Таинственный дом на Монмартре

Значит, его преследователь был либо сообщником грабителей, поставленным следить за Сервоном, либо, наоборот, он был полицейским агентом, выслеживающим воров.

Последние слова, услышанные виконтом, были: «Я появился слишком поздно». Это, скорее, подтверждало версию о полицейском агенте, но тогда, почему его спаситель сбежал, словно боялся, что будет узнан?

Бесспорным было одно: его обворовали и едва не задушили. Оставалось лишь утешаться, повторяя про себя: «Что ни делается, делается только к лучшему в этом лучшем из миров».

К счастью, от усталости его в конце концов сморило, и он как убитый проспал восемь часов.

Было около полудня, когда Сервон наконец открыл глаза. Свет едва пробивался сквозь задернутые занавески, и виконт не сразу разглядел довольно большой конверт, запечатанный красным воском, который кто-то, скорее всего слуга, положил на ночной столик.

В таких конвертах обычно присылают официальные письма, но поскольку виконт не поддерживал никаких отношений с чиновниками, внешний вид конверта его очень удивил.

Достаточно было протянуть руку, чтобы взять конверт, но он решил доставить себе удовольствие и попытаться угадать, что там находится внутри.

Виконт стал предаваться сладостным мечтам, глядя полузакрытыми глазами на таинственное послание. Внезапно Сервону пришла в голову странная мысль о том, что префект полиции направил ему письмо с сообщением о задержании грабителя.

Не раздумывая, он схватил конверт и вскрыл его.

Невозможно описать изумление, охватившее Анри де Сервона, когда он увидел содержимое конверта.

В упаковке из серой бумаги он обнаружил пачку билетов Банка Франции.

Виконт пересчитал их. Билетов было ровно шестьдесят пять.

Кто-то возвратил Сервону его деньги.

Он даже подумал, что всю жизнь ошибался, и в действительности полиция – это превосходное учреждение, как вдруг обнаружил, что под билетами лежит письмо.

Это был лист обычной бумаги, на котором твердой рукой крупными буквами и довольно специфическим почерком было написано следующее:

«Сударь, отбросьте сомнения и пользуйтесь этими деньгами. Вам возвращено украденное».

Письмо не было подписано.

Дело приобретало фантастический оборот, словно начиналась сказка из «Тысячи и одной ночи».

Получалось, что у вора отняли то, что он украл!

Первой реакцией виконта было желание понять, кому он успел оказать исключительно ценную услугу, за которую его столь щедро отблагодарили.

Он напряг память, но все попытки ни к чему не привели. Ему так и не удалось вспомнить, спас ли он кому-нибудь жизнь или, что еще важнее, чью-то честь.

И еще одно таинственное обстоятельство не давало покоя Сервону.

Ниспосланный Провидением спаситель определенно знал, что этой ночью его должны ограбить, и именно поэтому следил за грабителем.

Виконт долго предавался размышлениям, и внезапно его осенило.

Он подумал, что свалившееся на него приключение – это лишь шутка, организованная членами клуба.

Анонимное возвращение денег явно говорило о том, что речь идет о мистификации. Не могли ведь шутники дойти до того, чтобы бессовестно оставить у себя украденные деньги.

И все же они перегнули палку. Ведь его опрокинули на землю, почти задушили. Сервон, конечно, был привычным к подобным выходкам, но то, что позволили себе на этот раз, было неприемлемо.

Он почувствовал еще большее раздражение, когда подумал, что именно Панкорво был организатором всей этой никуда не годной шутки.

Виконт вспомнил разговор у двери клуба. Панкорво тогда ловко расспросил его обо всем, узнал, что он не носит с собой оружия, потом всю дорогу следил за ним из своего фиакра и устроил засаду на углу аллеи Вдов.

Сервону давно уже не нравился этот тип, и он с удовольствием поискал бы повод для доброй ссоры с ним.

Но перед тем, как что-то предпринять, необходимо было убедиться в том, что его подозрения достаточно обоснованы. И Сервон решил, что будет действовать по очень простому плану.

Как известно, чтобы мистификация полностью удалась, необходимо, чтобы жертва сама поняла, что ее провели. Лишь только это произойдет, все сразу с большим удовольствием поднимут ее на смех.

Понимая это, Сервон решил, что отправится в клуб, как ни в чем не бывало, даже словом не обмолвится о случившемся и будет спокойно дожидаться, пока любезные шутники не выдадут себя сами.

Что же касается таинственного письма, то его этим утром, примерно в десять часов, передал привратнику какой-то незнакомый посыльный.

В течение всего дня виконт испытывал необычное для себя нервное возбуждение.

Он одновременно злился оттого, что стал посмешищем для дураков, и в то же время радовался, что его деньги нашлись.

Но, по правде говоря, он больше злился, чем радовался.

Поэтому, когда виконт около полуночи появился в клубе, он буквально кипел от раздражения.

Вся вчерашняя компания уже была в сборе, но тема разговора сменилась. Все с большой серьезностью обсуждали достоинства английских кучеров.

О происшествии с бароном теперь вспоминали не больше, чем об убийстве герцога де Гиза.

Сервон, терзаемый своей навязчивой идеей, послушал и пришел к выводу, что все попросту сговорились и ждут, когда он начнет рассказывать о ночном происшествии.

Тогда он, не спуская глаз с собравшихся, принялся рассуждать о правилах управления мчащимся на большой скорости экипажем.

Но, к огромному удивлению Сервона, его выслушали, ему ответили, и он не обнаружил даже намека на улыбку или заговорщицкий жест.

Господин Панкорво играл в пикет, сидя в трех шагах от группы собеседников. Он с обычной вежливостью и с самым невинным видом поприветствовал виконта.

Такая всеобщая сдержанность совсем сбила с толку бедного Сервона.

Он сделал попытку с помощью разных намеков вернуть разговор к происшествию с бароном. Но эта тема уже никого не интересовала.

Лишь один господин Панкорво в какой-то момент, как говорят охотники, «сделал стойку».

Он спросил у виконта, не было ли у него по дороге неприятных встреч, на что Сервон сухо ответил, что все обошлось без происшествий.

Иностранец кивнул с видом человека, не желающего обсуждать всякий вздор, и спокойно продолжил начатую партию.

Все это навело Сервона на мысль, что в действительности дело может оказаться более серьезным, чем ему вначале показалось, и что в клубе орудует сообщник бандитов.