Любовь больная. Современный роман в двух книгах

Мы заняты одним и тем же делом, любимым для нас обоих делом, успешным делом: у тебя и у меня (согласись и с этим) неплохо получается. А, объединив усилия двух успешных людей, мы же горы свернем! По крайней мере, я это чувствую. Мой творческий потенциал безграничен. Я – Мастер и ты это знаешь. Но несчастье этого Мастера, в отличие от булгаковского, заключается в том, что он так и не обрел свою Маргариту. Этой Маргаритой ты вполне бы могла стать, но…

Что тебя сдерживает? Что (или кто) останавливает? Муж? Не может быть! Ты его не только не любишь, но даже и не уважаешь – это же яснее ясного!

Тебя останавливает возраст? Правда, разница на семнадцать лет, но это не может служить препятствием. У нас могут быть дети. И какие дети! Дети талантливые, потому что они родятся от двух талантливых людей. К тому же… Тебе не следует забывать, что именно от таких мужей в возрасте рождаются обычно самые одаренные дети. Примеров в истории тому – множество. Значит? Разница в возрасте – не аргумент, чтобы…

Склоняюсь к твоей груди и осторожно прикасаюсь губами к соску. Ты спишь, но сосок мгновенно реагирует – напружинивается и розовеет. От этого у меня вновь возникает желание обладать тобой. Но… Я сдерживаю свою страсть. Мне жаль будить тебя, такую сейчас беззащитную и, одновременно, такую желанную!

Конечно, продолжаю думать, легонько беря пряди волос на ладонь и разглаживая, характер у меня, как все говорят, – далеко не сахар. Жесткий у меня характер – это правда.

Бескомпромиссный. Я, во всяком случае, не позволю тебе спать с другим мужчиной. Это позволяет твой Максик, но я – нет, никогда! Я – собственник, страшный ревнивец. Что мое, то мое и ничье больше. Тобой делиться с кем-то и зная об этом почти наверняка? Ну, знаете ли… Это извращение.

У меня сильный характер. У тебя – тоже. Я скор на принятие решений, любых решений, даже таких решений, которые мне не выгодны. И я никогда не сожалею о принятом решении и вспять не возвращаюсь. Ты, как я уже понял, тоже.

Невероятно упрям. Меня очень трудно переубедить. Особенно, если в чем-то убежден. Тут никаких компромиссов быть не может. Ни с кем и никогда.

Ты упряма не меньше моего.

Может, именно мой сильный и властный характер тебя и страшит? Ты опасаешься потерять независимость и подпасть под мое влияние?

Понимаю: легко жить с тем, кто управляем, и в твоих руках в качестве пушистой безмозглой игрушки. Такого куда захочешь, туда и повернешь; что ему скажешь, то он и сделает. Ну, может, не сразу, а лишь с третьего напоминания, как твой Максик, но все-таки сделает!

На улице светло. Где-то прокричал петух: очевидно, чудаки на балконе держат голосистую птицу.

Ты потянулась – медленно и с наслаждением. Открыла глаза. Глаза невероятно добрые. Такие глаза я не часто вижу у тебя.

Ты лежишь, смотришь на меня и молчишь. Я взял твою руку и поцеловал ладонь.

Ты усмехнулась. Протянула руку к моей голове, взъерошила мои упрямые волосы.

«Ты – классный мужик… Даже не верится… Нет-нет, ты не мужик…»

«А кто же?» – иронично спрашиваю тебя.

Ты продолжаешь улыбаться и смотреть на меня.

«Нет-нет, ты не мужик… Ты – мужчина, настоящий мужчина… Ты сильный мужчина… Ты такой мужчина, перед которым не устоит ни одна баба».

Спешу с намёком: «Но ты же…»

Ты лениво потягиваешься и зеваешь: «Обо мне не будем… Не будем… Потому что даже я перед тобой, как школьница… Ты говоришь „а“… Я же тотчас ложусь… В этом что-то есть нездоровое. Как ты считаешь?»

«Ничего не считаю», – обиженно говорю я.

«Но-но! Только не дуться!»

«Хорошо, – встаю на ноги и с удовольствием потягиваюсь тоже. – Тогда – иди в ванную. Ждет тебя».

«Неужели, – ты притворяешься удивленной, и глаза от этого становятся еще больше, – и водички налил?»

«А как иначе?!»

«Наверняка, остыла… Ты же не мог знать, когда проснусь».

«Только-только налил… Неоднократно менял».

«Господи, есть ли в мире еще один столь заботливый мужчина!»

Ты лениво продолжаешь потягиваться. Тебе явно не хочется принимать вертикальное положение. Наконец, встаешь, с тебя спадает одеяло и…

Я уже опять готов!

Ты направляешься в сторону ванной. Я тебе в след: «Может, чудненькая моя, вместе?..»

«Но-но! Ишь раскатал губёшки-то! Меру надо знать – во всем… В сексе – тем более. Пресытишься и бросишь. И не вспомнишь ведь».

«Какой секс?! – притворно восклицаю в ответ. – Я лишь предложил вместе поплескаться».

Ты хохочешь: «Знаю я тебя и твои „плескания“. Не совращай молодую и слабую бабу. Не хорошо!»

Ты скрываешься в ванной, и оттуда слышится твой голос: «Эй, ямщик, не гони лошадей! Мне некуда больше спешить…»

Глава 8

Ненаглядная моя!

Любить – легко. Труднее стать любимым,
Когда безумно щедр и жертвуешь собой.

М-да… Что-то к стихоплетству потянуло. К чему бы сей знак? Не скажешь? А?.. Я?.. А откуда мне знать-то, ненаглядная моя! Ведать бы всё наперёд, то… А! Снова могу уйти в умствование, потому и сдерживаю себя.

Тормознуть всегда не вредно
Коль видишь бруствер пред лицом.

Вот! Снова…

Ты появилась – разгоряченная, полная эмоций и страстей, розовощекая и улыбчивая, с распущенными волосами, в которых я так обожаю купаться, – без предупреждения. Поистине: как снег на голову.

Экспромт то был? Твоя минутная слабость и ты поддалась зову сердца иль души?

В тот момент мне так и показалось. Но ныне, по прошествии большого отрезка времени, уже так не думаю.

Ты, ясно, ничего не знала, и знать не могла, хотя с тобой разговаривал по телефону вчера, в середине дня, и не обмолвился ни словом. Намека не было.

Ты, видимо, по вибрации моего голоса, хотя разговаривал внешне совершенно спокойно и даже с напускным равнодушием, почувствовала неладное. Встревожило тебя что-то…

Тревога гонит в путь далекий,
Источник где сокрыт её.

Ты шумно, как ураган, ввалилась в мой кабинет. Ты плюхнулась на один из стульев и уставилась своим проницательно-требовательным взглядом в меня. С минуту смотрела, не отрывая глаз. На твоем лице читалась какая-то растерянность, будто ты вот-вот потеряешь что-то для тебя крайне важное. Ты осторожно, опасаясь услышать нечто, представляющее серьезнейшую опасность для себя, спросила: «Случилось?.. – видя тревогу в твоих широко распахнутых глазах, я отрицательно помотал головой. – Значит, должно что-то случиться – поверь уж мне», – убежденно произнесла ты.