Амарант. История жеребенка

Помявшись, жеребята протиснулись в дверь, низко наклонив головы в знак почтения. Лосёнок дрожал.

– На одеяло пусть ляжет!

Марик и Кай довели лосёнка до толстого лоскутного одеяла, лежавшего возле входа. Он с облегчением опустился на него и затих. В избушке было очень тесно, и жеребятам пришлось выйти во двор. Просунув в дверной проём любопытные мордочки, они с интересом осматривали жилище.

Посредине избы стояла громадная белёная печь, в которой весело потрескивал огонь. На ней уютно расположилась череда крынок, горшков и плошек, в некоторых что-то булькало. За печью, видимо, находилась ещё одна комната. На полу стояли деревянные вёдра с водой, над дальним висел резной черпак. С потолочных балок свешивались пучки трав, чугунные сковороды и ковшики, а также небольшой тряпичный гамачок, в котором кто-то уютно посапывал. У окна в окружении нескольких грубых стульев стоял тёмный от времени дубовый стол. За ним-то и пристроился Лесовичок.

– Ну, расскажите мне, что случилось, – из-за печки стремительно вышла невысокая худенькая старушка в опрятном фартучке и с тщательно убранными под платок волосами. Лицо её было испещрено морщинами, но глаза светились озорным блеском. Несмотря на немалый возраст, старушка держалась очень прямо и передвигалась с удивительной быстротой. Подойдя к лосёнку, она присела перед ним, ощупывая рану.

Друзья вместе с Лесовичком наперебой принялись рассказывать ей о случившемся в лесу. Старушка, не оборачиваясь, гладила тело лосёнка длинными узловатыми пальцами.

– Кровохлёбку и листья крапивы, – тихо скомандовала она. Марик сунулся было в дом, но Целительница бросила, не оглядываясь:

– Не тебя звала!

С карниза над головой стремительно сорвалась чёрная тень. Марик и Кай ахнули от удивления – Конеед, паря в воздухе, уже отвязывал свисавшие с потолка остро пахнувшие пучки. Он подмигнул жеребятам и тут же спланировал вниз, протягивая старушке травы. На мгновение в кадушках, стоявших у печки, отразился его тёмный силуэт, и лишь в самой крайней мелькнул на поверхности воды солнечный зайчик.

Марик покосился на окно, пытаясь проследить путь солнечного лучика, но переменчивая осень уже затянула небо облаками.

Поднявшись на ноги, Целительница взяла с полки медный котелок, бросила в него травы и в раздумье склонилась над кадками, выбирая, из какой зачерпнуть воды. Через пару секунд она взяла деревянный черпак и налила воду из средней кадушки.

По спине Марика пробежал холодок, но, лишь несколько секунд спустя, он понял, почему – старушка не отражалась в крайнем ведре. Он обернулся к Каю и увидел, что тот, не отрываясь, смотрит в не дающую отражений воду.

Вскипятив котелок, Целительница промыла рану лосёнка и напоила его остатками пряного отвара. Малыш почти сразу заснул, безмятежно вытянувшись на лоскутном одеяле.

– Ну, теперь ему больше ничего не грозит, – улыбнулась Целительница, перевязывая рану. – Работы, конечно, ещё много, но опасности нет!

В избу, едва не задев крыльями жеребят, ворвалась Сорока. Усевшись на спинку стула, она затараторила, обращаясь к лешему:

– Заблудились охотники-то, заблудились! В такое болото забрели, что три дня кряду сидеть в нём будут, не меньше.А ругаются-то как, ох, ругаются… Тарантас… или как его там? Машину утопили свою!

Марик чуть сдвинулся, чтобы посмотреть, не отражалась ли Сорока в воде. В загадочном ведре вместо неё показалась трещотка.

– А! Ну вот пущай и поплутают, – улыбнулся Лесовичок.

Сорока нетерпеливо подпрыгивала на спинке стула. Марик подумал, что ей очень хочется поговорить, и она едва сдерживается. Леший с удовольствием наблюдал за Целительницей – видно было, что он тут не первый раз.

– А что в этом ведре? – кивнул на крайнее Кай, первым высказав терзавший Марика вопрос.

Старушка лукаво посмотрела на жеребят:

– Водица. Не простая, правда. Она отражает суть вещей, душу, если угодно. Давно в неё никто не заглядывал – у меня редко гости бывают. Люди… так совсем давно смотрели, ещё на острове Эя. Ох, и переполошились они, помню! – Целительница весело рассмеялась, будто колокольчик прозвенел. – До сих пор, говорят, слухи ходят, будто я людей в свиней превращаю. И вы посмотреться можете… ежели не боитесь!

От этих слов Марику стало не по себе. Глядя на старушку, он смутно подозревал, что слухи о превращении в свиней могут быть небезосновательны. Жеребёнок представил на мгновение, как в воде отразится слепень или, того хуже, кто-нибудь, воплощающий трусость!

Наклонив голову над ведром, он зажмурился. А когда открыл глаза, из воды на него посмотрел слегка испуганный жеребёнок. Марик потряс головой, и его мягкая чёлка растрепалась по лбу, открыв крошечную белую отметину.

– Но… но… Там же я! – разочарованно вздохнув, он отступил, уступая место Каю. На того из бадьи глянула вороная мордочка с белой проточиной и чуть развесистыми ушами.

– Почему? – Кай недоумённо посмотрел на старушку.

– Не понимают! Ну же, давайте, малыши, пораскиньте мозгами! – Конеед весело булькал и клокотал, примостившись на потолочной балке.

– Вода отражает вашу суть, – повторила старушка.

– У Конееда это солнце, у Сороки – трещотка. Если бы в бадью взглянул Лесовичок, там отразился бы лес.

– Но… – начал было Кай…

– Тело лошади – точное воплощение её души, – улыбнулась Целительница. – Иногда такое случается и с другими существами… Но редко.

– А почему тогда Вы там не отражаетесь? – перебил Кай, чувствуя, что начинает испытывать терпение Целительницы. В глазах старушки заплясали искорки, будто солнечные зайчики на озёрной глади:

– Это потому, что моя душа подобна воде.

В комнате повисло молчание – жеребята обдумывали услышанное.

– Я вас провожу, – внезапно сказал Лесовичок. Друзья поняли, что пора уходить.

– А можно?..

Целительница подняла свои ясные глаза на Марика.

– Да, – тихо сказала она. – Приходите.

Конеед, мелодично мурлыкая, покачивался у потолка, искоса наблюдая за разворачивающимися жеребятами.

– Ох! – Целительница метнулась к полкам над печью и вытащила из берестяного туеска горсть сморщенных кореньев. – Про ноги-то избушкины опять забыла! Коготь дьявола, имбирь… Пожалуй, ещё аконита добавлю, – сказала она, швыряя коренья в огонь. Пламя ослепительно вспыхнуло, и Марику показалось, что изба довольно заурчала.

Жеребята, бросив последний взгляд на таинственную кадку с водой, попятились, давая дорогу переступавшему через порог Лесовичку.

Избушка плавно поднялась на ноги и молодецки зашагала в лес – видно, сморщенные корешки сделали своё доброе дело.

Помахав Конееду, улыбавшемуся им вслед с порога, жеребята поспешили за Лесовичком и тот, разведя руками бурелом, вывел их на опушку, где до сих пор двигались, как в замедленной съёмке, люди.

Марику вдруг показалось, что он сбежал от Зануды несколько дней назад.

– Спасибо за помощь, – улыбнулся леший. – Вы смелые, малыши.

Кай опять что-то недовольно пробурчал.

– Да, малыши, малыши! – рассмеялся Лесовичок. – Марику едва полтора года исполнилось, а тебе, Кай, и двух с половиной ещё нет! А вы посмотрите вокруг! Представьте, места эти я знаю с первых деревьев, что здесь появились! Но по сравнению с другими лешими я молодой. Идите, идите, – он чуть подтолкнул их, – не то к обеду опоздаете!

Лесовичок тихо подул, отпуская время из западни, и оно вновь помчалось с привычной для людей скоростью. Зануда опять бежала впереди, а за ней неслись Кормилец с Тихоней и Тунгусом. Жеребята переглянулись и бросились к ним навстречу, потому что им вовсе не хотелось опаздывать к обеду в Арбузный Сезон.

Глава 13, в которой Марик ждёт, снова ждёт и ждёт ещё немножко

Жеребёнок лежал, с тоской уставившись в белёный потолок конюшни. Наверху суетливо сновал паучок, который никак не мог решить, где ему ткать паутину.