Ткачи

Старый Баумерт (входит, он не совсем твердо стоит на ногах. В руках у него зарезанная курица. Он раскрывает свои объятья). Братец! Ведь все мы братья! Сюда, в мои объятья, братец!

Смех.

Старый Хильзе. Ну, и хорош же ты, Вильгельм!

Старый Баумерт. Густав, да ты ли это? (Растроганно.) На грудь мою, несчастный, голодный страдалец!

Старый Хильзе (ворчит). Оставь меня в покое.

Старый Баумерт. Нет, это верно, Густав. Человек должен быть счастлив. Взгляни-ка вот на меня, Густав. Каков я? Человеку нужно счастье. Ну, чем я не граф? (Хлопает себя по животу.) Отгадай-ка, что у меня в брюхе! Самая что ни на есть барская еда! Человеку нужно счастье – а там он раздобудет себе и шампанского, и жареного зайца. Вот что я тебе скажу: мы дали маху! Самим брать нужно, вот что.

Все (перебивая друг друга). Самим брать нужно, урра-а!!

Старый Баумерт. Стоит тебе один хороший кусок проглотить – и вдруг ты уж словно другим человеком стал. Фу ты, господи! Сила-то в тебе так и вырастет, словно в породистом быке. Так по всем жилам живчиком и разольется – даже сам не знаешь, куда нопадешь и что разобьешь. Вот веселье-то, черт возьми!

Иегер (показывается в дверях, вооруженный старой кавалерийской саблей). Мы сделали две прекрасных атаки!

Бекер. Уж мы отлично навострились! Раз, два, три – и мы уже в доме. А там и пошло, словно на пожаре! Все так и трещит, так и дрожит. Только искры летят!

Первый молодой ткач. А недурно бы где-нибудь и огонек развести!

Второй молодой ткач. Идем в Рейхенбах да и подпалим там богатые дома.

Иегер. Это недурно. Пусть нагребают себе золотых углей.

Бекер. Оттуда мы пойдем во Фрейбург, к Тромтра.

Иегер. Нам бы до начальства добраться следовало. Я читал, что все зло от них идет.

Второй молодой ткач. Скоро мы и в Бреславль пойдем. Ведь нас становится все больше и больше!

Старый Баумерт (обращается к Хильзе). А ну-ка, выпей, Густав!

Старый Хильзе. Водки я никогда не пью.

Старый Баумерт. То было в старые времена, а теперь у нас все по-новому, Густав.

Первый молодой ткач. Масленица-то не каждый день бывает!

Старый Хильзе (нетерпеливо). Чего вам от меня надо, безбожники вы этакие?

Старый Баумерт (немного смущенный и e чрезмерной любезностью). Да ты смотри только: ведь я тебе курочку принёс. А ты вот свари на нее супцу для твоей старушки.

Старый Хильзе (с удивлением смягчаясь). Ну-ну, поди скажи старушке-то.

Старая Хильзе (которая с напряжением прослушивалась к их разговору, приложив руяу к уху). Не хочу я куриного супу. Оставьте меня в покое.

Старый Хильзе. Верно говоришь, мать. Я тоже не хочу. А из такой курицы и подавно не хочу. А тебе, Баумерт, я вот что скажу: когда старики начинают болтать вздор, словно малые ребята, – черт от радости на голове ходит. И пусть вам всем будет известно: вы одна статья, а я другая. Вы здесь без моего согласия. И по правде и справедливости вам здесь таскать нечего.

Голос (из толпы). Кто не с нами, тот против нас!

Иегер (грубо и с угрозой). Ты, старик, что-то не то говоришь! Ведь мы не воры!

Голос (из толпы). Мы голодны, только и всего.

Первый ткач. Мы хотим жить и больше ничего, вот мы и перерезали верёвку, на которой висели.

Иегер. И мы имели на это полное право. (Держит кулак перед лицом старого Хильзе.) Только пикни, так я вот этот самый кулак так и всажу в твой циферблат!

Бекер. Тяше, тише, оставьте старика! Дядя Хильзе, мы уж так решили: лучше уж мы умрем, а по-прежнему жить не станем!

Старый Хильзе. А я-то ведь больше шестидесяти лет так жил!

Бекер. Что там ни говори, а должна придти перемена жизни.

Старый Хильзе. Никогда этому не бывать!

Бекер. Не отдадут нам по доброй воле – мы возьмем сами.

Старый Хильзе. Силой! (Смеется.) Ну, так уж лучше готовьте-ка могилки на этом самом месте. Они вам покажут, на чьей стороне сила. Погодите, погодите, дождетесь кое-чего.

Иегер. Вот еще сказал, солдаты! Сами мы были солдатами. С несколькими ротами мы отлично расправимся.

Старый Хильзе. Языком вы сражаться с ними будете, что ли? Разве что так! Одну-другую роту прогоните – десять новых придут на их место.

Голоса (через окно). Солдаты, солдаты идут!

Все внезапно смолкают. Издали слабо доносятся звуки военных свистулек и барабанный бой. Вдруг среди молчания кто-то выкрикивает: «Будь они прокляты! А я пока что задам стрекача!» Всеобщий хохот.

Бекер. Кто это собирается удирать? Кто это сказал?

Иегер. Кто это струсил перед горсточкой каиновых солдатских фуражек? Беру над вами команду! Я сам недавно со службы. Я знаю это дело.

Старый Хильзе. Из чего же вы будете стрелять? Из дубин, что ли?

Первый молодой ткач. Оставьте в покое этого старого хрыча! У него на чердаке что-то не ладно.

Второй молодой ткач. Он маленько свихнулся.

Готлиб (незаметно пробравшийся в толпу, хватает говорившего за шиворот). Как ты смеешь так со стариком разговаривать?

Первый молодой ткач. Пошел ты к черту, я ничего худого не сказал.

Старый Хильзе (увещевательным тоном). Пусть его болтает. Не трогай его, Готлиб. Он скоро и сам поймет, кто из нас с ума спятил – он или я.

Бекер. А ты пойдешь с нами, Готлиб?

Старый Хильзе. Ну, этого он не сделает.