Амарант. История жеребенка

Страх возрастал с каждым шагом. Один из конеедов скользнул прямо над головой Марика, едва не задев его уши чёрными кожистыми крыльями.

Жеребёнок съёжился – если бы он мог, то сломя голову бросился бы прочь.

Спустившись вниз, Зануда, к глубочайшему облегчению друзей, направилась в противоположную от рощицы сторону. Мимо, буквально в метре от Марика, сосредоточенно сопя, вразвалочку прошёл конеед с жёсткой встопорщенной шерстью. За ним, суетливо озираясь и принюхиваясь, прошмыгнул второй – абсолютно лысый и тощий, а за ними ещё и ещё… Не глядя на жеребят, не замечая ничего вокруг, конееды спешили к своей таинственной цели.

Зануда о чём-то весело разговаривала с хозяйкой Пашки, но Марик не различал слов – они сливались для него в пустой, бестолковый шум, доносившийся сквозь колыхавшиеся повсюду волны страха. Конеед с толстым, лоснящимся брюшком и длинными закрученными в спираль рогами торжественно прошествовал в рощу последним.

– Кажется, закончились, – хрипло прошептал Марик.

Страх начал понемногу отступать.

– Интересно, что там у них за собрание? – но, как Пашка ни вглядывался, он не смог ничего разглядеть за белыми стволами и серой массой ветвей.

– И знать не хочу! – Марик с содроганием поглядел на берёзы.

Они брели по неровному, изрытому дну карьера – хозяйки впереди, а их подопечные сзади, тихо переговариваясь.

Зануда остановилась и подозвала Марика к себе, чтобы отпустить его побегать, но тому не хотелось отходить даже на несколько шагов… Кося глазом на деревья и облизываясь, жеребёнок закружил вокруг Зануды.

– Давай, Марик! – Пашка подбежал к другу поближе. – Посмотри, что там происходит!

Марик с ужасом уставился на него. Ему вовсе не хотелось приближаться к такой прорве конеедов!

– Ну давай же! Это наш единственный шанс узнать, почему их там так много! – соблазнял Гепард. – Разве тебе не интересно, почему им на нас наплевать?!

Марик отчаянно тряхнул головой, развернулся, обдав Пашку снежными брызгами, и помчался к рощице. Ему казалось, что сердце своё он оставил рядом с другом, – в груди была пустота.

Берёзки приветливо качнули плакучими ветвями. Марик судорожно втянул тягучий воздух и обернулся. Зануда с Пашкиной хозяйкой неспешно шли вслед за ним, Пашка, задыхаясь от возбуждения, нетерпеливо подпрыгивал впереди.

Марик крепко зажмурился и шагнул сквозь белоствольную шеренгу, постоял несколько секунд, осторожно приоткрыл глаза. Воздух здесь был серовато-красным, насыщенным влагой и запахом пробуждавшегося леса.

Страх висел над самой землёй, стелился чёрным маревом под копытами. Марик сделал несколько неуверенных шагов вперёд. Среди густо растущих деревьев, взявшись за руки, за лапы и крылья, по снегу кружили конееды. Огромные и крошечные, покрытые перьями, чешуёй, мехом, бородавчатой кожей, с когтями и без, с клыками и без клыков, с хвостами, усами и рогами…

Марик осторожно шагнул вперёд, стараясь не наступить на хрусткие веточки, валявшиеся на снегу. Конееды кружились в хороводе всё быстрее и быстрее, сливаясь в бешено вращавшийся круг. Вдруг они с лёгким звоном разорвали цепь и начали медленно подниматься в воздух гигантской чёрно-серой спиралью, нависая над лесом. Марик смотрел на них, не в силах оторваться.

Конеед, поднявшийся выше всех, вдруг засветился, словно солнечный зайчик, случайно попавший в мутную пелену белого неба. За ним – второй, третий, четвёртый – будто огненная лента, извиваясь, бежала на землю с небес. Несколько мгновений конееды неподвижно мерцали в воздухе, а затем, вспыхнув ослепительным светом, исчезли.

Жеребёнок, зачарованно глядевший в небо, остался один в середине рощи…

– Крас-с-сиво, правда? – у его левого плеча бесшумно возник Конеед. Марик кивнул ему, здороваясь. Отчего-то при виде старого друга он испытал особенную радость. Через мутную сырость облаков пробивалось солнце.

– Почему они исчезли? – спросил жеребёнок.

– Ушли, – с ноткой горечи ответил Конеед и вздохнул.

– Ушли? Куда?!

– Не знаю. Я ведь не пошёл с ними…

Марик удивлённо уставился на него. Ему вдруг вспомнились слова Конееда о том, что он уйдёт, как только наберётся сил. Его так встревожила эта мысль, что он совершенно забыл о клубившемся под ногами страхе, а когда вспомнил, его уже и не было.

– Страх пропал, – прошептал жеребёнок.

– Конечно, пропал, – закивал Конеед. – Это же твой страх, а не конеедов.

– Мой? Я думал, конееды его излучают… я же чувствовал, как… как он исходит от них, стекает на землю чёрными каплями, и… – Марик содрогнулся.

– Я ведь тебе уже объяснял, правда? – слегка раздражённо уточнил Конеед. – Конееды едят страхи, а не напускают их! Ты боишься, и поэтому окутываешь конееда собственным страхом.

– Я боюсь, да, – прошептал Марик, опустив голову. – Боюсь быть трусом.

Он обернулся, почувствовав чей-то взгляд на спине. Зануда стояла у входа в рощицу, покачивая верёвкой – явно надеялась, что жеребёнок сам подойдёт к ней. Марик вздохнул и двинулся к хозяйке. Конеед неспешно поплыл за ним.

***

Пашка бодро вышагивал впереди, оглядываясь по сторонам. Зануда шла рядом с подругой, ругая промокшие ботинки. Марик уныло плёлся в самом конце процессии. Настроение у него было отвратительное, главным образом из-за собственного страха. Конеед свернулся уютным клубком на его спине.

– Скажи… – начал было Марик, но вдруг замялся. Он смущённо пнул ногой чуть слышно зазвеневшую ледышку. – Зачем уходят конееды?

Конеед взлетел в воздух и поплыл рядом с мордочкой жеребёнка. Пашка, вынужденный идти впереди, навострил уши.

– Может быть, им хочется увидеть горы, – мечтательно промурлыкал Конеед. – Там потрясающие облака – они седые и кажутся бесконечно древними. Некоторые наверняка хотели бы погонять солнечных барашков над морскими волнами. Да и… ты должен понимать, что мир не вращается вокруг одного нескладного, робкого, непролинявшего жеребёнка… Тебе кажется, что конееды ушли, а конееды считают, что они возвращаются. Скажу по секрету, что для кого-то совершенно неизвестного их появление окажется полной неожиданностью!

– Куда возвращаются? – воскликнул Пашка, чьи уши, изогнувшись, приняли абсолютно немыслимое положение, чтобы не пропустить ни слова.

– Туда, откуда пришли, – неопределённо ответил Конеед, превращаясь в туманное облачко.

Марик из конеедского объяснения не понял ничего. Стараясь избавиться от слишком сложных мыслей, он тряхнул головой и мелкой рысью побежал за Занудой.

Глава 20, в которой Марик прыгает, Пашка пьёт из ладошек, Кай загадывает желанье, а Зануда бегает под дождём

На мир обрушилась весна! Солнце щедро заливало пахнувшую влагой землю золотым теплом. За несколько дней пробилась травка и потянулась ввысь острыми изумрудными кончиками. Запестрели одуванчики, запорхали бабочки, засновали по земле трудолюбивые муравьи. Галдели птицы, сновали мыши, просыпались деревья, повсюду стоял невообразимый гам.

Марик, подставляя бока под оранжевое, клонившееся за лес солнце, вгрызался в сладкие молодые травинки. Занятие только что закончилось, в мышцах образовалась приятная усталость, а в голове – блаженная пустота. Зануда, тихо напевая себе под нос, сидела на коленях и плела венки из одуванчиков. Кормилец прислонился спиной к ограде плаца. Он забирал у Зануды готовые венки и лениво скармливал их Тунгусу. Тот, прикрыв глаза, с удовольствием жевал сочные трубчатые стебли и сладкие цветки. Кулёк сидел неподалёку и сосредоточенно изучал одуванчик. Едва Зануда отвернулась, он ловко протянул ручонку, схватил цветок и отправил его в рот.

– Ешь, ешь, – одобрительно покивал Марик. – Вкусно!

Кулёк недоверчиво посмотрел на него и подвигал челюстями. Зануда, быстро повернувшись, лакомство у него отняла, но стоило ей отвлечься, как малыш схватил ещё один одуванчик и проглотил, не жуя. Просияв, Кулёк поглядел на жеребёнка, и Марик весело ему подмигнул.

Неожиданно из-за листика подорожника показалась голова Полевика. Он больше не напоминал помятый букетик сухоцветов. В нём появилась упругость травы, яркость и пестрота цветов, зрелость налитого колоса. Хозяин полей вежливо поклонился лошадям, осведомился об их здоровье, пожелал всех благ и снова пропал в траве, поглощённый весенними заботами.

Тунгус вдруг поднял голову и приветственно фыркнул. К плацу приближались Кай с Пашкой, о чём-то весело переговариваясь, пихаясь и хихикая. Хозяйки одёргивали их, впрочем, без особого энтузиазма. Марик, насколько позволила ему длина корды, сделал несколько шагов им навстречу.

– Приве-е-е-ет! – проорал Кай так, будто они не виделись несколько месяцев.

Марик улыбнулся, наблюдая за его сильными, пружинистыми движениями. Зануда протянула последний венок Тунгусу и поднялась, потягиваясь и позёвывая.

– А мы уже отзанима-а-ались, – протянула она сквозь зевки.