Матильда Кшесинская – прима Императорского балета 1 том XIX век. Документальная повесть-роман о русском балете рубежа XIX—XX веков

Но отец к любому своему уроку относился со всей серьёзностью и ответственностью. Феликс Янович вёл уроки во фраке, так как считал, что учитель танцев всегда должен быть элегантным. Он преподавал салонные танцы даже для членов Императорской семьи. К примеру, учил Великого Князя Николая Николаевича Младшего, который так любил своего учителя танцев, что, прощаясь, иногда целовал его.

Юзя тоже брал к себе на дом учеников (у него учился один англичанин Жак Бертенсон, который позже привёл к ним в дом своего товарища Чарли Макферсона). И эти два друга стали позже своими в семье Кшесинских и очень часто приходили не только на свои уроки, но и на разные семейные праздники.

Вся семья артистов Кшесинских обычно собиралась за столом в обед. Часто приходили гости. Разговоры шли не только семейные, но много говорили о жизни в театре, Театральной школе и друзьях. Интересы семьи были общие, так как все жили одной жизнью не только дома, но и в театральном коллективе.

В доме было две собаки – Трухтан и Бекас, которых все любили, им даже позволялось лежать на диване или чьей-нибудь кровати. С ними часто играла Матильда, любила их гладить. А её брат Юзеф так любил собак, что в будущем стал кинологом.

Декабрь

Во второй половине дня или вечером вся семья или кто-либо из них ехали в театр на спектакль, в котором участвовали на Императорской сцене. После выступления вместе возвращались домой. И вечером вновь собирались за общим столом на ужин и обсуждали прошедший спектакль, рассказывая об успехах или неудачах. Особенно радовались удачным выступлениям своих – достойных представителей семьи Кшесинских. Часто эти рассказы были весёлыми, так как во время спектаклей случались забавные случаи, но иногда бывали и какие-нибудь чрезвычайные происшествия, и все переживали о том, что случилось на сцене или за кулисами.

Так, например, 10 декабря 1886 года случилось ужасное. Шёл спектакль «Дочь фараона» во главе с итальянкой Вирджинией Цукки. И Матильда была в нём задействована, а потом описывала случившееся: «Мне было весело. Перед актом«Рек», где воспитанницы играли ручейки, и я, и Преображенская танцевали и представляли балетных… Под конец акта, когда мы стояли на последней группе, нас поднимали, как всегда. Целесон, наша девочка, и большая, одна из балетных, московских, Михайлова, когда их уже совсем подняли, вдруг доска, на которой они стояли, упала вместе с ними. Доска рухнула в одну секунду, потому что лопнул шнур, на котором поднимали её. Ужасный крик был на сцене и в зрительном зале. Дриго бросил палочку, которой дирижировал, и бросился на сцену. Целесон, пока они падали, успела развязать ремень, который её держал, и соскочила с доски. Но сильно ударилась ногой и не могла идти. Её вынесли со сцены. Михайлова же не успела развязать ремень и упала. Сразу послали за фельдшером, который был в театре. Он сказал, что у Целесон только ушиб ноги. А потом я узнала, что у Михайловой сотрясение мозга».

В доме Кшесинских часто бывал воспитатель Юзефа – Раш, которого шутя звали Рашка. Иногда он ездил в Москву. Посещал там старшую сводную сестру и рассказывал семейству о Вите (так её звали). Он также привозил всем какие-нибудь подарки. Так, к Рождеству 1886 года – 25 декабря, Юле и Мале Раш привёз из древней русской столицы по флакону духов.

К Матильде на дом приходила гувернантка. Она её обучала иностранному языку. Матильда в Театральной школе всегда получала отличные оценки по французскому языку и часто делала переводы с французского на русский для других воспитанниц. Маля не только готовила уроки в школу, но и к приходу своей домашней преподавательницы, которую называла «мадемуазель». Иногда Матильда учила стихи и на немецком языке.

Все в их доме умели музицировать. Любила играть на фортепиано и Маля. (Она иногда озорничала, играя не только танцевальную музыку, но и «Чижика»). В большой зале стоял рояль, на котором кто-нибудь аккомпанировал, а вся семья и гости – танцевали. Так было по праздникам или в выходные дни, но иногда танцевали и в будни – под настроение. Обычно танцевали вальс и мазурку, иногда – кадриль. Матильда часто танцевала со своими подругами из Театральной школы – будущими танцовщицами. Чаще всего к ней в гости приходила одноклассница Лёля Левинсон или Маня Андерсон, с которой они вместе танцевали в спектаклях, но выпускалась она из школы на два года раньше Матильды. Лёлю Маля учила танцевать вальс (у девушки были посредственные способности к танцу), а с Маней они, две очень способные девушки-солистки, сами придумывали композиции танцев. Иногда танцевали с кавалерами. Обычно их приводил в дом Юзя. Это были или воспитанники Театральной школы, или его личные ученики. Иногда к ним в гости приходили и взрослые известные артисты Мариинского театра, с которыми танцевали родители.

Отец Феликс Кшесинский дружил с балетмейстером и танцовщиком, а также преподавателем Театральной школы Львом Ивановым, иногда у них бывал известнейший солист Павел Гердт. А когда летом жили на даче, то изредка появлялся и сам Петипа со своей дочерью Марией, либо, наоборот, Кшесинские бывали у них в гостях, так как их дача была недалеко. Мариус Иванович вне театра общался только со своими выдающимися танцовщиками из театра, так называемыми «первачами», и в это время был очень общительным, весёлым и забавным, совсем не похожим на того строгого Петипа, которого все знали в театре.

По вечерам, когда собирались гости, то не только музицировали, пели и танцевали, но и любили играть в разные карточные игры (мама сама учила этому своих детей). Например, любили играть в винт. Также играли в домино, шашки, шахматы, крокет или что-нибудь писали на бумажках, а ещё открывали книгу и читали первое слово на странице. Иногда получалось очень смешно. Например, Матильде однажды открылось слово «дурище». И все долго смеялись над этим!

В спокойное время, когда дома было тихо и немноголюдно, Маля любила заниматься рукоделием – вышивать или вязать. Покупала цветные шерстяные нитки и мулине в магазинах – обычно в Гостином дворе. На Рождество 1886 года она связала в подарок отцу салфетку под настольную лампу, под которой они с Юлей, убирая его комнату, увидели крышку из-под коробки! Они смеялись над этим, а отец, улыбаясь, сказал, что это они её и подложили! Но потом был очень рад получить от самой младшенькой дочери её собственноручный подарок – вязаную салфетку, которую она вручила, позвав Феликса Яновича в свою комнату.

Подарки к праздникам в семье Кшесинских делали все друг другу заблаговременно. Так, Матильда попросила у старшего брата Юзи деньги ещё в ноябре, чтобы приготовить подарки родителям к 25 декабря. А вручали они их друг другу 24-го – перед Сочельником. Отец подарил Матильде в тот день шапку, муфточку, альбомы для рисования, три мелка и очень красивое перо. У Мали был прекрасный каллиграфический почерк. И рисовать она тоже любила, этим она занималась почти ежедневно. Любителем рисования был и глава семьи – Феликс Янович, он сам учил дочь, как правильно пользоваться красками и просил у неё альбомы, чтобы заняться рисованием лично. Домашние и гости очень хвалили Малю за рисунки и даже советовали пойти учиться на художницу. Однажды всем очень понравилось, как она изобразила собак. Иногда она делала художественные закладки для книг и дарила их. Также Матильда часто делала рукодельные подарки для своих друзей и подруг – к праздникам или дням рождения, именинам. Клеила и красила коробочки для их упаковки.

Очень любила девушка и чтение книг. У них дома была хорошая библиотека. И когда она не занималась рукоделием, рисованием или музицированием, то сидела в своей комнате и читала. У неё был, как у любой барышни тех времён, и альбом для стихов, куда она записывала полюбившиеся стихотворения, а некоторые учила наизусть для уроков по чтению и декламации в Театральную школу. Иногда у неё было такое настроение, что сама сочиняла поэтические строчки.

Часто приходилось Мале заниматься и шитьём. Во-первых, конечно, как танцовщице и будущей балерине, ей приходилось чинить свои танцевальные мягкие туфли (балетки) и пуанты, а также пришивать к ним атласные розовые ленточки. Это она делала собственноручно, как и любая ученица Театральной школы. Также она пришивала сама кружева к корсету и танцевальному платью для занятий. Но несмотря на то, что ей уже было четырнадцать лет, Маля продолжала ещё играть в куклы, особенно ей нравилось придумывать разные фасоны и шить для них платья. Любили они с Юлей рассматривать модели платьев в журналах, а потом заказывать их портнихе, которая приходила к ним сама в дом, обмеряла их и маму, делала примерки, а затем приносила готовые платья. Иногда Матильда гладила бельё и одежду для себя и матери.

Хоть и была в их доме немногочисленная прислуга, жила горничная Паша, но бывали дни, когда сёстры Кшесинские сами убирали свои комнаты, наводили порядки в шкафах, вытирали пыль с мебели или помогали маме перед праздником мыть сервизы в буфетах. Маля очень любила заниматься цветами, ухаживала за ними и поливала, особенно в своей комнате.

В доме танцовщиков обязательно была ванна, в которой они любили купаться в определённые дни или после спектаклей и учебных занятий по хореографии.

Кшесинские часто сами ходили или ездили по магазинам, закладывая лошадей. Особенно незадолго до праздников. Родители иногда сами выбирали продукты. 23 декабря, в воскресенье, Маля писала: «Мама с папой ходили за рыбой в город». Мужчины выбирали в магазинах подарки для дам, а женщины покупали ткани для одежды и то, что нужно было для шитья и рукоделия. И все любили покупать книги и канцелярские товары.

Вот такой была домашняя жизнь танцовщиков Кшесинских. Интересно они проводили свой досуг не только дома, но и бывая в гостях у своих друзей или выходя в свет. Малю даже иногда отпускали к подругам с ночёвкой, или подруги приходили к ней. И для них это всегда было весельем. Иногда они вместе с подругами и домашними ездили на балы, зимой катались на тройках или ходили в Юсуповский сад на каток. Правда, Маля сама катанием на коньках не занималась, так как берегла свои ноги для занятий классическим танцем, а Юля часто ходила на каток, увлекалась фигурным катанием.

Старшие дети Кшесинских – Юлия и Юзеф – уже начинали выезжать на взрослые балы. 13 ноября Матильда писала: «Юля и Юзя поехали на бал к Мерецкому. Сегодняшнюю ночь я первый раз спала одна дома». Через неделю на бал поехали Юзя с Колей Гавликовским, который был почти что членом их большой семьи, приходя к ним в дом по выходным из училища. И через день, 22 декабря, Маля отметила: «Юзя после театра поехал с компанией развлекаться». Подрастала уже и Матильда, которой тоже хотелось появляться в свете по примеру старших сестры и брата.

26 декабря был Детский бал в Благородном собрании. Накануне, 25 декабря, в день католического Рождества, у Кшесинских в гостях были две сестры Андерсон – Саша и Маня. Они уговорили родителей Матильды отпустить её с ними на этот бал и разрешить ей переночевать у них. Феликс Янович и Юлия Станиславовна согласились.

На балу Маля и Маня много танцевали. Их приглашали разные кавалеры, которых им представляли знакомые. На Детском балу были будущие офицеры – кадеты. В этот день Матильда услышала немало комплиментов о своих выступлениях на сцене. И слышала за своей спиной: «Это Кшесинская». Оказывается, её уже многие знали, как юную танцовщицу. И юнкера ей рассказывали, что в антрактах спектаклей часто говорили о ней зрители. Особенно о её выступлениях в мазурке в балете «Пахита». И некоторые кадеты мечтали познакомиться с Матильдой Феликсовной (так уже в детстве величали её мальчики).

После Детского бала девочки остались на Большой вечер, на котором кадетам быть запрещалось. Здесь они танцевали с молодыми офицерами – кадрили, вальс, мазурку – в большой зале и малой, где могли поместиться всего несколько пар. Между танцами пили лимонад. А когда бал закончился всеобщей мазуркой, то стали собираться домой – к Андерсонам. Народа на балу было много, поэтому они не торопились уходить, а ждали, когда все разойдутся. Домой шли пешком, так как извозчиков на улицах уже не было. Девочек провожали два юнкера.

Дома спать легли уже под утро – в 5 часов. Столько было смеху и разговоров: вспоминали бал и вечер, как здорово провели время. Утром за Малей пришла горничная Паша. Они сначала отвезли Маню Андерсон в Театральную школу на репетицию, а потом поехали к себе домой. Родители только встали, а брат и сестра ещё спали. Когда вся семья проснулась и собралась за столом на утренний кофе, то Матильда всех смешила своими рассказами о бале и вечере в Благородном собрании, о своих кавалерах и общении с ними.

Но вскоре Мале пришлось ехать в театр. В этот день у неё было выступление в дневном спектакле «Волшебные пилюли». И там они снова встретились с Маней Андерсон. А, приехав домой, Матильда много спала, так как пришлось спать в это утро немного.

Во вторник, 30-го декабря, снова шёл балет «Волшебные пилюли». Сестра Юля заболела и не смогла в нём участвовать. Она написала письмо помощнику режиссёра Ефимову, что приехать на спектакль не может, и осталась дома. А недели две назад болели Феликс Янович и Маля. Отец заболел так сильно, что ему вызывали на дом врача.

И вот настал последний день 1886 года – 31 декабря. Матильда в этот день с утра занималась обычными делами: поливала цветы, читала книгу, потом ездила кататься с Юзей на лошади. А когда писала дневник, то нечаянно разлила чернила на салфетку. Потом её тёрла лимоном и стирала.

В гости к Матильде пришли две школьные подруги – Лёля Левинсон и одноклассница Мани Андерсон – Аля Кустерер. Альбертина играла на рояле, а они с Лёлей слушали музыку.

Мале очень хотелось, чтобы к ним домой пришёл на Новый год Фёдор Израилев, его приглашал брат Юзя, но Федя почему-то не пошёл, наверное, стеснялся, так как узнал, что на домашнем празднике будут кроме Мали ещё две воспитанницы Театральной школы. За ним не раз в этот день посылали Колю Гавликовского. Но Фёдор так и не пришёл.

К вечеру в доме Кшесинских собралось немало гостей – и взрослых, и юных. Папа налил всем шампанское, и в 12 часов ночи все закричали: «Ура!» и стали поздравлять друг друга с Новым годом. Когда ушли из-за стола, то в большую залу принесли всем поднос с орехами, яблоками, виноградом и разными сладостями. Танцевали мазурку. Старший сводный брат, француз Филипп, танцевал с Малей. Потом взрослые играли в карты, а молодежь сидела в комнате Юли. Разговаривали и смеялись.

Обе подруги Матильды остались ночевать у Кшесинских. В комнате Мали они с подругами ещё продолжали веселиться. Альбертина, раздевшись до панталончиков с рюшками, танцевала со стаканом и бутылкой в руках, а девчонки смеялись над ней! Потом она взяла свечку и удалилась спать в соседнюю комнату.

1887 ГОД

Январь

Утром первого января 1887 года новогодний праздник продолжался. Первыми встали Юля и Аля, потом проснулись Маля с Лёлей. За Алей пришёл муж её старшей сестры, и она торопила подружек встать, чтобы проводить её до передней. Филипп был знаком с её родственником, и они с ним поговорили.

Юзя встал позже всех, когда Аля уже ушла, не успев проститься с ним. Лёля ещё немного осталась у Кшесинских. Они сидели у Мали в комнате и читали некоторые письма, которые ей писали в Театральной школе воспитанники и воспитанницы. Матильда подарила подруге свою фотокарточку. И Лёля пошла прощаться с родителями Мали. Мама приглашала её пойти с ними вечером на каток.

Днём вдруг собаки Бекас и Трухтан начали грызться, их еле разняли и посадили в разные комнаты, куда Маля ходила к ним по очереди, чтобы успокоить и погладить. А потом села у себя в комнате и писала дневник.

В дом в течение дня приходили гости и поздравляли Кшесинских с наступившим Новым годом. Приходили англичане – Бертенсон и Макферсон, крёстный отец Мали Стракач, Ольга Фёдоровна Боркенгаген с маленькой дочкой Лёлей и другие друзья семьи. Заходил и воспитатель Раш.

А вечером все стали собираться на каток в Юсупов сад. Там была Ёлка. «Вечер на катке был очень интересный для меня, потому что на Ёлке там я была первый раз, – записала перед сном Маля в дневник. – Я видела, как танцуют кадриль на катке. Я сидела с мамой и с гувернанткой Фредерики Урбан и с ней всё разговаривала по-французски. Сзади нас сидели китайцы и говорили о Ёлке, что она им очень нравится. Всех дам угощали конфетами… Мне очень понравилось, как на льду танцуют». Но на улице было холодно, и у Мали очень замёрзли ноги. После окончания все поехали домой на нанятых извозчиках. Дома все поужинали, снова поговорили за столом, и наконец все разошлись по своим домам.

Следующий день, 2 января, уже был обыденным. Маля начала готовиться к своим урокам в Театральной школе. Учила историю, географию и стихотворения, а к занятиям танцами постирала «серые танцевальные башмаки» (так она называла мягкие туфли или тапочки). Юля пришла с катка и угощала сестрёнку конфетами, которые вновь раздавали там дамам. Ещё Матильда начала в этот день вышивать полотенце. Капельдинер принёс Юзе приглашение, а Феликсу Яновичу – две визитные карточки в конвертах – от Петипа и Дриго.

В субботу, 3 января, в театре снова шёл балет «Волшебные пилюли», в котором участвовали ученики Театральной школы. Трудов танцевал с Кшесинской в паре и спросил у Мали: «Вы гадали?» (Такой был обычай под Новый год). И сообщил, что во время гадания ему выпало имя «Матильда». Но Маля ему не поверила.

До 7-го января были каникулы, и в Театральной школе занятий не было. Но и на каникулы учителя давали задания. К Мале пришла её одноклассница Троицкая, чтобы узнать, что задавали. Маля учила стихи на двух языках – русском (к чтению и декламации) и на французском к уроку иностранного языка. Учила по истории и географии. Делала книжечку для оценок, которые получала в Театральной школе.

Сама заботилась Матильда и о своей танцевальной обуви. На каникулах она ходила в мастерскую М. Левштедт. Этот мастер был поставщиком обуви для Мариинского театра. Отец сказал матери выдать ей для этого деньги. Но у обувщика готовых башмаков не было, он снял мерку со стопы девушки и пообещал прислать готовые туфли на дом.

В эти свободные дни Маля писала письма родственникам – тёте Матильде (сестре отца) и Мелюсе (двоюродной сестре), которые жили в Лодейном Поле Олонецкой губернии. Потом она прочитала их папе и отдала, чтобы он отправил по почте.

А Юзя, который часто передавал через Малю письма её однокласснице Вере Хамарберг, на каникулах готовил ей сборник стихов, который хотел украсить красной ленточкой, которую искал в нескольких магазинах и всё же нашёл! И они с Малей однажды долго разговаривали об этих стихах. Юзя даже договорился, чтобы ему напечатали несколько экземпляров сборника. Он спросил позволения у дедушки Веры, который разрешил ему посвятить стихи своей внучке. Но Маля волновалась, что отец будет недоволен, что его сын уже посвящает стихи 15-летней девушке. (Ведь Юзе было только восемнадцать лет, а в то время это ещё не считалось совершеннолетием). Феликс Янович и так был раздражён тем, что Юзеф очень часто бывает в доме Веры в гостях и иногда возвращается домой поздно. Однажды он так разволновался, когда Юзи долго не было, что домашние боялись, как бы у него не случилось сердцебиение. Но когда Юзеф вернулся домой, то упрёки ему Феликс Янович делал в спокойном тоне.

Отец был строгих нравов и следил за поведением своих детей. Своих дочерей Юлию и Матильду он не отпускал одних из дома. Их обычно сопровождала прислуга, чаще других – горничная Паша. В гости их отпускали родители только в хорошо знакомые семьи. А перед сном они всегда благословляли своих детей. Если они с Юлей долго не засыпали, смеялись, то Феликс Янович строго говорил: «Озорницы, вы заснёте?» или даже кричал: «Дети, пора спать!»

Из записей в дневнике вспоминался Мале один забавный случай. Однажды Юзя дрессировал во дворе Свояка, а они с отцом наблюдали эту картину из окна. Рядом с ними были собаки. Юзеф сказал: «Свояк, дай мне лапу». И конь послушно поднял ногу. Трухтан, видя это, тоже стал махать в окно лапой. И Маля с Феликсом Яновичем до слёз смеялись!

Многие вечера Кшесинские проводили в родном Мариинском театре или других – Императорских. Они или выступали сами в спектаклях, или смотрели из зрительного зала друг на друга, и конечно, на других артистов – своих коллег. Но бывало, что посещали и спектакли заезжих гастролёров. Так, в один январский воскресный день 1887 года Маля писала в дневнике: «… потом мы поехали в малороссийский театр. Мы приехали, и уже было начало, но мы посмотрели второй акт. Играли чудесно и пели прекрасно». Видимо, это была опера. Отец же незадолго до этого смотрел балет этого театра и был очень доволен спектаклем.

Юзеф и Филипп иногда ездили в «Аквариум». Это было такое увеселительное учреждение, где могли выступать артисты разных жанров – от классической музыки (например, Чайковского) до цирковых номеров. И находилось оно на другой стороне Невы, куда нужно было ехать через мост.

И вся эта, такая насыщенная жизнь семейства проходила в самое трудное время года, когда в Петербурге стояла на улицах темнота: дни практически начинались с 11 часов, а в 4-ом часу уже становилось темно (правда, в январе день уже начинал прибавляться). А электричества в то время ещё не было: в домах сидели обычно с керосиновыми лампами или при свечах.