Амарант. История жеребенка

Все трое склонились над небольшой ямкой, в которой оказалось несколько горстей слежавшегося овса. Овёс местами почернел и покрылся зеленоватыми пятнами. Кай издал ликующий вопль.

– Мне кажется, не стоит это есть, – сказал Пашка, с отвращением тронув кладку копытом. – Я слышал о таких запасах от Хранителей. Можно подцепить мышиную лихорадку!

– Ерунда! Я тысячу раз ел, и ничего! – Кай принялся уничтожать мышиный запас. – Горчит вот только немного.

– Кай, плюнь! – Марик ударил копытом по мышиной норе, и овёс фонтаном разлетелся в разные стороны.

– Ни за что! – невнятно пробухтел Кай, поспешно подбирая рассыпавшиеся зёрна. – Я нашёл этот клад, я его и съем! Я всегда ел! И всегда буду!

Марик с Пашкой сокрушённо переглянулись. Спорить с Каем было бесполезно.

***

Болезнь, как это часто бывает, пришла под утро. Кай метался на опилках и тихонько стонал. Марик, прижавшись лбом к железным прутьям, смотрел на друга. В соседнем деннике ругалась от бессилия Мышка. Время тянулось, будто капля смолы. Марик беспрестанно поглядывал в окно, надеясь увидеть рассвет, но за стеклом был зыбкий серый сумрак. Кай зарылся лицом в опилки, глубоко вздохнул и затих.

– Почему ты вчера не сказал, что Кай мышиного овса объелся? – прошипела Мышка, обращаясь к Марику. – Ведь виделись перед ужином! Или думал, что обойдётся?

Марик ничего не ответил, только ещё ниже опустил голову.

– Давай! Надо разбудить конюха! – Мышка изо всех сил пихнула железную дверь денника, и она громко лязгнула.

Марик, быстро сообразив, что от него требуется, повернулся спиной к двери и ударил по ней копытами.

– Эй! – из глубин конюшни раздался голос Тунгуса. – Что вы там колотите? До завтрака ещё далеко!

– Каю плохо! – прокричала в ответ Мышка.

Вслед за этими словами из конюшни раздались звуки ударов и жуткий грохот.

– Нет-нет-нет! – как можно громче закричала Мышка. – Стучим только мы, иначе конюх и не заглянет в наше крыло, пытаясь вас утихомирить! Слышите?! Стучим только мы!

Удары и лязг стихли. У Марика звенело в ушах. Мотнув головой, он вновь ударил по двери, одновременно с Мышкой.

Вдалеке послышались торопливые шаги конюха, спускавшегося в конюшню.

– Скоро придёт уже, – прошептал Марик. Никогда в жизни он так сильно не ждал конюха, никогда в жизни так не ждал Ветеринара.

Прошло несколько невероятно долгих секунд, прежде чем конюх добежал до их денников. Окинув быстрым взглядом стоявших Марика и Мышку, он распахнул дверь Кая и застыл на пороге. Кай лежал, зарывшись в опилки, шея и бока его были тёмными от пота. Он часто и судорожно дышал. Несколько секунд конюх ошарашенно смотрел на него. Затем, порывшись в кармане, достал телефон, поднёс его к уху и что-то возбуждённо заговорил.

– С помощью этой штуки люди призывают в конюшню хозяев и ветеринаров, – тихо пояснила Мышка. – Не знаю, как это работает, но, помяни мое слово, сейчас сюда сбежится толпа народу. И все с лекарствами. Обязательно съешь свой завтрак, иначе и тебя больным посчитают. Не бойся, Каю быстро помогут.

– Ну что так долго-то?! – она возмущённо поглядела на конюха и выразительно толкнула дверь, прося выпустить её на прогулку.

Тот машинально открыл засов.

– Побегу в поле, найду Хранителей. Они наверняка подскажут что-нибудь. – Мышка дробной рысью потрусила по коридору. Марик благоговейно смотрел ей вслед: он никак не мог привыкнуть к тому, что Мышка гуляет, где хочет и когда хочет.

***

– Что с ним?

– Лихорадит?

– Где он овёс-то этот нашёл?!

– Спит? Не спит?

– Вот дуралеи, не углядели!

– Травы нужны особые, меня лихорадило, я знаю…

Едва Марик зашёл в леваду, его завалили вопросами. Он отвечал, торопясь, волнуясь, глотая слова, а иногда и целые предложения. Манёвр с Тунгусом слушали молча и внимательно, Заяц же непрерывно перебивал, уточняя каждое слово. Пашка стоял чуть в стороне, внимательно глядя на друга. Наконец, уставший от расспросов и немного помятый, Марик выбрался из круга обступивших его лошадей. Многозначительно посмотрев на Пашку, он направился под ивы. Погода была хмурой, пасмурной. То и дело накрапывал мелкий колючий дождик, ветер беспорядочно раскидывал кучки сена по леваде.

– Мы все очень перепугались, – сказал Пашка, когда они, наконец, остались наедине. – Мышка заскочила на минуту, но ничего толком не объяснила.

Марик кивнул. В желудке у него, то и дело норовя выползти наружу, ворочался холодный липкий страх.

– Тунгус рассказал, что уже болел мышиной лихорадкой. Что эта болезнь очень неприятная, но не опасная, – продолжал Пашка.

Марик снова кивнул, чувствуя, что страх немного притупляется. Жеребята обсуждали случившееся до тех пор, пока конюх не развёл их по денникам на обед.

Марик, торопясь и почти забыв о приличиях, чуть не залетел в конюшню, чтобы побыстрее увидеть друга. Кай стоял, чуть пошатываясь. Тихоня что-то шептала ему на ухо. Рядом стояла Ветеринар – Марик безошибочно узнал её по резкому запаху лекарств, внушавшим ужас предметам, распиханным по карманам, и по той особой грации и уверенности, с которыми она осматривала Кая. Мышки ещё не было.

– Это же Марик? С ним всё в порядке? – Ветеринар вдруг повернулась к нему, не отрывая рук от Кая.

Тихоня кивнула.

– Надо будет и его осмотреть… Они стоят рядом.

Марик давился обедом, стараясь чавкать как можно радостнее, от всей души надеясь, что про него забудут.

В окна забарабанил дождь, сначала робко, а потом всё сильнее и сильнее. Через несколько минут упругие струи ожесточённо захлестали в стекло, а напротив денников, у открытых настежь дверей, образовалась солидная лужа. Вжав голову в плечи, по мокрому песку плаца неуклюже бежал конюх. Он долго возился с замком, шипя, как недовольный кот, когда потоки воды попадали ему за шиворот.

– Лептоспироз. Почти наверняка. Но нужно дождаться результатов анализов.

Марик навострил уши. Тихоня с Ветеринаром вышли в коридор и направились в глубь конюшни.

– Список необходимых лекарств и процедур я вам сейчас напишу. Нужно ограничить концентраты, свести к минимуму все контакты с другими лошадьми. Гулять пока отдельно, поить из индивидуального ведра, всё тщательно продезинфицировать… – Голос Ветеринара, удаляясь, затихал.

– Забыли! – Марик осторожно выглянул: в коридоре было пусто.

– Кай, – прошептал Марик, прижимаясь носом к решётке.

– Кай, как ты?

– Плохо, – тихо простонал Кай. Его слегка потряхивало, глаза были мутные, с неестественно жёлтыми белками. – Му… мутит. И болит везде. Ай-ай!

Кай вздрогнул и попытался отпрыгнуть от кучи сена, но пошатнулся и едва не упал. На мгновенье Марику показалось, что перед Каем вынырнул Конеед, и сердце его бешено заколотилось.