Наездник Ветра

– Так он что, был мёртв? – ужаснулась девушка.

– Да.

– А я?

– Ты тоже была мертва.

Это обстоятельство почему-то не огорчило Настасю.

– А ты? – спросила она.

– Я не был ни жив, ни мёртв. Я был Смертью.

– Смертью всех тех, кто лежал на том страшном поле?

– Да.

– Откуда ты это взял?

– Видишь ли, во сне мы знаем гораздо больше, чем наяву. К несчастью, мы редко запоминаем сны. Но этот свой сон я очень хорошо помню.

Настася крепко задумалась.

– У меня осталось только пять лет, – сказала она, – но кто знает – быть может, мы встретимся с ним и раньше! Может быть, завтра! А я ещё ничего не умею. Иоанн, друг мой! Ты должен меня научить всему. Немедленно. Всему! Слышишь?

– Слышу, но совершенно не понимаю, – проговорил Иоанн, крайне озадаченный такой постановкой вопроса.

– О, боги! Научить этому!

И она его обняла, не очень-то неумело припав губами к его губам. Патрикий от неожиданности закашлялся, уронил чубук. Мотнув головой, он кое-как вырвался.

– Ладно, ладно! Только не здесь.

Они заползли в палатку.

Глава третья

Ближе к утру подул резкий ледяной ветер и хлынул ливень. После зари дождь стих, и небо очистилось. Но на солнце осталась лёгкая дымка. Проверив по нему курс, Всеслав стал ругать гребцов. По его словам, они круто отклонили судно к востоку. Гребцы ему отвечали, что их вины в этом нет. Иоанн, поймав на себе взгляд Спирка, понял, что приобрёл врага на всю жизнь. Но это ему не казалось тем, над чем стоит думать. Он слишком сильно устал. Настася была рассеянна. Незатейливая беседа во время завтрака проходила мимо неё. Не очень охотно подавал голос за завтраком и её ночной собеседник, как ни старался Всеслав вовлечь его в обсуждение разных вин и женских одежд. Выпив напоследок полный ковш браги с приятным ягодным привкусом, Иоанн лёг спать и проспал до вечера. После ужина, не отметившегося особенно интересными разговорами, он довольно долго думал о смысле жизни. Ночью Настася вновь затащила его в палатку, чтоб закрепить урок. И всё это было, как уже понял патрикий, тонко разыгранным обезьянством и издевательством. Не сильнее нуждалась эта девица в каком-либо обучении, чем Мари. Но, как и почти всем женщинам, для чего-то ей было нужно изображать из себя овечку.

К заре молодой человек весь выдохся, а его подружка лишь вошла в раж. Утро было пасмурным, и невесело прошёл завтрак. Первым поднявшись из-за стола, Иоанн сказал, что наелся на двое суток вперёд, и снова спустился в трюм. Ровно через сутки он был разбужен.

– Земля, земля! – кричал во всё горло Лев Диакон, прыгая по палубе как безумный, – слава пресвятой Троице и угодникам! Переплыли море!

Восторг был общим. Пять кораблей огласились треском днищ винных бочек, звоном ковшей и шумным весельем. Всеслав и Хват сели пить с дружиной. Из разговоров Калокир понял, что далеко не каждое путешествие через Понт на таких ладьях проходит благополучно. Подойдя к борту, он поглядел на сушу. Пенные волны лизали низкий песчаный берег. За ним шумело своими волнами, изумрудными в лучах солнца, другое море – ковыльное, имя коему было Степь. Принесённый ветром запах цветов и трав кружил голову, как вино или медовуха. Через равнину текла с севера на юг большая река с пологими берегами. Перед впадением в море она делилась на рукава.

– Это Борисфен? – спросил у Всеслава Лев Диакон. Борисфеном ромеи именовали Днепр.

– Нет, это Буг, – отвечал купец, – днепровский лиман восточнее. Мы его увидим через два дня.

Дружинники выразили желание хорошенько попировать на суше. Всеслав сказал им:

– Ежели мы после каждых четырёх дней пути будем напиваться, то в Киев придём по льду. Минуем хотя бы Днестр! Там попируем.

Воины тут же взялись за вёсла, и лодки двинулись на восток вдоль берега. Степь цвела вся. По ней пробегали тени перистых облаков. Порывистый ветер клал на землю ковыль высотой с коня и всё ощутимее расстилал над морем медовый дух. Иоанн стоял у левого борта и глядел вдаль, когда к морю выехал, обогнув курган с каменной фигурой на гребне, всадник верхом на сером степном коне. Увидев ладьи, он остановил своего коня, а затем пришпорил его опять, рванув узду влево, и поскакал галопом вдоль кромки моря, по мокрым дюнам.

– Малёк, а воткни-ка в рожу ему стрелу по самые пёрышки, – флегматично сказал Всеслав, прищуривая глаза, – это печенег!

– Не получится, ветер слишком силён, – ответил стрелок, который оставил своё весло, чтоб хлебнуть вина.

– А ты всё же попытайся! Дам тебе гривну, если сумеешь.

– Нечего и пытаться. Жалко стрелу терять даром.

Тут верховой опять повернул коня и, крепко ударив его хлыстом, поскакал обратно.

– Бьюсь об заклад, что он приведёт орду, – проворчал Всеслав, глядя ему вслед, – этого ещё не хватало! До Лукоморья не добрались, а уже беда.

– Интересно, с чего это вдруг Залмах оделся как печенег?

Слова эти произнёс Малёк, также провожая степного бродягу взглядом. Всеслав опешил.

– Да ты в уме? Что ты мелешь? Какой Залмах?

– Глаз дам выколоть, это был Залмах, – объявил стрелок.

– Мне тоже так показалось, – сказал стоявший около мачты Хват. Всеслав повернулся на каблуках.

– Тебе показалось? Да неужели? Вечно ты мутишь какие-то дела с этим чёртом! О чём ты с ним говорил в Царьграде, скажи на милость?

– О чём бы я с ним ни говорил, его уже не догнать, – ответил приказчик. Всадник, кем бы он ни был, тем временем скрылся из виду, и поднялся примятый конём ковыль.

– Будем ждать беды, – повторил Всеслав, – она неразлучна с этим шакалом!

Остаток дня прошёл без каких бы то ни было происшествий. Вечер облил прибрежную степь багрянцем. Во время ужина Иоанн не сказал ни одного слова, о чём-то думая. У Настаси, напротив, было хорошее настроение, и она весело болтала со всеми прочими, а за ним наблюдала краешком глаза. Ночью она его растолкала.

– Пойдём в палатку!

Уединившись, они разделись. В этот раз Иоанн был не щедр на ласки. Быстро завершив дело, он лёг ничком и долго лежал, не двигаясь. Было слышно, что он не спит.

– Что с тобою? – спросила девушка после тщетной попытки его взбодрить.

– Меня встревожило то, что сказал Всеслав, – был ответ.

– О чём ты?

– Ты слышала всё сама. Кто этот Залмах?

Настася какое-то время думала. Прежде чем дать ответ, она прикоснулась ртом к спине Иоанна.