Наездник Ветра

– Ладно, ладно! Пусть будет опять по-твоему. Я надеюсь, ты тщательно всё продумал?

– Да, как всегда.

– Кто поедет в Киев, заключать мир?

– Тот, кто только один и сможет договориться со Святославом, – вяло, но непреклонно вымолвил логофет. Поняв, о ком идёт речь, василевс тревожно заскрипел креслом.

– Что? Калокир? Этот сумасброд и изменник, который давно мечтает отделить Таврику, если верить архиепископу? Да ты знаешь, о чём он договорится с варварами? О том, чтобы те отдали ему и Константинополь!

– Бесспорно. Как раз поэтому он блестяще наладит переговоры и не допустит войны. Нужна ли ему разграбленная империя? Да и что это будет за император, приплывший к трону по рекам крови ромеев? Он обеспечит нам год отсрочки, рассчитывая на то, что по истечении года всё сложится для него наилучшим образом. Также следует помнить, что Святослав ни с кем всерьёз говорить не станет, кроме как с ним. Дадим ему чин патрикия, и пусть едет.

– Не думаю, что ты прав, – повторил Никифор, заскрипев креслом уже с иным выражением, – но посмотрим, что у тебя получится! В любом случае, год отсрочки – это неплохо. Два фронта мы не потянем. Только обставить бы это всё как-нибудь иначе…

Через два дня дромон «Апостол Варфоломей» отплыл в Херсонес.

Глава четвёртая

Когда Калокир проснулся, вся его комната была жарко залита солнцем. Уличный шум едва доносился через цветущий сад. Иоанн не сразу сообразил, где находится. Белокурой Мари с ним не было. Голова болела не очень сильно. Когда остатки тумана из неё выплыли, он припомнил, что куртизанка его покинула ночью, перед зарёй. Сделав небольшое усилие, он поднялся, оделся, взял колокольчик и позвонил. Слуга вошёл тотчас.

– Рашнар ушёл? – спросил Иоанн.

– Да, ночью. За ним явился посланный из дворца.

– А за этой девкой, которая здесь провела со мною ночь, кого-нибудь присылали?

– Нет, господин, – ответил слуга, весьма удивлённый таким вопросом, – за нею не приходил никто.

– Хорошо, иди. Пусть мне приготовят ванну.

Спустя полтора часа, когда Иоанн в халате сидел за большим столом и ел плов под своим любимым чесночным соусом, запивая его тулузским вином, в комнату опять заглянул слуга.

– Дворцовый чиновник, – доложил он.

– Как его зовут?

– Никифор Эротик.

– Чёрт побери! Носитель этого имени мне уже начинает надоедать, хоть я с ним ни разу и не встречался. Но всё равно я приму его.

Слуга удалился, и вошёл тощий, чуть выше среднего роста, светловолосый юноша с голубыми глазами и длинным носом. Одет он был весьма бедно. На поясе у него висела чернильница. Поклонился гость так изысканно, словно от него пахло духами бог знает какой цены. Но пахло от него рыбой.

– Ты что, спал в бочке, как Диоген? – спросил Иоанн, разглядывая его с большим любопытством.

– Нет, в ещё менее пригодном для жилья месте – в хижине рыбака, – объяснил чиновник, – многие рыбаки удачливы по ночам, а их жёны счастливы.

– Хорошо. Сядь и расскажи мне, кто ты такой и за каким чёртом сюда явился.

Непринуждённо расположившись в кресле, гость отрекомендовался:

– Меня зовут Никифор Эротик. Я состою в звании спафария и работаю с логофетом.

– А почему ты пропах весь рыбой, если без шуток? Это что, новый вид духов?

– Да кто я такой, чтоб с тобой шутить? – пошутил Никифор, – но если хижина рыбака тебя не устраивает – считай, что я был на пристани.

– А! В таком случае, ты забыл упомянуть ещё одного своего начальника! Не Игнатий ли Нарфик его зовут?

– Ты думаешь, я шпион? – лениво промолвил юноша, – Бог с тобой! Я не смог бы стать им при всём желании, меня знает в лицо весь Константинополь.

– Зачем же ты околачиваешься по всяким злачным местам?

– Вот странный вопрос! Злачные места ровно для того существуют, чтобы по ним околачиваться. А что, разве пристань – злачное место?

– Весь этот город – паскуднейшее из мест. Скажи мне, дружочек мой, почему во дворце тебя ещё терпят?

– Я никогда никого об этом не спрашивал, – равнодушно пожал плечами тёзка царя, – наверное, потому, что я никогда не отказываюсь от сложной работы. Кстати, мне поручили тебе сказать, что хиротония будет сегодня днём, через три часа.

– Хиротония? Что это?

– Церемония посвящения тебя в чин патрикия. После этого нужно будет пойти в Сенат, где тебе вручат верительные грамоты, как послу. Потом состоится молебен в Святой Софии. И трапеза во дворце.

– Нельзя ли перенести всё это на завтра? – задумался Калокир, сделав два глотка из золотой чаши.

– Конечно, можно.

Этот ответ очень удивил Иоанна. Он даже поставил чашу.

– Кто ты такой, чёрт тебя возьми? Кто дал тебе право решать такие вопросы, притом за одну секунду?

– Меня зовут Никифор Эротик, – спокойно повторил гость.

– Да ты что? Ну тогда скажи мне – решили, наконец, или нет, сколько золота я повезу в Киев?

– Да. Пятнадцать центариев. В больших слитках, от фунта до двадцати.

Будущий патрикий икнул. Дар речи вернулся к нему нескоро.

– Но степь кишит печенегами! – вскричал он, – скажи мне, какая сила сможет сберечь от них полторы тысячи фунтов золота?

– Никакая, – снова пожал плечами Никифор, – если ты всюду будешь кричать о том, что везёшь его.

Иоанн провёл ладонью по лбу. Он был сильно бледен.

– Что ты городишь? Если об этом здесь уже знают все, в степи будут знать через десять дней!

– Пока здесь об этом знают лишь император и три особенно приближённых к нему лица, – скромно возразил Никифор Эротик. Взглянув на него с презрением, Калокир опорожнил чашу.

– Кто из руссов сейчас торгует в Константинополе? – спросил он, задумчиво почесав горбинку своего носа.