Балтийская сага

– Прямо финский Мичурин.

– Ты не иронизируй! Яблоки лучше всего действуют, понял?

– Действуют на что?

– На организм! Ее яблоки закупает крупная компания, она делает джемы, соки, варенья для всей Финляндии.

– А как твоя Сельма собирает яблоки с сотни яблонь?

– Очень просто. Ее управляющий зовет сезонных рабочих, они и собирают. У Сельмы интерес к нашей стране. Она расспрашивала, как у нас жизнь устроена. Я ее учил русскому языку. И вообще…

Вообще он, Савкин, был не похож на себя прежнего – хмурого, удрученного неудачей своей жизни человека из лагеря Кеми. Ну да, освобождение из плена, возвращение домой, в Питер родной. Но, казалось Травникову, что-то еще вызывало необычное оживление Савкина, – наверное, связь с этой Сельмой, «королевой яблок».

Что ж, это правильно, думал Валентин, нельзя же, чтобы у человека было сплошное несчастье… Она его за раны полюбила, а он ее – за состраданье к ним… или так: за яблок новый сорт…

На пограничную станцию поезд прибыл ранним утром. Еще только начинался рассвет. Еще не проснулся наполненный ночной мглой лес на финской стороне границы. Но день обещал быть хорошим, не пасмурным, – да и как же иначе, такой прекрасный день, долгожданное возвращение на родину!

Неподалеку от станции их, возвращающихся из плена, построили в две длинные шеренги на плацу. Выплывшее из-за леса неяркое солнце осветило необычный строй, как бы вгляделось в лица этих людей – худые, бородатые и бритые, оживленные, но с отпечатком пережитых мучений.

Стояли долго. Курили, переговаривались, смеялись, вспоминая смешное, ну а как же без смехаечков, – не хотелось вспоминать голод, побои, изнурительные работы. Выжили, вот и ладно, будем жить дальше. А если отправят на фронт, ну что ж, будем довоевывать, война-то идет к концу, к победе.

К полудню шло, когда с протяжным гудком прикатил на станцию поезд с той, советской, стороны границы. Сошли с него несколько офицеров – гляньте-ка, на плечах золотые погоны! Как в царской армии, надо же… Сопровождаемые группой солдат (тоже с погонами на плечах, но не золотыми, конечно), они, приемная комиссия, сошлись с финскими офицерами, козырнули друг другу, принялись рассматривать бумаги, что-то подписывали. Затем началась процедура передачи – пленных выкликали по списку, и каждый вызванный переходил в шеренгу, выстраиваемую напротив. Длилась процедура долго, долго.

Но все кончается, кончилась и она. К строю утомленных долгим стоянием людей обратился один из советских офицеров – невысокого роста полнощекий человек с густыми буденновскими усами.

– Здравствуйте, товарищи! – выкрикнул он.

– Здра-жлай-варищ-командир! – вразнобой ответили люди, еще не разобравшиеся в звездах и просветах на погонах.

– Поздравляю вас с возвращением на родину!

Ответили таким громким протяжным «ура!», что в ближнем лесочке испуганно загомонили птицы.

– Па-а вагонам! – скомандовал тот офицер.

Набились в теплушки, у их приоткрытых дверей стали – двое в каждом вагоне – солдаты с автоматами.

И поехали, поехали. Прощально вскинул длинную шею полосатый шлагбаум. Вот, значит, и кончилась она, финская сторона. Прощай, тихая (хотя и не очень) Суоми!

Травников торчал у двери, глядел на проплывающие мимо перелески – точно такие, как и на той стороне. Природа – она и есть природа, думал он, ей границы не нужны, – это только на географических картах обозначают пунктиром границы государств, а на самом деле – на местности – никакого пунктира нет…

– Что, солдатик, елки считаешь? – спросил молодой курносый красноармеец, стоявший у двери теплушки.

– Ага, – кивнул Травников. – Только я не солдат, а моряк.

– Как же ты в плен-то попал на воде?

– Взрывом сбросило с корабля в воду. Так и попал.

– Ух ты! – сказал красноармеец и шмыгнул носом.

Глава двадцать вторая

Еще один лагерь

Опять лагерь, обнесенный колючей проволокой. Расположился он со своими бараками на окраине Выборга. Над его воротами висело кумачовое полотнище: «С возвращением на Родину!».

Но тянулись, тянулись пустые дни и ночи, – и радость возвращения стала постепенно угасать. Ни на какие работы не посылали, кормили, в общем, неплохо, почти досыта. Но томила, как знобкий сгущающийся туман, неопределенность.

Шли допросы.

Травникова вызвали на пятый день. Гладко причесанный старший лейтенант с двумя медалями на чистенькой гимнастерке предложил ему сесть и некоторое время листал бумаги на столе. Затем окинул Травникова цепким взглядом и, обмакнув перо в чернильницу, приступил к допросу.

Травников отвечал подробно и точно, но почему-то ему казалось по ходу допроса, что старлею его ответы вовсе не интересны и, более того, не нужны.

– Товарищ старший лейтенант, – сказал он, – я офицер-подводник. Хотел бы поскорее вернуться в бригаду подводных лодок.

– Понимаю, Травников, – слегка кивнул старлей. – По закону военнопленные должны пройти проверку. Вернетесь в свою бригаду не раньше, чем ее пройдете.

– Тут рядом Кронштадт, там штаб бригады. Прошу вас запросить…

– Непременно запросим. – Старлей полистал бумаги. – Тут в финской картотеке значится, что вы совершили побег на территорию Швеции. Вы подтверждаете это?

– Да, подтверждаю. Мы бежали…

– С кем вы совершили побег?

– С Лукошковым и Савкиным. Нас избили палками, Лукошков, матрос с нашей подлодки, умер от побоев…

– Почему вы бежали на территорию Швеции?

– Мы работали на лесоповале, шведская граница была в тридцати километрах…

– Если бегут из плена, то обычно бегут к советской границе, а вы…

– Товарищ старший лейтенант, – разволновался, чуть не до крика, Травников, – посмотрите на карту, от Кеми до советской границы триста километров, разве мы смогли бы…

– Мне незачем смотреть на карту, – повысил голос и проверяльщик. – Что вы делали на шведской территории, с кем встречались?

– Мы считали, что Швеция… Ну, она нейтральная, не воюет с нами… Думали, что нас шведы интернируют… Вы поймите, мы были истощенные, погибали от голода, от непосильной…

– Отвечайте на вопрос, Травников.

– Какой вопрос? Что делали на шведской?.. Ничего не делали, только в их погранохране попросили об интернировании… Нам отказали… накормили и заперли… мы заснули, а рано утром приехали за нами финны из лагерной охраны и увезли обратно в Кеми. Нас наказали, избили палками…

– С кем вы еще встретились на шведской территории?

– Ни с кем. Только с двумя пограничниками. – Травников разозлился, сдержанно заметил: – Странно разговариваете, старший лейтенант.