Последняя шутка Наполеона

Глава вторая

Вскочив до рассвета, Рита нагрела на электрической плитке ведро воды и ополоснулась в саду, а затем оделась, накрасилась, приготовила кофе, и, сделав только пару глотков, отправилась в путь. Туман над речной долиной ещё стелился. На деревенских ухабах «Форд» дребезжал и стонал, но, вырвавшись на асфальт, молча показал, на что он способен. Вести такую машину было одно удовольствие. Оказавшись на трассе, Рита заняла левый ряд и до кольцевой с него не сворачивала. На все мигания фарами за спиной отвечала резким прибавлением скорости до двухсот. К восьми тридцати утра она была в Выхино.

Её коммерческий замысел сразу начал терпеть фиаско. Казалось бы: и час пик, и припарковалась удачно – около остановок перед прямой дорогой к метро, и орала громко, открыв багажник: «Яблоки! Сливы! Дёшево!», а народ всё проходил мимо. Некоторые даже шарахались. Подошли двое полицейских. Они спросили документацию на товар. Не дослушав Риту, которая начала объяснять, что товар – с её приусадебного участка, предупредили, что если за две минуты не уберётся, будет оформлена административно – как нарушитель общественного порядка, и уголовно – как нелегальный частный предприниматель. Пришлось багажник закрыть, расплакаться и уехать. Бензин заканчивался. Тащиться на АЗС очень не хотелось. До дома, к счастью, было недалеко – только свернуть за угол.

Комнату на улице Молдагуловой Рита снимала у двух сестёр, внешне очень схожих, но по характеру разных. Их звали Ирка и Женька. Ирке было двадцать четыре. Она училась в консерватории и работала стриптизёршей в дорогом клубе. Женьке было семнадцать. Она училась на медсестру и всех раздражала. Делала она это без злого умысла, а нередко даже и с добрым. К примеру, ей иногда казалось, что некоторые девушки недостаточно хороши для своих парней и нужно хотя бы на пару дней или на неделю установить справедливость. На больший срок её не хватало. Придя домой после неудачной попытки осуществить торговый проект, Рита обнаружила в своей комнате эту самую Женьку. Женька спала на её диване – одетая и в наушниках, распустив по подушке слюни. Обувь с носками, впрочем, она сняла, но не здесь. Наушники были подсоединены к плееру. Хоть за наволочку, выстиранную три дня назад, было чрезвычайно обидно, Рита довольно долго смотрела на беспардонную тварь без должного гнева. Та, как и Ирка, очень напоминала юную Анжелику Варум. Одно слово – ангел, разве что с чёрными волосами и запахом перегара. Ну и, конечно, слюни, текущие на подушку, ангельским признаком не являлись. Смотреть на них было тяжело. Подойдя к нахалке, Рита пребольно щёлкнула её по лбу.

– Ой! – воскликнула Женька и повернулась на другой бок. Пришлось её щекотать. Не выдержав этого, мерзопакостное подобие Анжелики Варум стремительно приняло сидячее положение, и, сжирая Риту глазищами глубины Марианской впадины, истерично осведомилось, что ей угодно.

– Освободи мой диван, – попросила Рита, сдёрнув с неё наушники, – я устала и хочу спать.

– Так ложись на мой! Какая тебе хрен разница, где лежать? Зачем меня мучать?

– Ты почему не в училище?

– Я болею!

– А ты не знала, что заболеешь, когда молдавский портвейн запивала пивом? Не знала?

– У меня грипп!

Пришлось дать ей по уху. Она слезла. Из Марианской впадины текли слёзы.

– Жрать хочешь? – спросила Рита, перевернув подушку.

– Очень хочу!

Дав ей ключ от «Форда» и объяснив, где он припаркован, Рита сказала, что всё его содержимое, кроме огнетушителя и аптечки, можно сожрать. Слёзы моментально остановились.

– Ты что, купила машину?

– Представь себе.

Женька убежала. Но очень быстро вернулась, уже у лифта заметив, что на ногах у неё нет ни обуви, ни носков. Натянув кроссовки, опять умчалась. Рита уже ложилась, когда со двора вдруг донёсся надрывный шум знакомого двигателя. Покрывшись холодным потом, она вскочила и подбежала к окну. «Форд» уже сворачивал за угол, приближаясь к дороге. Схватив мобильник, Рита набрала номер Женьки. Телефон той заиграл на кухне. Она его не взяла. Что-либо предпринимать было уже поздно. Отперев шкаф, Рита извлекла из него бутылку ликёра и хорошенько к ней приложилась, после чего опять улеглась и крепко уснула.

Её разбудила Ирка, вернувшаяся с учёбы.

– Где эта тварь? – кричала она, тряся свою квартирантку ещё сильнее, чем та трясла позавчера яблоню, – мне сейчас звонили из её колледжа! Она там сегодня не появлялась! Её мобильник – на кухне, носки валяются на полу! Куда эта дура могла сорваться без них и без телефона?

Продрав глаза и собравшись с мыслями, Рита вкратце всё объяснила. Студентка консерватории театрально схватилась за голову.

– О, Боже! На этом «Форде» коробка автоматическая, надеюсь?

– Нет, механическая. Откуда у меня деньги на автомат?

Ирка начала метаться из угла в угол, крича, что надо звонить в полицию, в МЧС, в больницы и в морги, поскольку Женьку учил водить какой-то её дружок-наркоман. Рита отвечала, что Женька дружит с башкой очень даже часто – сама гитару освоила и парням во дворе бьёт морды, и что бензина в «Форде» осталось только полтора литра, а денег у Женьки нет, так что всё нормально. Ирка немедленно успокоилась. Позвала пить кофе.

– Я через десять минут приду, – ответила Рита, закрыв глаза, – мне нужно проснуться, чтобы не болтать глупости.

Через десять минут она, толком не проснувшись, пришла на кухню. Ирка ей сделала бутерброд с севрюгой и настоящий бразильский кофе. Сама она уже отдавала должное этим деликатесам, сидя возле окна. На её лице была грусть. Благодаря ей чуть более явственно выделялась одна особенность Ирки, не наносившая никакого ущерба её наружности. Правый глаз пианистки слегка косил в сторону виска.

– Сегодня работаешь? – поинтересовалась Рита, садясь за стол.

– Ещё как! Ты знаешь, кто к нам пожалует?

– Патриарх?

Ирка улыбнулась, сначала бросив взгляд за окно. Очень быстрый взгляд.

– Нет, не он. Но что за ирония? Если Иисус Христос позволял блуднице трогать себя, почему последователь его не может взглянуть, как честные девушки раздеваются?

– Потому, что честные девушки охренели! – вскричала Рита, – у бедного патриарха не хватит денег даже на одну сиську взглянуть, на самую маленькую, и даже у самой честной-пречестной! Так кто пожалует?

– Ты почти угадала, на самом деле, – признала Ирка, вновь покосившись на солнышко за окошком, – но только вместо святого отца будет святой сын.

– Какой к чёрту сын? Откуда у патриарха дети?

– У патриарха, конечно же, детей нету. По крайней мере, не должно быть. А вот у пресс-секретаря ФСБ есть очаровательный сын двадцати трёх лет, который месяц назад стал членом правления очень-очень крупного банка.

Рита поставила чашку с кофе, сперва расплескав немножко.

– Ты говоришь про сына этого странного человека, который чуть ли не каждый день рассказывает о сотнях предотвращённых терактов?

– А про кого же ещё? У нас, слава Богу, только одна ФСБ. У неё, насколько я знаю, только одна пресс-служба. Подстава, да? А ведь у меня, как нарочно, завтра зачёт! Зачёт по специальности.

– Да, засада, – кивнула головой Рита, меланхолично жуя севрюгу, – на твоём месте я бы сегодня позанималась.

– Риточка, мне поставили тяжелейший номер с шестом! Надо разминаться. Что, на твой взгляд, для меня важнее – сносно сыграть трём профессорам «Апоссионату» или красиво покрутить жопой перед сынком пресс-секретаря ФСБ? Ясный пень, второе! Если он мне закажет приватный танец, я сдам зачёт автоматом!

– А почему ты в этом уверена?

– О, тут есть одно обстоятельство! Потому, что он фанатеет от Анжелики Варум. А я – её копия. Даже голос могу такой вот изобразить…

Последнюю фразу Ирка произнесла очень тонким и нежным голосом. Допив кофе, Рита внимательно на неё взглянула и закурила.

– Да, получается. Но насколько точна эта информация? Анжелику Варум лет десять уже никто и не вспоминает. А ему – только двадцать три года.

– И тем не менее, это точная информация. Для него специально искали клуб, в котором работает стриптизёрша с такой вот внешностью. Говорят, когда он увидел фотку мою, у него глаза чуть не лопнули!

– Да ты что?

– Клянусь!

И Ирка кошмарно выпучила глаза, словно демонстрация их способности лопнуть была отличным способом доказать, что она не врёт. Её озабоченное лицо от этого стало очень комичным. Однако, Рита даже не улыбнулась.

– Ну, замечательно, – проронила она, стряхивая пепел, – просто ништяк! Чем ты недовольна?

– Ритка, ты издеваешься надо мной? Кто мне говорил, что гэбню надо обходить за сто километров?