Матильда Кшесинская – прима Императорского балета 1 том XIX век. Документальная повесть-роман о русском балете рубежа XIX—XX веков

В эту сторону плыть было быстрее – пароход шёл по течению. До Сермаксов плыли всего два часа. Озеро было спокойно. Вечером на палубе смотрели на закат солнца: «Это очень красивая картина, солнце как бы тонуло в воде. Озеро тоже представляло красивый вид, кроме воды и неба ничего не было видно. Изредка показывался маяк. Мне папа рассказывал, как путешествовал в молодые лета».

Шлиссельбург на этот раз миновали ночью, а в половине 6-го утра уже встали, ожидая прибытия в Петербург. На пристани наняли извозчика и приехали домой. Здесь Маля искупалась после дороги и почти весь день спала, да так крепко, что не слышала звонка отца, когда он приехал (папа уезжал в город по делам). Пришлось дворнику стучать ей в окно. А Феликс Янович даже испугался: не случилось ли чего с дочерью? Домой два раза приезжал Юзя, но уезжал снова на репетиции, и на другой день он вновь был занят в театре, поэтому на дачу в Красницы они снова поехали вдвоём с отцом.

В дороге читали. Их встречали мама, Юля и Коля Гавликовский. Сестра рассказывала Мале, что в понедельник ездили в Яхт-клуб, но там было грустно. Маля рассказывала ей о своём путешествии к родственникам.

А через день, в субботу, Маля записывала уже о дачной жизни: «Вечером к нам приехали Раш, Гвоздецкая и Бертенсон. Далеко мы никуда не ходили, а сидели в саду, ходили на грядки и ели клубнику. Сидели на балконе, пели, немного танцевали. Я показала Рашу и Бертенсону, что нарисовала. Они сказали, что нарисовано очень хорошо, и советовали мне учиться рисовать».

На следующие выходные Маля с отцом снова поехала в город. Там отец посадил дочь на конку, и она поехала в гости к подруге Лёле Левинсон в Лесной корпус. У неё были в этот день именины. Лёля была очень рада приезду Матильды. Она представила ей одного 17-летнего мальчика из приюта для сирот принца Ольденбургского, который к ним ходит. Его фамилия Андреев. Когда Маля с ним разговаривала, то он ей сказал, что каждый спектакль бывает в театре и знает её по сцене, а также Юзю и папу.

Вечером приехало много гостей. Ужинали в саду, было совсем светло – стояли белые ночи. Много танцевали, пели и пускали фейерверки. Разошлись в 4 часа.

Утром мужчины снаружи дома отворили ставни и в окно бросались подушками, а Лёля и Маля визжали и прятались под одеяло. Они сказали, что дают им на одевание 10 минут, а если девушки не встанут, то придут снова. После кофе всей компанией ходили в лес, бросались там шишками и бегали. А после обеда катались на лодках, старясь обогнать друг друга. Был концерт музыкантов. Играли ученики приюта принца Ольденбургского, среди них играл и знакомый Андреев.

К брату Лёли – Васе – приехал знакомый гимназист. И он сказал Мале, что имя «Матильда» переводится с латинского, как «счастливая девушка», но она ему не поверила. А Андреев сказал Мале, что она очень понравилась одному музыканту из приюта по фамилии Иванов. А Маля ещё на концерте отметила, что у него очень красивые глаза.

А вечером ходили в Лесной клуб. Самим что-то танцевать не хотелось, Маля с Лёлей станцевали только один танец – контрданс. Но очень смеялись, как там танцуют, сравнивая с Яхт-клубом. По дороге домой Лёля изображала, как мужчины и барышни танцевали мазурку, было очень смешно!

В понедельник с Лёлей и её мамой поехали в Петербург, а оттуда Маля поехала в Красницы. Все на даче были рады её приезду.

Через неделю, в воскресенье, 19 июля, Юзя с Колей были на охоте, ходили далеко. Их пса Трутю укусила змея, он очень стонал, и все боялись, как бы он не подох. Ему постоянно прикладывали компрессы из молока.

В новую конюшню вводили лошадей. И из этого устроили целый праздник! Воронка, как самого старшего, украсили венком. Когда лошади входили в конюшню, то хозяин – Феликс Янович – давал им хлеба. А перед этим отец освятил конюшню. После этого события все пили пунш.

В понедельник снова сёстры ездили в город, ходили с Юлей в церковь, так как там была служба за душу Фёдора. (И Матильда молилась за Израилева). А вечером снова были в Яхт-клубе. Там был Чарли Макферсон со своей невестой Васильевой. Правда, он ещё тогда с ней не обручился. И Мале было грустно (ведь, когда он приходил к ним, то много времени проводил с ней, и домашние считали, что он за ней ухаживает).

«Когда я первый раз танцевала с Чарли вальс, он мне сказал: «Маличка! Как мы с вами давно не танцевали вальс!«Я ответила: «Да, очень давно». Потом он поинтересовался, почему она такая серьёзная. И пригласил её танцевать кадриль. Он спросил, как ей понравилось в Олонецкой губернии и ездит ли она верхом. Но Маля верховой ездой не интересовалась. Его невеста совсем не танцевала, а сидела у рояля. Но потом он был постоянно рядом с ней.

Один молодой человек очень хорошо танцевал вальс, и постоянно приглашал Матильду на танец. А ещё один господин во время танца подарил Мале маленький букетик цветов. Однажды её пригласил на вальс и брат Филипп.

А на другой день снова были уже в Красницах. По дороге в поезде Матильда вспоминала вчерашний вечер, и ей было грустно. (Она вспоминала Чарли). В субботу с утра ходили в лес за ягодами – Маля, Юля, Лёля Левинсон и Ольга Фёдоровна с маленькой Лёлей. Потом Маля вырезала закладку с именем Charly. И вскоре приехал сам Чарли со своей невестой Васильевой. «Когда на улице сделалось темно, и взошла луна, пошли все в лес. Чарли шёл под руку с Васильевой. Юзя и Коля Гавликовский зажгли бенгальский огонь».

В воскресенье была прогулка к лесничему. «Чарли эту прогулку шёл со мной. Я сорвала ромашку и стала рвать лепестки. Я загадала, нравлюсь ли я Чарли, и вышло „да“! Потом опять сорвала ромашку и загадала тоже самое. Опять вышло „да“! Наконец, когда мы подходили к лесничему, я сорвала третью ромашку и сказала, что если и теперь выйдет „да“, то то, что я загадала, – правда. Но вышло „нет“! Чарли шёл со мной и сказал, что потому не вышло, что я пропустила лепесток. Я сорвала ещё ромашку, и вышло „да“! Чарли стал приставать ко мне, чтоб я ему сказала, что я загадала. Я ответила, что ни за что не скажу, только сказала, что загадала на него».

А когда вернулись домой, то Чарли попросил почитать Малин дневник, и она ему дала его прочесть. После чего они за обедом друг другу загадочно улыбались. После Юля, Лёля Левинсон, Маля и Чарли с Васильевой ходили в поле на сеновал и влезли там на самый верх. Потом, шутя, бросались сеном. Когда шли обратно, то Чарли снова шёл с Малей и спросил у неё про Израилева, кто он такой. (Прочёл о нём в дневнике). И посоветовал ей забыть о нём, если это несерьёзно. В этот момент Маля и правда, казалось, перестала им интересоваться. А Чарли сказал ей, что сам интересуется ею, потому так и говорит. А вечером он с Васильевой уехал. А Маля продолжала думать о нём: если она ему нравится, почему же он приезжает с Васильевой?

С понедельника, 27 июля, Маля начала уже думать о занятиях, чтобы готовиться к новому учебному году в Театральной школе. Начала заниматься танцами – «входить в форму» и читать кое-что из наук.

Август

Начался август. Маля продолжала с утра надевать танцевальное платье и заниматься.

4 августа, во вторник, молодёжь организовала прогулку. Девушки ехали в тарантасе, а мужчины – верхом. Поехали в Белогорку. Взяли с собой завтрак, на берегу реки нашли красивое место и расселись. В этот раз взяли с собой спиртное. Пили немного сладкой водки, вина, а потом ещё Пётр Алексеевич Перетц угостил всех ликёром. И у Мали сильно кружилась голова. Все пели, танцевали, смеялись. Было очень-очень весело! Коля Гавликовский, развеселившись, чуть не упал в реку! Их компанией даже заинтересовались дачники на другом берегу: они стояли на балконе дома и смотрели на них в бинокль.

Когда возвращались на дачу, пошёл сильный дождь и всех намочил. Дома сели играть в карты.

Приехал Жак Бертенсон в гости на пару дней. И сообщил неприятное для Мали известие: Чарли Макферсон просил всем кланяться, у него и Васильевой состоялась помолвка.

Под вечер у Мали сильно разболелась голова от выпитого спиртного, хотя весь день ей было весело. Но вечером она ещё со всеми играла в мушку. Жак сидел рядом с Матильдой, они с ним баловались, и все шутя говорили, что он Малин жених.

На другой день все пошли на прогулку, а Маля осталась дома. Некоторые из ушедших заблудились, попали в болото, и еле выбрались из него.

А 7 августа мама всех разбудила в 5 часов утра. Ждали солнечное затмение. Но шёл дождь, было пасмурно и посмотреть его не удалось. Утром и вечером играли в карты, а Маля весь день читала.

В субботу была баня.

13 августа Маля первый раз поехала верхом, ехала вместе с Юзей. (Алексей надел на лошадь дамское седло). Брат показал Мале, как держать уздечку и мундштук. «Когда я села на лошадь, мне было страшно, но потом ничего и очень-очень понравилось», – писала в тот день Матильда.

День рождения у Мали был 19-го августа, но это была среда. Его решили отмечать в воскресенье – 16-го. И уже с пятницы все стали ждать гостей. Но в тот день приехали только Коля Гавликовский и Ольга Боркенгаген. В субботу днём приехали Максы. Вечером приехал первым Альфред, как звали его в театре, или Аладар, как он был назван при рождении, Бекефи (очень талантливый танцовщик Мариинского театра, друг отца). Потом приехала Вера Хамарберг со своей мамой и Никитин, и последними англичане: Бертенсон и Макферсон с Васильевой. С приездом гостей все пили кофе, а потом пошли гулять по дороге. Альфред Бекефи всех смешил. Когда возвратились с прогулки, то на балконе, который выходил в сад смотрели фейерверк, который изготовил Юзя.

Когда все ушли с балкона, то Чарли остался и говорил с Малей. Он как-то странно себя вёл: обручился с невестой, но постоянно уделял Мале внимание, просил подарить ему закладку, которую она раньше сделала для него, хотел дальше почитать её дневник. Потом признался, что Маля ему нравилась зимой и нравится теперь. Она его перебила, сказав:

– Перестаньте говорить чепуху.

Но он ответил, что это вовсе не чепуха, а правда. Тогда Маля сказала ему, что завтра утром собирается идти за грибами. И он собрался идти с ней. А позже она писала: «Немного танцевали вальс и гуляли по саду, ночь была прелестная, была луна. Васильева не гуляла и не танцевала. За чаем Чарли сидел около меня, а Васильева напротив».

В воскресенье, 16 августа, она продолжала: «Всю ночь я не спала и всё думала об Чарли и об Васильевой».

Встала в половине восьмого. На кухне поговорила с Маришей (прислугой). Вдруг вышел Чарли. Он поздоровался и поздравил Малю, так как в этот день отмечали её рождение вместо 19-го августа. Они вышли и встретили во дворе Феликса Яновича, поздоровавшись с ним. Когда вошли в лес, то Чарли подарил Мале маленький пакетик, сказав, что если подарок ей не понравится, то он его заменит. Маля спросила:

– Зачем же это?

В ответ поздравила его с тем, что он теперь жених Васильевой. Потом он говорил Матильде, что она очень изменилась в последнее время, стала более любезной к нему. А зимой её отношение к нему было обидным для него. Грибов они нашли мало. «Когда мы пришли домой, мама вышла в сад и, смеясь, сказала, что вот невеста спит, а он со мной гуляет».

Все в доме уже проснулись. Когда Маля вышла из комнаты, то все закричали и стали её поздравлять. «Я столько получила конфет и подарков, что не могла удержать всех», – вспоминала Матильда. «За кофе папа Чарли сказал, шутя, что он думал, что Чарли подождёт моего выпуска и на мне женится. Чарли Ольге Фёдоровне сказал по-немецки, что он бы ответил, но не желает меня оскорблять», – записала Маля.

Ольга Боркенгаген подарила Мале белый капюшон, а Никитин и Жак Бертенсон – красный плюшевый альбом. Юзя подарил альбом для стихов, Вольф и Гвоздецкий – по коробке конфет. Коля Гавликовский подарил польские книги, и Макс – тоже. Родители и Юля обещали купить что-нибудь по желанию Мали в Петербурге (сестра обещала перчатки).

В этот день Матильде было весело: «Бекефи играл на рояле и ужасно смешил. Он меня всё называл не цыплёнком, а цыпляткой и, махая руками, говорил: «Тшь, тшь!»

За завтраком все пили за её здоровье. А потом поехали в Белогорку на шести тарантасах, и двое – верховых. Там пили лимонад, а мужчины – пиво, все ели мороженое.

На обед пришли Мариус Петипа с дочерью Марией, Павел Гердт и Дерфельден. «После обеда Мари Петипа захотела играть в разные игры», – сообщала Маля. Играли в фанты, Чарли пришлось поцеловаться с невестой, но и Мале выпал такой же фант, но она целоваться с ним не стала. «Танцевали. Я много танцевала с Чарли вальс. Бекефи нам играл кадриль, и каждую фигуру одно и то же, и также нам играл вальс и польку».

Когда стемнело, то все вышли на балкон смотреть фейерверк, который по обычаю приготовил Феликс Янович. Он, по словам виновницы торжества, «удался».

Чарли в тот день много разговаривал с Малей. Она в то время писала стихи, и он просил показать их ему, но Маля не соглашалась. Васильева уже злобно смотрела на неё, так как жених стал больше уделять внимания Матильде, чем ей. А на другой день ей рассказывали, что невеста Макферсона даже плакала и говорила ему: «То со мной, то с Малей!» И несколько раз она повторяла имя Матильды. Но жених и в самом деле не мог определиться со своими чувствами, и непонятно было, зачем же он так поторопился с помолвкой.

На другое утро, они уезжали рано, и Маля уже проснулась, но вставать не хотела, чтобы их проводить. Сначала Жак приоткрыл дверь и сказал: «Прощайте, Маличка!» Затем это же повторил Чарли. И как показалось Мале – вовсе невесело.

Весь понедельник Матильда грустила и вспоминала Чарли, особенно, когда одна ходила за грибами, вспоминая их утреннюю прогулку…

И, наконец, наступил день, когда Мале на самом деле исполнилось 15 лет! «Среда, 19 августа. Сегодня моё рождение. Я, как встала, старалась быть как можно веселее, чтоб весь год быть весёлой. Я ходила за грибами, и нашла очень много. Папа, когда меня поздравлял, подарил мне рубль серебром. Сегодня уехали от нас Л. Макс и его жена. За завтраком пили за моё здоровье. Я переписывала дневник. Вечером выпила пуншу, играла в карты, и за ужином снова пили пунш за моё здоровье. В 10 часов мне исполнилось 15 лет, пошёл шестнадцатый год».

А на следующий день ездили в гости к дочери Мариуса Петипа. «В два часа папа, Юля, Юзя, Тита Гвоздецкая и я поехали к Мари Петипа. Сегодня уехал от нас последний гость, Вольф, он до станции поехал с нами вместе. Когда мы приехали к Мари, она нам всё показывала. У Мари был Бекефи и ещё несколько человек, и была драматическая артистка Жулева. Мы играли в крокет».

В обед приехал Бертенсон с приветом от Чарли. «Выводили и показывали лошадей, и довольно много. Вечером танцевали. Мари мне дала свою карточку с подписью. У неё была одна девушка, которая очень хорошо и красиво пела. Было очень весело. Домой поехали в половине 12-го».

Постепенно август подходил к концу. Летний сезон заканчивался. Стали готовиться к переезду в город. 25-го с дачи совсем уехала Юля. Отец и Юзя ездили за жалованьем, но Феликс Янович вечером вернулся. Брат собирался приехать на другой день.