Предатель: Вечная Война

– Итак, капитан, думаю, сейчас ты уже в полной мере можешь оценить ту ситуацию, в которой оказалась вместе со своим экипажем. Вы потерпели сокрушительное поражение от сил финексийцев, причем виновны в этом только собственная глупость и безрассудство.

Я сделал выжидательную паузу, давая ей возможность ответить, но женщина лишь кивнула, продолжая явно бояться.

– Отныне вы все принадлежите мне, как бы вам ни было неприятно это осознавать, – безжалостно продолжил я. – Вами владеют как собственностью, а значит весь ваш жалкий род больше не имеет никакого значения. Вам следует запомнить это раз и навсегда.

Помедлив еще немного, я процедил:

– Кстати, я ожидаю, что впредь вы будете обращаться ко мне и любому другому финексийцу на корабле исключительно со словом «хозяин». Это позволит вам не забывать о своем ничтожном положении рабов. Ты поняла меня, женщина?

Капитан едва заметно кивнула, сглотнув накопившуюся слюну. Видя, что я добился от нее нужной реакции, я удовлетворенно продолжил:

– Хорошо. И еще одна последняя вещь… – я прищурился, вперившись в нее испытующим взглядом. – Ты как-то должна продемонстрировать, что действительно осознала новую реальность и полностью смирилась со своей безвыходной участью в качестве моего раба. Любым способом, который сочтешь нужным, ты обязана сейчас показать свою покорность и преданность мне как новому хозяину. Выполнишь ли ты это?

Замершая в ужасе перед моим грозным обликом женщина не сразу нашлась с ответом. Но в конце концов, она опустила голову и произнесла едва слышным шепотом:

– Да… хозяин. Я сделаю все, что вы прикажете…

Я заметил, как капитан еще ниже опустила голову, а ее тело слегка задрожало. Наконец, почти шепотом, она произнесла:

– Что… что мне нужно сделать, чтобы продемонстрировать свою покорность вам, хозяин?

Ее голос дрогнул на последнем слове, когда она вынуждена была обратиться ко мне столь унизительным образом. Однако во всей ее позе и интонациях чувствовалась искренняя покорность судьбе раба, которую она теперь вынуждена была принять.

Я небрежно обвел взглядом застывших в страхе людей и снова перевел его на капитана.

– Хорошо, что ты попросила совета, – протянул я размеренно. – Для начала достаточно будет одного небольшого, но очень символичного жеста.

Я приблизился к ней вплотную, возвышаясь над ее замершей фигуркой. Протянув руку, я едва не коснулся ее подбородка пальцами.

– Преклони колени и склони голову, коснувшись лбом моих ног, – произнес я с нажимом. – Этим ты признаешь меня своим новым владыкой и хозяином, которому обязана поклоняться.

Капитан вздрогнула, но не посмелась ослушаться. Медленно, одно за другим, ее колени стали гнуться, пока она не опустилась в низком поклоне передо мной. Затем столь же плавно она наклонила голову вниз, пока ее лоб не коснулся верха моих ботинок.

Я ощутил, как по моему телу разлилась теплая волна торжества и превосходства. Вот она – бывшая капитан ныне разбитого корабля, человеческая самка, которая еще недавно шла на нас с пушками наголо. А теперь она коленопреклоненная раба, принимающая свою новую судьбу у моих ног!

– Прекрасно, – одобрительно протянул я, обращаясь как к ней, так и к остальным людям. – Вот как должны вести себя все вы, если желаете хоть какого-то снисхождения от своих новых хозяев. Помните это каждой клеткой своего жалкого тела, ибо любая провинность будет жестоко караться!

Капитан все еще продолжала замерев в унизительной позе у моих ног. Остальные ее подчиненные бросали на нее испуганные, полные ужаса взгляды. Очевидно, это зрелище окончательно вынудило их смириться с новой реальностью и потерять остатки надежды на спасение.

Я с садистским наслаждением вдыхал эту атмосферу страха и безысходности, которая повисла в ангарном отсеке. Теперь, когда люди были должным образом набраться духом, оставалось только определиться с их дальнейшей участью на моем корабле.

Окинув довольным взглядом покоренных пленников, я наконец отвернулся от капитана, все еще застывшей в унизительной позе у моих ног.

– Офицер! – окликнул я одного из своих финексийцев помощников. Тот тут же подошел и низко поклонился.

– Распорядись, чтобы всех этих новых рабов рассредоточили по разным палубам и трюмам корабля в соответствии с их физическими данными, – отдал я распоряжение. – Пусть приставят надсмотрщиков и определят режим содержания. Только одну из них…

Я окинул взглядом все еще стоявшую на коленях капитана:

– …Эту женщину пока что оставьте при мне. Ее преданность заслуживает некоторого… поощрения.

Офицер кивнул и плавно приступить к выполнению распоряжения. Пока мои воины начали растаскивать пленных матросов, я вновь обратил внимание на бывшего капитана эсминца. Та все еще замерла в позе покорности у моих ног, не решаясь пошевелиться.

Протянув руку, я почти ласково погладил женщину по растрепанным волосам. Она вздрогнула, должно быть опасаясь, что я причиню ей боль. Однако я не имел такого намерения. Напротив, я хотел таким своеобразным образом одобрить ее рвение в принятии своей судьбы.

– Ты проявила достойное смирение, самка, – произнес я негромко. – Я решил наградить тебя более… почетными обязанностями при моей особе. Будешь персональным слугой, а не просто рабыней на черных работах.

Женщина промолчала, все так же не осмеливаясь поднять взгляд. Я же коротко хохотнул:

– Ничего, со временем ты привыкнешь к своему новому положению. Надеюсь, это придаст тебе удачи в служении мне.

Развернувшись, я оставил женщину все в той же унизительной позе и направился прочь из ангарного отсека. Мне предстояла еще одна задача, которую я должен был решить прямо сейчас – навестить свою ученицу и рассказать ей о случившемся…

Я сидела за массивным столом в покоях, отведенных мне учителем Зу'ультом, и безуспешно боролась со сном. Эти бесконечные часы ожидания нового урока финексийского казались просто невыносимыми для меня.

Мысли путались, веки отяжелели, и я окончательно погрузилась в забытье полудремы. Какое-то время спустя меня вырвал из этого сонного оцепенения протяжный гул, сотрясший все внутренние помещения корабля.

Вздрогнув, я настороженно огляделась по сторонам. Неужели мы только что прошли сквозь очередное поле астероидов или зону космического мусора? В последнее время это случалось довольно часто, по мере приближения к финексийскому пространству.

Однако следующий глухой удар заставил меня окончательно прийти в себя. Теперь это уже никак не могло быть случайным столкновением с осколками скал и льда!

Так и не дождавшись каких-либо объяснений из внешних каютных динамиков, я вновь опустила голову на стол, полагая, что в конце концов все прояснится. Ведь задавать дополнительные вопросы не в моих правилах.

Сделав над собой усилие, я попыталась немного размяться и размять мысли. Недавнее происшествие, какой бы незначительной ни казалось его причина, все же взбудоражило мою кровь после длительного сидения без дела. Я начала лениво прохаживаться кругами по внушительных размеров покоям, стараясь воскресить в памяти как можно больше финексийских слов и выражений услышаных ранее.

Неожиданно оглушительный скрежет заставил меня вздрогнуть и резко обернуться. Массивная входная дверь с ревом отъезжала в сторону, пропуская в покои фигуру моего грозного учителя Зу'ульта!

Не раздумывая ни секунды, я поспешно преклонила колени и низко опустила голову, приветствуя владыку в положенной финексийцев манере, или же как велено рабу в многих культурах. Что бы ни происходило на корабле, меня это уже не должно было волновать – я готова была выслушать любые указания учителя.

Из-под опущенных век я наблюдала, как Зу'ульт сделал несколько шагов вперед, остановившись в нескольких метрах от меня. В ожидании я замерла, сохраняя покорную позу и не посмея поднимать взгляда до его приказа.

Внезапно я ощутила, как его большая рука легла на мою макушку в необычно нежном жесте.

Затем последовал вопрос, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности:

– Как ты себя чувствуешь, ученица? Все ли у тебя хорошо?

В груди вспыхнуло легкое смущение от такого внимания со стороны грозного владыки. Обычно Зу'ульт общался со мной предельно сухо и отстраненно, никогда не проявляя заботы о моем самочувствии.

Собравшись с мыслями, я ответила ему с неизменной покорностью:

– Со мной все хорошо, учитель. Благодарю за ваше внимание.

Однако сделанный им жест, столь непривычный для финексийцев, все же разжег во мне искру любопытства. Возможно, мне удастся ненароком прояснить причины столь странного происшествия?

Помедлив мгновение, я робко произнесла:

– Смею ли я осведомиться, что же произошло на корабле, хозяин? Я слышала сильные сотрясения и гул двигателей.