Предатель: Вечная Война

Я удовлетворенно кивнул, услышав эту конкретную цифру. Даже если большинство новичков окажется бездарями, столь внушительное их количество должно хоть как-то компенсировать потерю ветеранов.

– Что ж, будем надеяться, что пополнение, присланное Зарией, окажется достойным своего императорского предназначения, – заключил я. – В противном случае, их полная некомпетентность будет на их же голове.

Горрак одобрительно склонил голову, но при этом не преминул буркнуть с присущим ему смешком:

– Даже если они окажутся никчемными, мы все равно заставим их драться в первых рядах, господин. Благо численный перевес налицо.

Я не удержался от ответной усмешки на его излюбленную воинскую шутку. Горрак затем вновь посерьезнел и доложил о полной готовности вверенных ему систем к бою. После чего я отпустил его и направился в свои покои, дабы самому обдумать предстоящую миссию, не забывая об имеющихся в наличии ресурсах экипажа.

Я вернулся в свои богатые покои на крейсере и направился к зоне, где хранились мои доспехи, оружие и трофеи, собранные за долгие годы сражений. Здесь также имелся запас боеприпасов, смазок для обслуживания вооружения и энергетических батарей для плазменного пистолета.

Мой взгляд невольно упал на один из бывших любимых пистолетов под простым прозвищем «Смерть». Этот ручной пистолет вмещал обойму на 15 разрывных зарядов, и одного попадания хватало, чтобы убить даже финексийца в средних доспехах. Однако в последнее время я предпочитал более мощное плазменное оружие. Несмотря на малую скорострельность – всего 5 выстрелов на заряд батареи – такой пистолет мог снести верхнюю половину туловища воину даже в тяжелых доспехах.

Окинув взглядом свои многочисленные трофеи, добытые в сражениях, я остановил взор на одном из них – шлеме моего первого учителя, финексийца по имени Вор'ссан. Этот седовласый ветеран был одним из самых ярых сторонников прежнего режима императора и упорно отказывался присоединиться к нашему восстанию против их жестокого правления.

В решающем поединке мне удалось одолеть Вор'ссана, и я срубил его седую голову в жарком бою. В тот миг я ощутил гордость за свой успех, но в то же время раскаивался в том, что так и не сумел переубедить бывшего наставника и заставить его увидеть истинную правду.

Изучая старый шлем Вор'ссана, я до сих пор считал его в некотором роде старым дураком, не пожелавшим отказаться от слепого служения кровавой тирании императоров. Слишком упрямым приверженцем устаревших догматов. Но при всем при том, я глубоко уважал этого ветерана и гордился тем, что смог достойно сразиться с ним и одержать верх, пускай и не так как изначально хотелось.

Отвлекшись от ностальгических воспоминаний, я продолжил готовиться к предстоящей миссии, а возможно и битве. Осмотрел исправность оружия, проверил броню на наличие изъянов. Все должно быть в полной боевой готовности, ибо неизвестно, с какими опасностями придется столкнуться моим воинам в этой кампании…

Я горько усмехнулся, вспоминая те давние события. Когда-то в молодости я был идеалистом и действительно считал, что веду благородную борьбу за величие нашей Империи. Я мечтал, что в конце концов на трон взойдет достойный правитель – сильный, воинственный Финексиец, который возродит былую мощь нашей расы.

Но как же я был наивен! Вместо скорой и победоносной войны конфликт растянулся на два долгих десятилетия кровавого противостояния. Братья и сестры-финексийцы убивали друг друга, предавали и вероломно закалывали в спину. Империя слабела с каждым днем, теряя свое былое могущество.

А в итоге все завершилось сокрушительным поражением сил восставших, за которых я так рьяно сражался. Нам пришлось бежать, а некогда крупные легионы повстанцев распались на тысячи разрозненных банд, что стали истреблять друг друга ради наживы и утоления жажды крови.

Многие мои бывшие соратники окончательно утратили честь и принялись убивать слабых существ, неспособных дать достойный отпор, хотя тяжело их осуждать в этом. Некоторые дошли до того, что стали поклоняться мерзким богам, предавая саму суть воинского братства финексийцев.

Я вновь окинул взглядом трофейный шлем Вор'ссана и вдруг с замешательством осознал, что мой прославленный наставник был прав все это время, хотя я вру себе, к этому выводу я успел прийти пару столетий назад, или столетие как минимум. То мятежное восстание не принесло ничего, кроме упадка и разрушения. И я, ослепленный ложными идеалами, сражался не на той стороне в этой войне.

Теперь, спустя столько лет, я не мог не ощущать стыд и позор за причастность к тому бессмысленному конфликту. Все мы в те времена были юнцами и дурнями, погрязшими в безумии. И каким же глупцом был я, не прислушавшись к увещеваниям мудрого Вор'ссана…

Я отвернулся от старого шлема учителя, испытывая смешанные чувства уважения к нему и презрения к самому себе.

Продолжая размышлять над былыми событиями, я с горечью осознал, что и сам в значительной мере стал тем, против чего некогда восставал. Убийства, унижение слабых существ, извращенное наслаждение от насилия – все это ненавистные пороки тех финексийцев старого режима, против которых я так рьяно бунтовал в молодости.

Я пытался оправдать свои деяния, ссылаясь на культурные традиции нашей расы. Мол, Финексийцы – высшие существа во Вселенной, вправе поступать с другими так, как нам заблагорассудится. Но в глубине души я отлично понимал, что слишком часто поддавался животным инстинктам, прикрываясь этими высокопарными отговорками.

В ранние годы, будучи дерзким юнцом, жаждущим войны, я с энтузиазмом предавался всем этим порокам. Убийства доставляли мне удовольствие, я с жадностью набрасывался на рабов и пленников, стремясь преисполниться мнимой «славой» финексийского воина.

Те давние события – предательство Вор'ссана и участие в гражданской войне – лишь усугубили мою жестокость и моральное разложение. У меня просто не оставалось твердой опоры, веры во что-то великое. Все высшие идеалы в моей юной душе оказались поруганы и растоптаны той бессмысленной резней братьев против братьев.

В череде бесконечных сражений, когда сегодняшний союзник на следующий день мог стать кровным врагом, я все больше черствел сердцем. И все чаще потакал своим низменным порывам, рационализируя их трактовкой о «высшем предназначении расы».

Вспоминая те жуткие годы, я впервые за долгое время почувствовал к себе не гордость, а настоящее отвращение, лишь из-за того что убивал бывших братьев. Да, я во многом стал таким же, как те тираны старого режима, которых возненавидел в юности. И это осознание было горче всех самых унизительных поражений в бою.

Перед тем, как окончательно оставить воспоминания о прошлом, я задумался над одним важным моментом. А были ли на самом деле тираническими те правители, против которых я так отчаянно восставал в молодости?

Погрузившись в размышления, я постепенно начал осознавать, что, возможно, все это время заблуждался в своих убеждениях. Ведь мы, финексийцы, подняли бунт вовсе не против настоящей жестокой тирании. Мы воевали… просто ради самой войны!

То прежнее правительство императоров вовсе не стремилось угнетать наш народ. Напротив, они пытались обуздать наши воинственные порывы и не допустить дальнейших конфликтов, которые могли ослабить Империю.

Но для нас, свирепых финексийских воинов, такая миролюбивая политика стала непереносимым ударом. Мы совсем не хотели повседневной обычной и вынужденной мирной жизнью. Наш народ просто не мог существовать без беспрестанных войн и кровопролитий!

Именно поэтому мы и окрестили прежнего правителя «слабаком», неспособным повести Финексийцев на новые завоевания. Его попытки сдержать наш агрессивный нрав расценивались как предательство самой сути нашего воинственного племени.

Вот почему с таким рвением я присоединился к мятежникам, чья риторика призывала к свержению «тиранического» режима. На деле же мы банально жаждали крови и не желали подчиняться даже минимальным ограничениям нашей воинственной натуры.

Осознав эту горькую истину, я в очередной раз утвердился в мысли, что давно потерял истинный путь финексийского воина. Мы все оказались ослепленными жаждой насилия и собственными низменными инстинктами.

Но тут возникает вопрос, хочу ли я искупления от свои грехов? Скорее нет, мне это не зачем и оно ничего не изменит в моей жизни, жаль что я такой, но плевать, меня вполне устраивает кем мне суждено остаться.

Внезапно я почувствовал, как крейсер резко замедлился и остановился. Это означало, что мы прибыли в назначенную систему для выполнения миссии императрицы Зарии.

Последующие два часа я провел на мостике, наблюдая как «Пожиратель Душ» следует заданным координатам. Вокруг царила звездная пустота, никаких признаков жизни или опасностей. Время тянулось крайне медленно в этой скучной обстановке ожидания.

Но вдруг сенсоры корабля ожили, на экранах замелькали сигналы тревоги…

Императорский дворец казался мне таким огромным и сказочным, но в то же время здесь было порой нестерпимо скучно. После того, как Зария обещала проводить со мной время и обучать финексийскому языку, с меня как будто не слезали тучи обременительных занятий.

День за днем императрица нагружала меня новой информацией, причем не просто набором слов, а огромными пластами культуры и традиций своего народа. Все это было так ново и сложно для моего человеческого восприятия, что временами я едва не теряла сознание от умственного перенапряжения.

В очередной раз отвечая на каверзные вопросы Зарии о финексийском этикете и церемониях, я почувствовала себя совершенно обессиленной. Видимо, императрица заметила это по моему утомленному виду. Она властным жестом остановила занятие и взглянула на меня с неожиданной заботой:

– Полно, Амара, довольно на сегодня. Я вижу, как ты утомилась от наших многочасовых упражнений. Не стоит так усердствовать над собой.

Зария приобняла меня своей могучей рукой:

– Пойдем-ка, я распоряжусь принести угощение для моей маленькой ученицы. После трапезы тебе сразу станет лучше.

Я благодарно кивнула, едва сдерживая облегчение в груди от приятного ощущения заботы со стороны императрицы. Казалось невероятным, что столь великая правительница не побрезгует лично потчевать меня угощениями, словно юную питомицу.

Обхватив меня другой рукой, Зария подвела к массивному столу и усадила в широкое кресло. Затем негромко отдала распоряжения своим служанкам, и те стремглав поспешили на кухню…

Сигналы тревоги вспыхнули по всему мостику «Пожирателя Душ». На дальних сенсорах отобразились три массивных крейсера, внезапно деактивировавших маскировочные поля. От столь неожиданной вспышки кораблей у нас буквально дух захватило. Как они сумели незаметно подобраться на столь опасное расстояние?

Прежде чем я успел отреагировать, один из крейсеров неприятеля попытался связаться с нами. Я кивнул оператору связи, и вскоре на главном экране появилось грозное лицо Финексийца, которого я не ожидал вновь увидеть.

– Вар'арок! – не смог сдержать я изумленного возгласа, узнав старого знакомого. – Но ведь тебя считали мертвым после битвы за Зверосс!

Этот ублюдок Вар'арок всегда поражал меня своей звериной живучестью. Мы успели крепко повоевать друг против друга еще во времена Великого Мятежа. Однако около семидесяти лет назад я лично был уверен, что он наконец погиб.

Увидев меня, Вар'арок тоже ненадолго замер от неожиданности, но быстро пришел в себя и расхохотался:

– А, вот ты где, старый предатель Зу'ульт! Давненько мы не виделись!

Он ухмыльнулся, отбросив всякие церемонии: