Таинственный дом на Монмартре

– Но вот их речи никак не пойму.

– Может, они немые, а, господин Лабриш?

– Да говорю же вам, что они лопочут на тарабарском наречии.

– Ах да, точно!

– Они каждый вечер заходят сюда и выпивают целую бутылку водки. Если бы вы их увидели, то, как и я, подумали бы, что тут что-то нечисто. Приходят они, значит, платят вперед, каждый выдувает пол-литра крепкого зелья, и куда-то уходят по своим делам.

– Куда же они ходят, господин Лабриш?

– Вот это я и не могу уразуметь. Жизнь у них, что говорить, совсем чудна?я. Посудите сами: тому уже два месяца прошло, как одного притащили чуть живого. Он три недели носа не высовывал из конюшни, а другой его врачевал какими-то своими снадобьями. Даже не дал позвать к нему доктора.

– А из какой они страны, господин Лабриш?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. А кто ту страну назовет, тот будет враль бессовестный. Но вы вовремя тут оказались… Вон они, выходят с двумя рыжими жеребцами американского милорда.

Наш новоявленный кучер немедленно оглянулся и посмотрел на улицу.

Действительно, из ворот принадлежавшего Панкорво особняка выводили двух чистокровных арабских скакунов. Их держали под уздцы два кошмарно выглядевших индивида.

Странного вида конюхи были одеты в жокейские куртки английского покроя. Из-под козырьков их клетчатых шапочек виднелись неотесанные, сильно загорелые, дубленые ветром лица с усами, ощетинившимися, как у тигров.

Физиономии этих господ совершенно не вязались с их одеждой. Казалось, что в ливреи обрядили калабрийских бандитов.

– Что верно, то верно, недобрые у них лица, – сказал лжекучер. – Ну да все равно, больно мне это любопытно, я бы пошел к этому американцу… Вот что, папаша Лабриш, если услышите, что он собирается нанять лакея или камердинера, сделайте милость, дайте мне знать.

– Такое возможно, дружок. Я поговорю с их управляющим, когда он зайдет ко мне выпить грогу. Они его величают господином Педди. Ну а вы загляните на этой неделе…

– Да уж конечно зайду, и тогда, надеюсь, вы окажете мне честь и позволите вас угостить. А сейчас мне надо бежать к себе, аж на Тернскую заставу, и времени у меня в обрез. Ваше здоровье, папаша Лабриш!

– Спасибо, Антуан, всегда к вашим услугам.

Господин Антуан расплатился, пожал руку почтенному виноторговцу и ушел.

Сведения, которые Сервону удалось раздобыть, не только не развеяли, но даже усилили его подозрения.

Похоже, что конюхи господина Панкорво были вполне способны потрошить прохожих. А что касается их хозяина, человека хорошо известного в свете, то выглядело по меньшей мере странно, что среди его прислуги не было ни одного француза.

Виконт решил, что на сегодня ему удалось собрать достаточно сведений.

Он ограничился тем, что обошел вокруг особняка и заметил в углу садовой ограды низкую дверцу, которая выходила в пустынный переулок.

Если заокеанский джентльмен действительно был главарем шайки бандитов, то эта низенькая дверца была ему вполне кстати и могла использоваться для ночных вылазок.

Сервон решил установить за дверцей наблюдение и окончательно уверился в необходимости слежки за господином Панкорво.

На вечер следующего дня виконт наметил еще более серьезные следственные действия. Но внезапно случилось нечто очень странное, из-за чего он был вынужден изменить направление своих поисков.

Вечером, примерно в шесть часов, виконт находился в клубе и собирался поужинать.

В соответствии с заведенным в клубе порядком, чтобы гарантированно получить место за общим столом, необходимо было заранее записаться в специальном журнале.

Но так случилось, что Сервон никак не мог оторваться от нескончаемой партии в вист, и чтобы не ужинать в одиночестве, он подозвал лакея и велел ему вписать свое имя в журнал.

Наконец партия закончилась, и виконту захотелось узнать, с кем ему предстоит сидеть за одним столом. Смысл этого намерения заключался в том, что если выяснится, что на совместный ужин записалась какая-нибудь сомнительная личность, то виконт попросту вычеркнул бы свое имя из общего списка.

Он рассеянно пробежал глазами по списку участников ужина, и внезапно его поразил специфический почерк, которым в журнал было вписано его имя.

В ту же секунду он узнал этот почерк.

Именно этим почерком было написано письмо, приложенное к банковским билетам. Письмо как раз лежало у него в кармане, и он мог не спеша сравнить обе записи.

Результат сравнения был очевиден.

Спасителем виконта де Сервона оказался лакей клуба! Подумать только, клубный лакей! И без того таинственное дело становилось еще более запутанным.

Сделав такое поразительное открытие, Сервон почувствовал, что окончательно сбит с толку. Поэтому он решил не откладывая, сразу разобраться во всей этой истории.

Виконт велел позвать таинственного слугу и с нескрываемым любопытством уставился на него.

Он так долго разглядывал его лицо, что слуга в конце концов почувствовал себя неловко. Но затянувшееся изучение лица лакея оказалось безрезультатным: виконту пришлось признать, что этот человек ему совершенно не знаком.

Перед ним стоял среднего роста брюнет с большими черными бакенбардами. Выглядел он как типичный лакей, служащий в хорошем доме.

Сервон, глядя на него в упор, спросил:

– Так это вы написали мне то самое письмо?

Одновременно с этими словами он достал письмо из кармана и показал его лакею.

Слуга взглянул на письмо и без тени смущения ответил, что почерк действительно похож на его собственный, но тем не менее это не его почерк.

Стараясь выглядеть глупо, но почтительно слуга добавил:

– С чего бы я позволил себе писать письма господину виконту?

У Сервона было большое желание продолжить допрос, но внезапно ему показалось, что со стороны он выглядит нелепо, и виконт решительным жестом прервал разговор.

Лакей, не говоря ни слова, удалился.

Дело между тем становилось все более запутанным.

Сервон зашел к управляющему клубом, сделал вид, что ищет себе камердинера, сказал, что обратил внимание на того лакея, и поинтересовался его послужным списком.

– Этот лакей, – сказал управляющий, – один из наших лучших работников. Он пунктуальный, честный и усердный. Единственный его недостаток состоит в том, что выражение лица у него очень печальное, а это многим не нравится. Еще вчера на него жаловался господин Панкорво. Он уверял, что из-за этого лакея ему не везет в игре.

– Как давно он работает в клубе?