Амарант. История жеребенка

«Если спустится вниз, значит, сегодня приедут», – отчаянно загадал Марик. Паук тем временем продолжал нерешительно топтаться по потолку. За окнами занимался обычный хмурый осенний рассвет. Остальные лошади ещё спали, и конюшня была наполнена тихими шорохами и уютными поскрипываниями.

Вдруг сердце Марика подпрыгнуло к горлу – паучок принялся спускаться. Добравшись до решётки денника, он деловито посеменил к стене, растворившись в рассветном сумраке. Марик тихо вздохнул – он чувствовал, что, несмотря на то, что паук спустился вниз, сегодня никто не приедет…

Зануда пропала! Она не появлялась уже много-много дней, и жеребёнок не ожидал, что без неё будет так тоскливо. Сначала ненадолго заскакивал Кормилец, трепал его по холке, наскоро скармливал морковь и просил побегать на плацу. А потом и он сгинул. Дни тянулись, как отвар льняного семени, который конюх добавлял в ужин – такие же мутные, холодные и осклизлые…

Солнце поднялось и смутно просвечивало сквозь низкие свинцовые облака.

После завтрака Марик слонялся по леваде, так и не придумав себе занятие, чтобы отвлечься от мыслей о людях. Дул пронизывающий ветер, временами начинал моросить колючий дождь, больно кусавший глаза и уши. Стоило Марику прилечь, его тут же подталкивало желание встать, принимался бегать – сразу же хотелось остановиться.

Кай, к огромному удивлению Марика, отнёсся к его переживаниям с пониманием. Он почти неотступно следовал за ним, твердя, что люди обязательно вернутся.

Жеребёнок подошёл к прудику. Кай неотступно маячил за спиной, словно опасаясь, что Марик с горя решит утопиться.

Прудик изменился. Пузырящиеся сгустки лягушачьей икры больше не плавали на поверхности. Головастики давным-давно отрастили лапки и сбросили хвосты. Даже взрослых горластых лягушек – и тех не было. Водоросли побурели, тина и ряска куда-то исчезли. Марик стоял на берегу, вглядываясь в чёрную воду и своё грустное отражение.

– Да что ж мне так тоскливо-то?! – в отчаянии воскликнул он.

– Потому что ты не научился ждать, – раздался журчащий голос из казавшегося спящим прудика.

Кай с Мариком изумлённо переглянулись и снова уставились на воду. Она забурлила у берега, и друзьям предстала знакомая зеленоватая голова Водяного. Его белёсые выпуклые глаза смотрели на жеребят.

Те торопливо отбили копытами приветствие, и Водяной благосклонно кивнул в ответ.

– Водяной? Откуда ты здесь? – удивился Кай. – Марик говорил, что ты живёшь на дальнем озере!

– Так зима скоро! Все дела закончены, мелочь подводная спать отправилась, рыба сыта, жир за лето нагуляла. Вот и решил свои владенья дальние посетить. Хоть головастиков в спячку уложу… Хотя, какие они теперь головастики – лягушки уже здоровенные… Ну, и на вас взглянуть хотел, прежде чем отдыхать отправиться. Ведь снег завтра выпадет. А под снегом какие же прогулки для водяных? – он моргнул. – Давненько мы не встречались!

– Я же приходил много раз за лето! И приветствие отбивал, и  искал, кричал даже несколько раз – звал тебя, – обиженно протянул Марик. – А ты не появлялся…

– Так засуха была, маленький! Вода убывала, малёк с ума сходил, камыши стеблями поникли, водомерки – и те едва живые ползали. Много пришлось поработать, чтобы порядок должный навести, – Водяной вздохнул. – Тяжко нам далось это лето… Полевик ещё куда-то задевался… В общем, некогда мне было беседы беседовать, весь наш мир подводный за жизнь боролся…

При этих словах в голове Марика вспыхнул вопрос, который не давал ему покоя добрую половину лета.

– Я много думал, – прошептал он. – Но так и не разобрался, чего же хочу на самом деле…

– О, понять это очень просто, – улыбнулся водяной в зеленоватые, похожие на водоросли усы. – Дай-ка я на тебя посмотрю!

Марику вдруг почудилось, что он стал прозрачным и невесомым, что все его мысли, чувства, переживания, даже те, о которых он сам порой едва догадывался, открылись проницательному взгляду мутноватых глаз Водяного… Голова жеребёнка закружилась, и он отчаянно потряс ею, пытаясь избавиться от наваждения. А Водяной тем временем вернулся в пруд, продолжая разглядывать Марика.

– Как любопытно… Первый раз встречаю такую странную лошадь! Никогда бы не подумал, что такое может быть, – пробулькал он.

– Что может быть? – Марику не терпелось услышать ответ.

– Странно то, что ты хочешь понять людей, малыш. Знай, они никогда не поймут тебя, даже если ты решишь пойти им навстречу!

Марик изумлённо уставился на Водяного, а Кай – на Марика. Водяной же продолжал внимательно оглядывать жеребят.

– Я… но… никогда не… – выдавил из себя Марик.

– Ну да, ну да, – покивал Водяной. – Ты ещё не думал об этом, потому что твоё желание пряталось слишком глубоко. И мне кажется, что ты сам боялся себе в нём признаться. Не переживай, малыш. В этом нет ничего постыдного. Люди, в общем-то, существа добрые, хотя в большинстве своем и недалёкие. Но ведь лошади помогают им стать лучше, так?

Марик в замешательстве разглядывал крошечную лужицу под ногами. Первый раз в жизни он почувствовал себя полностью открытым для кого-то другого. Ощущение было страшноватым, но захватывающим.

– А я? – Кай придвинулся ближе к водоёму.

– Тебе важно быть нужным, Кай. Важно знать, что тебя ценят, что тобой восхищаются. Только такому человеку или существу ты сможешь отдать всего себя.

– Так это каждому важно! – блеснул глазами Кай.

– Нет, ты ошибаешься. Тунгусу, например, всё равно. Ему важно совсем другое, но это только его тайна, и я никогда её никому не раскрою… – Водяной окинул взглядом леваду. – Кстати, позовите-ка его сюда, мне с ним потолковать надобно.

Попрощавшись с Водяным, жеребята отправились за Тунгусом. Он стоял в дальнем углу левады, повернувшись к ерошащему шерсть ветру спиной.

– Там Водяной… – стеснительно начал Марик.

– Прекрасно! – Тунгус, похоже, совершенно не удивился тому, что Водяной покинул своё озеро. Развернувшись, он быстро направился к прудику. Теперь ветер яростно налетал на жеребят, словно злясь на них за то, что Тунгус ушёл. Марику даже пришлось пробежать несколько кругов по леваде, чтобы согреться. Забравшись в самую глубь стонавших на ветру ивовых кустов, жеребята повернулись к ветру спинами и плотно прижались друг к другу.

– А как ты думаешь, – спросил Кай, слегка подталкивая Марика тёплым боком, – что у Целительницы в другой комнате?

– Что? – до Марика, погружённого в мысли о словах Водяного, не сразу дошла суть вопроса. – Не знаю, никогда не думал об этом.

– Мне кажется, там должно быть что-то по-настоящему удивительное, волшебное! Ну, как та вода в крайнем ведре, только в десять раз страшнее! И древнее! Меня прямо озноб пробирает при мысли об этом!

– А хочешь, спросим её саму? Вот придёт Зануда, потащит в лес гулять, а мы сбежим и спросим. Если, конечно, Зануда вообще когда-нибудь придёт, – потупив взгляд, добавил жеребёнок.

– Ага, так Целительница и скажет тебе! – воскликнул Кай. – Там же Тайна! Нет, это надо нам самим как-то выведать…

Марик подумал, что Кая, пожалуй, слишком часто тянет туда, где ему находиться никак не следует. Но говорить этого вслух не стал, а лишь неопределённо повёл головой.

***

Тихоня с хозяйкой Зайца вошли в леваду, оживлённо болтая о чём-то своём. Марик с надеждой смотрел за их спины, но ни Кормильца, ни Зануды не было… Снова не было!

– Всё-таки эта конюшня – одна из лучших, – доставая из кармана кубик сахара, сказала Тихоня. – Лошадям здесь очень хорошо… Кай, иди ко мне, солнышко, скорее!

Кай вопросительно посмотрел на друга. Марик покачал головой: ему не хотелось никуда идти. Непрерывно оглядываясь и чувствуя себя неловко, Кай порысил к хозяйке за гордо ступавшим Зайцем. Тот посматривал в сторону оставшегося в одиночестве жеребёнка со странной смесью жалости и самодовольства.

Щёлкнули карабины чомбуров, и Кая с Зайцем увели их люди. Марик маялся, неприкаянно шагая по леваде из угла в угол.

– С-с-скучаем?

Марик вздрогнул и одним прыжком очутился в стороне от намеченного пути. Он потряс головой, будто стряхивая капельки страха, и уставился на Конееда. Тот, довольно улыбаясь, медленно покачивался в воздухе.

– Ты вернулся?!

– Да я и не уходил никуда. А вы с-скучали? Плакали? Переживали, будто я навеки вас-с покинул? – Конеед театральным жестом вытер несуществующую слезу. – Нет, я всего лишь помогал Целительнице с землероем. Ну, и с лос-сёнком.

Марику вдруг стало очень тепло внутри, и он расплылся в улыбке.