Ленинградские рассказы

Младшая, ее дочка, жирная и некрасивая, но с роскошной черной косой, и не меньшая пьяница, чем мать, выказывала явную агрессию, кричала и не хотела внимать никаким рациональным доводам. С другой стороны, независимый наблюдатель наверняка заметил бы, что она переигрывает, и ничего на самом деле из себя не представляет. Но нам в нашем неопределенном положении квартирантов, конечно, от ее заявок было немного не по себе.

В таких ситуациях ведь понятия не имеешь, чего следует ждать на самом деле. Допустим, у хозяина не было никаких документов, он боялся не то что милиции, а даже того же врача. Трезвый он молчал с умным видом, а пьяный уходил и рассказывал во дворе всем подряд, что жильцы не платят и так далее. С другой стороны, ему никто уже особо не верил. Однако же, по слухам, имелась еще какая-то сестра, намеревавшаяся забрать Серегу к себе, а квартиру продать. Все эти факты придавали нашему положению некую двойственность, смешную со стороны, но просто ужасающую в бытовых проявлениях. Никогда не знаешь, чего ждать и что предпринять.

– Эй, полегче, – осадил дочку с первой же минуты Казбек, – слушай, ты кто вообще такая?

– Через две недели я здесь никого не вижу, ясно, шпана, – не слушала моего соседа эта тетка, – здесь главная – я, зарубите себе на носу. Одной ногой в туфле она наступила на матрас с Вовиной стороны, я так растерялся, что все смотрел, как дурак, на эту ее туфлю.

Потом стервятница вышла в прихожую и вернулась с пакетиком кошачьего корма в руках. Правда, кошки и след простыл.

– Почему вот мне, скажем, не жалко купить для Пуши корма, а у вас она всегда голодная ходит, а? Да у вас тут горы мусора, бардак самый настоящий. Все, короче, через две недели выселяемся!

– Ну, – попробовал перебить Казбек, – во-первых, это не моя…вернее не наша кошка, а у хозяина, так вот пусть он ее и кормит, а то ему ведь плевать.

– К тому же, – вставил я, – мы ведь тоже ее кормим. Более того. Практически, только мы, вернее, только Володя, ее и кормит. Сергею до нее нет дела, а уж то, что она ни черта жрать не хочет, так это уж не наша вина, что уж там говорить! – закончил я практически на крике, оттого, что гостья совсем меня не слушала и все твердила свое:

– Почему вот я кормлю кошку, а вы этого сделать не в состоянии? Вам что, жалко, да? Или может прибраться в квартире так сложно? Работать надо, ребята, вот что. Я нашла людей, которые будут платить по 10 000 в месяц, и уже с Серегой договорилась. Вы вот столько платите? Нет? Вот они и будут теперь тут жить.

Женщина стояла посреди кухни и размахивала руками, как пьяная. Солнце светило вовсю, за окном на подоконник присел воробей и принялся стучать клювом по металлу. Слушать не было уже никакого терпения, мне было жарко, я весь вспотел, идиотская ситуация стала просто нестерпимой, даже голова заболела.

– Сколько мы платим, это тебя не касается, – отрезал я и прибавил крепкое словцо, – договаривались мы с Сергеем, и вносим деньги исправно. И это наше дело, и не лезь, – я ударил кулаком по столу, так распалился, да вот беда: она меня и не думала слушать.

Ее мать стояла рядом со сложенными на груди руками и вроде как чего-то ждала, время от времени кивая головой, в общем, «менжевалась». Я решил воспользоваться этим и тихонько шепнул ей:

– Люда, ты ведь в курсе всех этих дел, так чего ж молчишь? Давай, скажи ей, хоть что то.

Но, видно, на ее поддержку рассчитывать было нечего: она промолчала.

– Вот и мама говорила, что у вас тут полный бардак и вы не платите за жилье, – продолжала бесноваться гостья, – и кошка не кормлена, а вам и дела нет. Работать вам надо, ребята!

– А ты чего, – не снес таких инсинуаций притихший было Казбек, – все повторяешь одно и то же? Тебе же было сказано, сука, что мы и платим, и кошку кормим, и это… прибираемся, просто Серега вечно на нас наговаривает. Сколько раз было уже!!!

– Так, – громко сказала гостья внезапно, причем сделала зачем-то полный оборот на месте, – давайте определимся! Вот, сколько вы платите Сереге в месяц?

– Мы, – неожиданно четко отвечал совсем пришедший в себя и изрядно рассерженный Володя, – платим столько, на сколько договорились с Серегой, и тебя это не касается. Договорились мы еще при вселении, понятно?

– А ты кто такой вообще, – взвилась стерва, – чтоб со мной в таком тоне разговаривать? Кто ты такой, вообще? Знаешь, какие у меня друзья, знаешь, вообще, кто я такая?

– А кто ты такая, это мне хорошо известно, – заметил Казбек, – ты – шлюха. И кто твои друзья, я тоже знаю, так что не надо мне тут сказки рассказывать.

– Чего? Кто? Да что ты обо мне знать можешь? – внезапно немного потерялась гостья (я понял это по голосу), но тут же пришла в себя, – да говори же быстро, что ты обо мне знаешь? Ничего ты обо мне знать не можешь.

Казбек, как ни в чем ни бывало, сидел на своем месте и отстукивал костяшками пальцев какой-то мотив. Я понятия не имел, что теперь делать: и смех и грех.

– Да уж знаю кое-что, раз сказал. Люди-то про тебя говорят на улице. Да вот хотя бы мать твоя…

– А чего ты людей-то на улице слушаешь, – возразила гостья, которой явно стало теперь не по себе, – кто они такие и чего могут обо мне знать? Да меня, – тут она аж как-то затряслась, голос сорвался, – столько людей любят, да еще и каких людей! Так ведь, мама? Кстати, – перебила она саму себе, – мама, а что ты-то обо мне говорила? Да и вообще, речь шла не об этом. Так сколько вы там платите? Ну говори, отвечай давай!

– Мы договорились с Сергеем, и это наше, а не твое дело, – снова стукнул я кулаком по столу, – сколько мы ему платим. И вообще, – пришлось добавить мне, но потише, – мы платим не в месяц, а каждый день. Именно столько, сколько надо. Я-то отлично знаю, что он вечно на нас наговаривает. Да и вот мать твоя может подтвердить, чего там. Напьется и ходит по двору, и всем рассказывает небылицы. Дагестанцы не платят, Уральские не платят, все у него только и делают, что не платят.

Разумеется, рассчитывать на поддержку её матери особо не приходилось.

– Да тут не то, что 10 000, тут и 5 000 в месяц платить не за что, – вставил Вова, поднимаясь на своем месте, – да к тому же, мы здесь убираемся и кормим Серегу, это тоже в счет. Ты не шумела бы, а разобрала каждую вещь в отдельности. А по-пустому шуметь может каждый.

– Да какой «убираемся», у вас тут беспорядок, – заголосила гостья, – я пойду и найду людей…

– Вот этот человек, – показал на Вову Казбек, – ты б видела, что тут раньше было. Да если б не он…

– Людей, которые будут платить исправно, потому что в Питере жилье не валяется на каждом углу. Ясно вам это или нет? И эти люди…

– Да ты сама подумай, – вновь вскричал я, – вот Серега даже смылся, потому что ему сказать нечего, знает что мы правы будем. Мы ведь платим, платим, понимаешь?!

– Мама, а где Серега, кстати, на самом деле? Серега, ау!

Люда совсем растерялась и неловко села на диванчик, так и не сумев что-то дельное ответить.

– Ну, вот всегда так, – подытожил Казбек, – растревожит впустую людей, а потом смоется. Это, говорю же, не впервые.

– Сколько раз уже было, – подтвердил я, садясь за стол и отхлебывая остывший чай, – наговорит лишнего, убежит, а потом разбирайся за него. Хотя бы даже зимой, когда я в больнице был, произошло нечто подобное, да, Вовик?

– Да уж, – сказал Вова, вынимая из шкафчика кружку, – тогда он, помнишь, пока из Скорой приезжали, все торчал на улице, боялся, чтоб ему чего не предъявили. Да он всего боится, и заврался уже совсем.

Казбек взял чайник и пошел в ванную набрать воды.

– Может, еще чая на нас принесешь, – крикнул я ему вслед.

– Мама, а где Серый, на самом деле, – снова спросила гостья совсем растеряно, – куда он девался? Чего так резко свалил?

– Я говорю ж тебе, это сколько раз уже повторялось, небось, не в первый раз: свалит и разбирайся за него, – вернулся с чайником Казбек.

Он жестом показал гостье чтобы она отошла от плиты, зажег газ, поставил чайник, и наконец сел на свое место.

Я взял книгу, которую оказывается залистнул, и стал отыскивать место, где остановился.

– А что обо мне говорят-то, – снова спросила гостья.

– Да всякое говорят, – отвечал Казбек, – разные вещи о тебе рассказывают.

– А тебе что, а? Да я пока не располнела так, я была намного интереснее, да, мама, – без всякой связи вставила она, глянув на мать, и та невольно кивнула головой, – если тебе интересно, так ты у меня у самой спроси, а не разговаривай со всякой шушерой на улице. Хорошо?

– Хорошо, хорошо, – намеренно выделяя «о» согласился Казбек, – конечно, хорошо. А Серегу особо не стоит слушать. С ним всегда подобное случается. Не приходите больше так, очень неприятно.

– Вы бы, – посоветовал я, – сейчас пошли и нашли самого виновника скандала и, как следует, его расспросили, да, Казбек? Никак сейчас пьет во дворе со своими товарищами, пока вы тут разбираетесь за него. Новую байку сочиняет.

– Да, да, со своими алкоголиками, – прикурил недоконченную сигарету Володя, – понимал ведь, чем все закончится.

– Володя, – посоветовал я миролюбиво, – ты б пока что не курил, вот что. Сначала протрезветь надо тебе. Умойся холодной водой, что ли.

– Сейчас, сейчас, погоди, – отмахнулся мой друг.