Последняя шутка Наполеона

– Что вы так поздно припёрлись-то? – возмутилась Верка Салей, всучив ей какого-то медвежонка, – ведь договаривались на десять! Ритка, привет.

– Да мы на радиостанцию заезжали, – сказала Танечка, бросив зверя на столик, – там меня уломали всё-таки погулять завтра в «Праге». Пришлось разные организационные вопросы решать, хотя зал, оказывается, был арендован ещё неделю назад.

– О, в «Праге»! – с восторгом взвизгнула Верка издали, оттеснённая «муравьями». Так называли ребят из группы «Муравьиный геноцид». Они подарили охапку роз. Вообще, цветами Танечку завалили. Также дарили духи, конфеты, напитки. Бас-гитарист и ударник группы «Дохлая королева» всё это относили в «Фольксваген». Когда багажник заполнился, они стали класть подарки в салон. Самый нереальный подарок Танечке преподнёс виртуозный блюзовый гитарист-самоучка, Рома Чигринов. Он подарил ей не что иное, как самогонный аппарат своего умершего от цирроза печени деда, заверив, что аппарат – отличный, так как и у него, у Ромы, печень загублена.

– Зашибись! – подпрыгнула от восторга Танечка, передав губителя печени королевичам, – наконец-то на Верку нашлась управа!

– При чём здесь я? – удивилась Верка.

– При том, что ты у меня в печёнках сидишь, моя ненаглядная!

Когда отдарились все, на сцену взошла со своим оборудованием панк-группа «Беглые каторжники». Установив звук, три парня и девушка так запели и заиграли, что остальным осталось только бухать, столпившись во втором зале, где были кожаные диваны, столы и барная стойка с блондинкой-барменшей. Налегли на пиво. Рыжая шевелюра Тани мелькала по всем углам. Бегая по залу с кружкой и с Веркой, весёлая именинница спрашивала у всех, кто ей подарил эту обезьяну со скрипкой. Никто признаться не захотел, но все утверждали, что это подарок даже поинтереснее самогонного аппарата. И, разумеется, поздравляли, поздравляли и поздравляли.

Рита сидела за столом с Ромой Чигриновым и с тремя какими-то панками. Рома нравился ей – высокий, длинноволосый, с правильными чертами лица, серьгой в одном ухе и хриплым голосом. Он, как выяснилось, играл в хард-рокерской группе, также сотрудничал с рок-н-рольной, но в «Плане Б» выступал всегда только сольно. Панки тут же заметили, что понятное дело – такие группы даже из «Плана Б» спровадили бы пинками!

– Ты рок-н-рольщик? – спросила Рита, опорожнив одну кружку и заказав вторую.

– Скорее, да, – ответил Чигринов, – ведь рок-н-ролл и блюз – примерно одно и то же.

– Ну, и мудак!

– Это почему? – удивился Рома под хохот панков, очень согласных с Ритой.

– Да потому! Однажды я ехала в трамвае. Там были два пацана с такими же длинными волосами, только ещё в кольчугах и при мечах. Они возвращались с какого-то там турнира любителей средневекового боя. Но эти два дурака ехали в трамвае, не на конях. Ещё бы, в трамвае-то – и быстрее, и комфортабельнее!

– И что? – поторопил Рома, так как его собеседница прервалась, чтоб отхлебнуть пива из принесённой барменшей кружки.

– Да ничего! Играть рок-н-ролл, а потом сидеть в соцсетях – это тоже самое, что сражаться копьями и мечами, а потом ехать домой в троллейбусе!

– Ты в трамвае ехала, если не ошибаюсь.

– Не придирайся! Рок-н-ролл сделал ещё более прекрасным двадцатый век с его нереальной жаждой освобождения, но поганый нынешний век с его жаждой рабства он не зажжёт! Какой рок-н-ролл? Все – давно покойники, но всем лень об этом задуматься! Общество потребления – это мёртвое общество, и могила для него вырыта. Ночь пройдёт, и на утро – похороны! Привет! Какой рок-н-ролл?

– Ну, это ты Троицкого наслушалась, – понимающе усмехнулся Рома, – я с ним, кстати, знаком. Но ни он, ни ты себя мертвецами, кажется, не считаете! Вот и слушайте рок-н-ролл, а также панкуху. Правильно, пацаны?

Панки одобрительно закивали, очень довольные. После «Беглых каторжников», которые надрывались на сцене час, никто выступать уж не захотел, потому что делать это без публики было глупо, а публика нажиралась. Фоном включили Элвиса Пресли. Рита пила уже третью кружку баварского, когда рядом вдруг оказалась с целой толпой молодёжи Танечка. Её ноги подкашивались.

– Чигринов! – выкрикнула она, хреново ворочая языком, – не обижай Ритку! Она хорошая, хоть и сука!

– Хороших сук не бывает, – возразил Рома, который умел заставить любое женское сердце биться быстрее, – суки бывают сносными, отвратительными и рыжими!

– Где гитара этого дурака? – поинтересовалась Танечка, оглядевшись по сторонам, – дайте её мне, я его немедленно трахну этой гитарой!

Гитару Танечке дали – правда, не Ромкину, а другую, вконец убитую. Именинница начала сгрызать с неё погнутые колки, давая этим понять, что она относится к оскорбителю далеко не так плохо, как стоило бы к нему относиться. Трое парней и Верка её схватили.

– Зубы сломаешь, овца дебильная! – заорала скрипачка, отняв гитару, – трахни его чем-нибудь другим!

– Несносная обезьяна! – взревела Танечка, – ты меня предала! Я пошла топиться!

И побежала она блевать, действительно утопая в своих слезах, так как, кроме пива, жахнула ещё сто грамм коньяку, бутылку шампанского и пивную кружку ликёра. Когда она приползла назад, уже зеленея не только своими сказочными глазами, но и лицом, Чигринов играл «Кометы», подключив к комбику электрогитару «Джексон». Девочки танцевали, и Верка – лучше других, поскольку была полностью трезва. Рита же примкнула к парням. Они улюлюкали и свистели. Сидя у одного из них на плечах, она занималась тем же, а когда Рома закладывал совершенно неимоверные рифы – дико визжала, стуча по бедному парню пятками.

После адского рок-н-ролла Риту ссадили, а Танечку усадили – но не на парня, а на диван, и дали ей соку. Она маленько опомнилась. Можно даже сказать, чуть-чуть.

– Зачем ты так нажралась? – ругались три Верки, иногда, впрочем, сливавшиеся то в две, то в одну, – совсем, что ли, дура? Домой ты пойдёшь пешком! Не повезу, ясно?

Таня молчала. С Веркой ей говорить сейчас было не о чем. Её разум отказывался понимать, как все остальные ребята могут продолжать пить, притом не без удовольствия. Если бы ей самой сейчас предложили выбор – смерть на костре или небольшая порция алкоголя, она предпочла бы первое. Кто-то к ней присоседился, попытался обнять. Она оттолкнула. Вдруг перед ней появилась Рита. Сначала, то есть, их было, как Верки, три, но Танечка напряглась, и две отвалили. Осталась только одна, с мобильником.

– Танька, – проговорила она, – гляди, что он пишет! – и поднесла телефон поближе к глазам, – «Пожалуйста, выйди! Нужно поговорить!»

Танечка молчала.

– Какого хера молчишь? – разозлилась Рита, – что мне ответить ему?

– Кому?

– Ты что, идиотка? Ну тебя на …!

– Ну меня на …, – с готовностью согласилась Таня, вдруг завалившись на правый бок, – я тоже так думаю. Мне ужасно.

Закрыв глаза, она отрубилась. Рита взволнованно огляделась по сторонам. Вдруг заметив Рому, который весело разговаривал с двумя девушками из группы «Шизофрения», она к нему подошла.

– Рома, ты мне нужен!

Очень внимательно на неё взглянув, гитарист сказал своим собеседницам:

– Извините, дамы. Дело серьёзное.

Девушки понимающе улыбнулись. Рита очень спешила. Проследовав за ней в холл, Чигринов спросил, что произошло. Она к нему повернулась. Её лицо было очень бледным.

– Рома, ты можешь выйти со мной на улицу?

– Разумеется. Но зачем?

– Я пока не знаю. Вполне возможно – затем, чтобы умереть.

Рома улыбнулся, и они вышли на улицу.

Глава четырнадцатая

Стояла уже глубокая ночь – ближе к трём, чем к двум. Небо над Москвой, вскинувшей к нему багряное зарево, пламенело. Холод осенних звёзд – более пронзительных, чем июньские, делал душу невосприимчивой ни к чему, кроме зова вечности. Он тоскующе доносился из бесконечного далека, как звук трубы викингов. Город спал.

Из большого джипа, стоявшего на парковке, среди нескольких десятков других машин, вышел молодой человек. На нём был костюм. Приблизившись к Рите и гитаристу, которые закурили возле дверей, выходец из джипа сухо, но вежливо поздоровался.

– О, Артём! – улыбнулась Рита, красиво выдохнув дым, – как вы респектабельно выглядите! Костюмчик, часики. А откуда у вас такая машина? Ведь вы – несчастный художник, и ваша нужда столь тягостна, что вы даже не отказались увековечить кого-то там из Росгвардии! А бейсболка где? Потеряли?

– Я и сутулиться перестал, – прибавил владелец большой машины, – а заодно и кашлять. Бросил курить – и вот результат. Ну, хватит дурачиться! У меня, точнее сказать – у нас, не так много времени. Ты сейчас не очень пьяна?

– Не очень, так что в машину к тебе не сяду. Как ты узнал, что я здесь?