Амарант. История жеребенка

– В гости мы с радостью, ты, главное, не волнуйся! – Кай, отдышавшись, бодро шагнул к ограде и привычно налёг на неё. – Ой! – он резко отскочил. – Щиплется!

– Конечно, щиплется! Это же электропастух, – сказала Спарта, окинув его удивлённым взглядом. – Не слыхал разве? Специальная ограда, которая щиплется, если её ломать.

– У-у-у-у, – Кай обиженно потёр носом бок и бросил негодующий взгляд на белую ленту. – Придётся заняться подкопом.

– Нам вообще не стоит уходить, Кай. – Спарта встала напротив калитки и нахмурилась. – Людям это не понравится. Они будут волноваться и переживать!

– Подумаешь! – Кай попытался обогнуть её, но Спарта сделала шаг в сторону и прижала уши.

– Я могу открыть ворота, если хотите, – между ними повис Конеед.

– Отлично! – Кай деловито зашагал по леваде, пока Конеед возился с замком. Спарта мрачно стояла в углу у калитки, с неодобрением поглядывая на него. – А далеко твой дом?

– На берегу реки, – восторженно проворковал бурунчик. – Там восхитительно! Я назвал его в честь моих друзей, друзей…

Марик с тревогой поглядел на начинавшее стремительно темнеть небо.

– Готово! – Конеед распахнул калитку, и Кай уверенным шагом направился к выходу. Марик со Спартой тревожно переглянулись.

– И как же? – ловко обогнув Спарту, Кай ступил за порог.

– Я назвал его хижиной, хижиной.

– Хижиной?

– Да, да, – глаза бурунчика засияли, – хижина «Голодные комарики».

Кай остановился так резко, что из-под его копыт брызнул мокрый песок.

– Голодные комарики? – севшим голосом переспросил он.

Бурунчик кивнул, лучась улыбкой.

– И много у тебя там… твоих друзей?

– О, их сотни, сотни, – просиял бурунчик. – Даже, наверное, тысячи, тысячи. Ах, какие они слагают баллады! Только послушайте, послушайте их! Нет ничего прекраснее комариных песен, песен. Как они милы, как добры, добры!

Где-то вдалеке загрохотал гром. Кай мялся, переступая с ноги на ногу. Конеед, усевшись на столб, издал невнятное кудахтанье, пытаясь скрыть смешок.

– Ты знаешь, – неуверенно промямлил Кай. – Я тут подумал… Люди ведь действительно очень расстроятся, если мы уйдём… – Он оглянулся на Спарту и Марика. Те, пряча улыбки, закивали.

– Давай в другой раз, – Кай развернулся и одним прыжком очутился в леваде. – Когда… мнэ-э-э… твои друзья улягутся в спячку. Так оно надёжнее будет.

– Приходите. Я буду вас ждать, ждать. Мы отплываем с первым снегом, снегом, на закате. Не опоздайте!

Он поклонился, прижал поплотнее к груди гроздь рябины и быстро зашагал в глубь леса. Почти скрывшись из виду, бурунчик остановился и оглянулся на оставшихся в леваде жеребят.

– Согреваюсь теплом солнца, солнца, рождённого в твоей душе, – он посмотрел на Конееда, а затем перевёл взгляд на лошадей. – Согреваюсь и добротой, добротой, находящейся в ваших сердцах!

Он помахал рукой на прощание и через мгновение исчез среди стволов и корней. Облака пронзил косой солнечный луч, осветив ярким пятном то место, где секунду назад стоял всепогодный бурунчик.

Глава 28, в которой Кай с Мариком устраивают поединок, возят вьюшек и провожают уплывающие острова

По залитому зыбким лунным светом полю бесшумно шагала крупная вороная кобыла. Не глядя по сторонам, она неспешно поднялась на поросший сухими былинками холм. Лёгкий ветерок перебирал пряди её гривы, а по следам лошади прихотливыми узорами распускались цветы инея.

Остановившись на вершине, кобыла подняла голову к луне. Мягкий лунный свет лизнул изгиб крутой шеи, отразился во влажных блестящих глазах. Низким бархатным, словно ночное небо, голосом кобыла заговорила. Она рассказывала о том, что пришло время снега, что лес совсем озяб, ели хмурятся в бессоннице, рассказывала о неспокойных, мающихся от бесснежья зверях.

Луна отвечала слабым мерцанием, и кобыла, прядая ушами, внимательно слушала её.

Разбуженный беседой ветер гнал за спиной у лошади низкие тучи, затягивал небо мутной пеленой. Звёзды гасли одна за другой, исчезая за тяжёлыми мрачными облаками. А по ним, разбрызгивая копытами тьму, мчался небесный табун – вестник скорой зимы и снега. Кони неслись над землёй – чёрные силуэты, непокорные призрачному свету луны. Кобыла наклонила голову, любуясь скачкой. Вдруг, встряхнув гривой и громко заржав, она прыгнула вверх, разметав сгущавшиеся тучи, и помчалась вперёд сквозь свинцовые облака, недосягаемая ни для ветра, ни для лошадей небесного табуна.

– И-и-и-ха-а-а!!!

Марик прыгнул вбок, резко развернулся, вырывая чомбур из рук конюха, и поскакал по леваде вслед за летевшим впереди Каем. Спарта, брезгливо поджав губы, аккуратно переступила через маленький комочек смёрзшегося навоза, зашла в леваду и чинно встала, ожидая, пока конюх снимет с неё недоуздок. Лишь после этого она негромко взвизгнула, вскинула голову и грациозно помчалась за друзьями.

Один конюх устало привалился к столбу, а второй, скрестив руки на груди, ждал, пока лошади набегаются. За непробиваемое спокойствие Кай прозвал их Так и Сяк. Ему никак не удавалось лишить эту парочку душевного равновесия – ни валянием в грязи, ни побегами, ни даже отказом от пищи (правда, надолго Кая не хватило – он продержался над полной миской всего минуту).

Конюхи к случавшимся неприятностям относились равнодушно – молча выслушивали возмущённую Тихоню, собирали втоптанное в навоз сено и возвращались к своей работе как ни в чём не бывало. И всё же Кай не терял надежды однажды вывести их из себя.

– Оп! – Кай с Мариком резко остановились, обдав конюхов дождём грязевых брызг, и замерли, ожидая, пока те снимут с них недоуздки. Сяк бесстрастно стёр рукавом грязь с лица, Так неторопливо стянул недоуздки, щёлкнул застежками карабинов, и оба невозмутимо направились в конюшню.

– Ы-ы-ых! – с сожалением топнул ногой Кай. – Ещё б чуть-чуть, и они бы с нами поиграли…

Спарта укоризненно на него посмотрела.

– Я смотр-р-рю, у вас уже настоящий табун собр-р-рался! – раздался сверху хриплый каркающий голос. Над левадами парил, широко раскинув крылья, Ворон. – Поздр-р-равляю, поздр-р-равляю!

– Да, настоящий табун, – кивнула Спарта.

Ворон сделал ещё один круг над их головами и устремился куда-то вдаль, скользя между вершинами елей.

– Да! – вскрикнул Кай так громко, что Марик со Спартой подпрыгнули. – И в табуне нам обязательно нужен главный!

Спарта снисходительно поглядела на друзей.

– Кай, – Марик с сомнением обвёл глазами леваду. – Нас же всего трое! Да и опасностей никаких нет!

– Ты не понимаешь! – завёлся Кай. – В любом, даже самом маленьком табуне должен быть главный! Это закон жизни! И за право быть главным лошади должны сражаться! Мы с тобой!

– Зачем? – попытался воззвать к разуму Марик. – Мы с тобой гуляем вместе уже кучу времени и ни разу не поругались. Для чего нам драться? И почему кто-то должен быть главнее другого?

– Не главнее, а ответственнее! И не кто-то, а сильнейший и храбрейший из нас! – Кай был непоколебим. – Давай сражаться, Марик!

– Ну… – Марик неуверенно помялся, озираясь по сторонам в поисках поддержки.

– Отлично! Сейчас и начнём! – просиял Кай, нетерпеливо подпрыгивая.

Спарта отошла к сену, демонстративно повернувшись к жеребятам хвостом.