправляться нельзя, а то платья не влезут, те, что пошиты на меня.

– А меня партнер не поднимет. Так что нельзя поправляться тоже.

– Ааа… А сейчас с кем танцуешь?

– С Даниелем, ты его не знаешь. Но он очень неплохо подготовлен, из хорошей школы. Но скажи, кого я встретила, пока к тебе шла? Угадай!

– Даже не представляю… Жана Маре? Он тут где-то рядом живет, девочки встречали.

– Нет, не Жана Маре. Другого персонажа. И ты его хорошо знаешь! Ну, подумай! Мы с ним в школе учились.

– Даже не представляю, о ком ты.

– Аля, ты Патрика помнишь? Ну, того, что доставал тебя в средней школе? Когда ты только пришла к нам. Противный такой!

– Помню. Так и хотелось ему по шее надавать! Доставал своими наездами! А что это ты вспомнила его?

– Ты помнишь, я тебе говорила, что мальчишки тебя достают и придираются, чтобы ты обратила на них внимание?

– Помню. Но это твои домыслы, Ленка! Такая злоба не может быть мотивирована добрыми и искренними чувствами.

– А вот зря ты так думаешь. Очень даже может! Я сейчас, пока шла сюда, встретила этого Патрика на улице. И первое, что он спросил, как ты поживаешь! Ты, Алька! Не я. Я так удивилась. Сказала, что у тебя все хорошо, в модельном бизнесе, манекенщицей работаешь, тут неподалеку. А он мне – я так и думал, она ведь была такая красивая в школе! Я прямо встала на тротуаре и не знала, что сказать. Потом спросила, а зачем он тебя дергал и доставал своими тупыми шутками. А он мне – она не смотрела на меня! Я для нее был маленький дурачок. А она мне очень нравилась! Алька, представляешь, так и сказал!

– Да ладно, придумывает он просто, чтоб не поминали его лихом. Не замечала я его добрых чувств. И ты не замечала. Значит, их не было!

– Ну, не знаю… Он выглядел искренним вообще-то. А впрочем, какая нам с тобой разница! Какой-то Патрик из давнего прошлого, видишь ли, не просто так тебя донимал. Да пошел он! Забудь!

– Ага, забудем. Прошлое, слава богу, ушло в небытие. Все эти издевательства, обидные клички, тупые шутки, дерганье косичек – все это там, откуда не возвращаются!

– Именно! И чего это я его встретила? Чтобы понять что? Что все не так, как видится снаружи?

– Ой, Лен, не впадай в философию! Если мы еще будем обдумывать детские проступки всех, кто нам встретился в жизни, нам не хватит времени, что бы самим жить и веселиться! Шел бы этот Патрик своей дорогой! А мы – своей! Давай на радостях выпьем по капучино? Я еще не ела с утра. Чай допьем и по кофейку!

Глава 7. Сон с аруахом

Сегодня Алла почему-то устала намного раньше, чем обычно. Время, ежедневно проводимое ею на круглой высокой подставке, где мастерицы формировали на ее фигуре новые фасоны, стало для нее не обычной рутинной работой, а чем-то тяжелым, даже непосильным. Сегодня Алла просто падала с подножки. Она попросила перерыв гораздо раньше обычного и спряталась в подсобку, чтобы посидеть там в темноте и тишине, без этого белого шума, всегда сопровождающего создание фасона и работу мастериц.

Она села на стул, стоявший напротив манекена и вытянула ноги, блаженно прикрыв глаза. В голове вертелись мысли о том, о сем. Постепенно успокаивая их течение, Алла впала в бездумное созерцание.

Она находилась в безграничном темном пространстве, ощущая себя лишь пылинкой. У нее больше не было тела, только дух, почти прозрачным шлейфом вьющийся в пространстве. Жизнь во всем ее многоголосье не пробивалась в это пространство. Здесь было тихо и темно.

Алла спокойно наблюдала, как вокруг ее духа стал материализоваться какой-то незнакомый образ. Он плыл, принимая то женскую, то мужскую форму, порой обретая в своей трансформации что-то звериное.

В Аллу уперся чей-то взгляд, вернее, это был один глаз. Он тоже переливался, будто не успевая принять окончательную форму и даже моргал.

Потом в ее голове раздался голос.

– Дочь моя, не забывай свой род, помни, кто ты есть.