Наездник Ветра

Хазарский купец только усмехнулся и покачал головой.

– Как же он тебя обманул? – спросил Калокир Всеслава, не отрывая взгляда от девушки.

– Расскажу, когда выпьем, – пообещал Всеслав и подал новому гостю кубок из серебра, который гусляр наполнил перед тем брагой.

– Всё это будет ложь, – сказал Авраам, небрежно пожав плечами. При этом он как бы невзначай слегка отодвинулся от Всеслава. Спирк налил браги во все остальные кубки. Сидевшие за столом подняли их разом и, звонко сдвинув, опорожнили. Брага была густая, ядрёная. Калокиру пришлось заесть её абрикосом. Русский купец, между тем, поведал:

– Продал мне этот плут пару возов ткани необычайной лёгкости, и повёз я её на Русь через море. Первой же ночью накрыл нас дождичек. На заре стали мы тюки разворачивать, чтобы ткань просушить, и что достаём? Не ткань, а ошмётки! Как тебе это нравится?

– Я ведь предупредил, что это материя для дворцовых одежд, так как у неё основа бумажная, – оправдался длиннобородый хазарин, – если ты думаешь, что в дворцовых одеждах можно грибы собирать – не я, стало быть, мошенник, а ты дурак! И потом, Всеслав, а что ты рассчитывал получить за такие деньги? Гамбургскую парчу с золотым шитьём? Флорентийский бархат?

– Жаль, что я так и не довёз её до Руси, – вздохнул новгородский купец, – нашили бы девки платьев себе, вышли бы под дождь…

– А у меня есть ещё! Возов двадцать.

Всеслав хотел дать резкий ответ, но тут в разговор вступила Настася. Она заверила всех, что кабы на ней во время дождя что-нибудь растаяло, то её желанием было бы провалиться сразу сквозь землю.

– Если бы это желание вдруг исполнилось, ты смогла бы обрушить свой гнев на тех, кто делает эту ткань, – сказал Калокир, – то есть, на китайцев.

– Что? На китайцев? – переспросила Настася, – но как бы я к ним попала?

– Прямой дорогой, сквозь землю. В Александрии я разговаривал с выдающимся звездочётом, последователем Гипатии. Он уверен в том, что Земля имеет форму арбуза. Если он прав, то Китай на ней приблизительно противоположен Руси.

Всем стало смешно.

– Он, видать, шутник, этот звездочёт, – заметил Всеслав, – ведь если Земля – это шар, то, значит, китайцы ходят кверху ногами?

– Да, так и есть. Поэтому у китайцев вечно прищуренные глаза. Они щурятся от страха свалиться в бездну небесную.

Все задумались. А потом у Настаси возник вопрос, не пора ли выпить.

– Давно пора, – тряхнул головой Всеслав, давая знак Спирку. Тот налил. Выпили.

– Как торговля идёт, Всеслав? – спросил Иоанн, взяв с блюда кусок вяленого мяса.

– Не жалуюсь, – был ответ, – продал почти всё.

– А что привозил?

– Пушнину, мёд, воск. Была ещё юфть, но я её сбыл в пути, возле Березани.

– А что повезёшь назад?

– В основном, тряпьё. А ты, Иоанн, по какому делу приехал в Константинополь?

– По очень важному делу. Я, видишь ли, поступил на службу.

Купцы и песельники сейчас же переглянулись. Новость была, что и говорить, из разряда тех, которым не сразу верится!

– И к кому же? – осведомился Всеслав.

– Да к царю, к царю. К кому же ещё я могу поступить на службу? К мяснику, что ли?

Первой улыбнулась Настася. И этим не ограничилась. Взяв из общей тарелки самый большой абрикос, она его съела и начала обсасывать косточку. Два купца и гусляр за ней наблюдали, давая этим понять, что большей нелепости слышать не доводилось им за всю жизнь. На службу к царю? К Никифору? Калокир? Тот самый, из Таврики? Легче было поверить в то, что Земля имеет форму арбуза.

– Да ладно уж, ладно! Не хочешь, не говори, – тонко улыбнулся Всеслав, сделав понимающий жест, – мы все – деловые люди. У деловых людей могут и должны быть секреты! Так что, как говорится, нечего…

– Никаких секретов у меня нет, – прервал Калокир, – завтра мне дают чин патрикия, и уже на рассвете следующего дня я с пятью мешками медных грошей отправляюсь в Киев.

– Ага, – проронил Всеслав и переглянулся с хазарином. Всем как будто стало всё ясно. Даже Настася кивнула и положила косточку на тарелку.

– Кстати, Всеслав, – вновь заговорил Иоанн, – правду ли я слышал, что послезавтра и ты с дружиной своей уже покидаешь Константинополь?

– А кто тебе об этом сказал?

– Никифор Эротик.

– А, табулярий? – вспомнил Всеслав, – да, знаю. Он не дурак! Ему можно верить.

– Ну, хорошо. А тебе?

– Ты думаешь, что во мне сейчас говорит вино? – нахмурился новгородец.

– Если бы! Брага. Неужто тебя здесь больше ничто не держит?

– Ты за меня не волнуйся! Я возьму больше, чем потеряю.

Всеслав уже окончательно перестал притворяться пьяным. Было понятно, что он ни в одном глазу.

– Какую бы ты хотел получить награду? – опять пристал к нему Иоанн, – если пожелаешь, я без труда для тебя выхлопочу грамоту на беспошлинную торговлю по всей империи.

– Нет, не нужно. Конечно, это было бы славно, но князь меня не похвалит, ежели я за услугу, оказанную ему, получу награду не от него.

– Однажды он подарил мне коня с золотистой гривой в награду за мою песню, – не к месту встрял в разговор молодой гусляр, – и я этого коня потом сбыл в Путивле за десять гривен!

– А мне, за песню также, браслет, – сказала Настася и подняла красивую свою руку, чтоб все увидели на её запястье витой золотой браслет, точь-в-точь как у Клеопатры.

– А мне, – вставил своё слово и Авраам, – шапку драгоценных камней – за то, что я ему дал неплохой совет.

– Что же это был за совет? – насмешливо заморгал будущий патрикий, – но только имей в виду, что никаких ценностей в моей шапке нет и никогда не было.

Иудей слабо улыбнулся. Даже, скорее, просто блеснул глазами.

– А мой совет тебе и не пригодится. Однажды я сказал Святославу: «Князь! Не обижай народ божий и опасайся казней египетских!»

Калокир внимательно поглядел в глаза Аврааму.

– Казней египетских? – понимающе улыбнулся Всеслав, – ну, ты и смельчак! А разве наш князь не обидел тебя уж тем, что срубил башку твоему кагану?