Таинственный дом на Монмартре

Теперь он ничего не понимал и вернулся домой в полном недоумении, не преминув на этот раз воспользоваться наемным экипажем.

Сервон уже был готов попросту обратиться в полицию, но вспомнил, что придется писать заявление, участвовать в скучных процедурах и пришел к выводу, что лучше просто помалкивать.

И все-таки эта таинственная история не давала ему покоя. Чтобы покончить с сомнениями, виконт решил, что он сам, не хуже полиции, расследует это дело.

Глава II

Так сложилось, что, когда происходили описываемые события, виконту было абсолютно нечем себя занять. Сердце его по воле обстоятельств было свободно, да и голову не отягощали никакие заботы.

Поэтому ничто не мешало нашему герою заняться охотой на человека хотя бы для того, чтобы пощекотать себе нервы. Правда, о профессии сыщика у Сервона были крайне расплывчатые представления. Это наводило на мысль, что для успеха расследования ему придется самостоятельно изучить методы сыска и приобрести навыки сыскного дела.

Интуиция подсказывала ему, что явившийся из Южной Америки Панкорво непременно должен быть если не вдохновителем, то, по крайней мере, соучастником ловко организованного ночного нападения на беззащитного человека.

Но сама по себе интуиция ничего не доказывает. Возникшие подозрения следовало надежно обосновать. Поэтому виконт решил, что перед началом расследования он должен собрать подробные сведения об этом таинственном персонаже.

На первый взгляд, решить такую задачу не составляло большого труда.

Дело в том, что новые члены клуба не падают с неба подобно метеоритам. Кто-то обязательно должен представить претендента и поручиться за него.

Сервон поинтересовался, кто выступил поручителем господина Панкорво, и оказалось, что таковых было два. Одним из них был вице-президент клуба, родовитый дворянин с безупречной репутацией.

Вторым поручителем оказался Шарль де Пресей, старый товарищ виконта и его лучший друг. Они встретились, и Шарль рассказал Сервону все, что знал сам, то есть очень немногое.

Годом раньше Пресей отправился в большое путешествие по странам Востока и там познакомился с господином де Панкорво, который тоже путешествовал по Восточному Средиземноморью.

Они решили продолжить путешествие вдвоем, вместе пересечь Малую Азию, посетить Палестину и проплыть по Нилу до порогов. Путешествие оказалось долгим и тяжелым, и другу виконта не раз представился случай оценить выдающиеся качества своего попутчика.

Господин де Панкорво был человеком любезным и высокообразованным. Он знал множество языков, в том числе турецкий и арабский. В путешествии по Востоку такие знания, как правило, очень полезны.

Кроме того, он казался очень богатым человеком и во время путешествия активно пользовался солидными аккредитивами.

Правда, о себе самом он рассказывал крайне скупо.

Тем не менее Пресей узнал, что его попутчик открыл месторождение золота то ли на каком-то острове в Индийском океане, то ли в Кордильерах или Андах и заработал на этом большое состояние. Еще он знал, что воспитывался Панкорво в Англии, но поселиться намерен во Франции.

По прибытии в Париж господин де Панкорво попросил своего компаньона по совместному путешествию представить его в клубе. Пресей охотно согласился и при этом воспользовался поддержкой вице-президента, который хоть и не был знаком с американцем, но тем не менее полностью положился на рекомендации Пресея.

Панкорво был принят в клуб и стал жить так, как живут все богатые иностранцы, приехавшие развлечься во Франции.

Его постоянно видели на светских мероприятиях, он часто посещал театры и совершал прогулки в Булонском лесу, причем и карета, и лошади его были превосходными.

Но частная жизнь Панкорво была окутана тайной. Во всяком случае, никому так и не удалось побывать в его особняке.

Панкорво был знаком со всем Парижем, если под «всем Парижем» понимать посетителей театральных премьер и скачек, но при этом близко не сошелся ни с одним порядочным человеком.

Полученная от друга информация давала так мало оснований для подозрений, что Сервон даже подумал, что пошел по ложному пути.

Тем не менее виконт решил продолжить свое расследование и установить слежку за господином де Панкорво.

Перед тем как пуститься в это забавное, хотя в действительности весьма опасное предприятие, он решил научиться изменять свою внешность, что, как известно, является основой профессии сыщика.

Сервон достаточно хорошо знал театральный мир и был близко знаком с некоторыми актерами. Он обратился к одному из них, признанному знатоку искусства гримирования, и напросился к нему в ученики. При этом он воспользовался весьма неуклюжим предлогом, уверив актера, что хочет принять участие в домашнем спектакле.

Виконту понадобилось несколько недель, чтобы научиться наклеивать брови, делать морщины, изменять форму носа, увеличивать рот и менять выражение глаз.

Еще он научился приклеивать разнообразные бороды и приобрел большое количество разных париков.

Через какое-то время Сервон решился выйти из дома в измененном обличье и в целом остался собою доволен.

Постепенно к нему пришла уверенность, и в конце концов он начал получать такое большое удовольствие от жизни в стиле принца Родольфа из «Парижских тайн», что уже ни за что на свете не согласился бы отказаться от своих планов.

На новое увлечение приходилось тратить много времени, тем не менее виконт старался ни в чем не изменять своим привычкам и каждый вечер неизменно проводил в клубе.

Актер, обучивший виконта искусству перевоплощения, предоставил в его распоряжение комнату. В ней Сервон переодевался, а когда завершал прогулки в каком-нибудь новом обличье, вновь надевал свою обычную одежду.

Через два месяца подготовка была завершена, и Сервон решительно приступил к намеченным действиям.

Господин де Панкорво проживал на улице Валуа-дю-Руль в чудесном маленьком особняке с садом и двориком.

Напротив въезда в усадьбу располагалась лавка виноторговца, единственное торговое заведение на этой аристократической улице. Винную лавку облюбовали в качестве места встреч все служивые люди в округе.

Однажды чудесным зимним утром, накануне Рождества, какой-то здоровенный малый с повадками кучера, служащего в приличном доме (а это был не кто иной, как виконт де Сервон), появился у стойки папаши Лабриша и потребовал рюмку абсента.

Папаша Лабриш сам когда-то служил лакеем у маркиза и от прежней профессии сохранил величественный вид, хотя это не очень вязалось с его нынешним занятием.

Кроме того, у виноторговца остались прочные связи в домах знатных людей, и никто лучше него не мог бы помочь устроиться на хорошее место безработному повару или оставшемуся не у дел кучеру.

Его клиентура почти целиком состояла из разного рода прислуги, и он пользовался безграничным авторитетом у этой публики.

Сервон заранее навел справки о господине Лабрише и надеялся, что виноторговец, хорошо знающий всех жителей этого элегантного предместья – как господ, так и их слуг, – может оказаться для него полезным.

– Ну и холодина, господин Лабриш, – сказал виконт, вежливо поприветствовав виноторговца, восседавшего с королевским достоинством за своей стойкой. – Здесь у вас куда лучше, чем на облучке с вожжами в руках.

– И то верно, дружок, – ответил величественный торговец, подавая абсент незнакомому клиенту. – Сдается мне, что вы нечасто бывали здесь. Что-то я вас совсем не припоминаю.

– Да я же Антуан, господин Лабриш… Антуан… Ну тот, что служил у маркиза де  Ванса, который раньше жил на улице Берри. Припоминаете? Неудивительно, что вы позабыли, как я выгляжу. С тех пор как помер мой маркиз, я все путешествовал с одним американцем, а тут оказался впервые за три года. До чего же мне хочется опять сюда вернуться, а то служить у этих американцев, видите ли, не для такого человека, как я. Может, вы знаете, господин Лабриш, нет ли где местечка для меня?..

– Поглядим, дружок, поглядим. А что до американцев, то вы правы на все сто. У нас завелся один такой в особняке напротив. Говорят, миллионов у него не счесть, а держит только одного камердинера.

– Да быть того не может!

– Точно вам говорю. Кучером у него негр, которого он привез из своих диких краев, а в помощниках держит какого-то пьяницу ирландца.

– Но говорят, что на конюшне у него аж шесть лошадей.

– Так и есть. За ними два конюха присматривают, а уж какие эти конюхи – страх один! Два здоровенных бородатых мазурика. Не хотел бы я с такими встретиться в глухом местечке. И говорят они на каком-то тарабарском наречии, так что никто их не понимает. Их денежки мне знакомы…

– Ну в этом каждый разберется.