Мальтийский рыцарь

– Я на коленях умоляла короля прекратить переговоры о мире с испанцами, но он не стал меня слушать! Потому что в этом королевстве во все времена государственными делами управляли шлюхи!

Вероятно, от волнения, флорентинка перешла на свой родной язык. Немного остыв, она добавила:

– Хоть нам и не пристало так говорить.

– Кажется, у Вас есть сын? – спросила затем королева у банкира.

– Вот он, мадам.

Екатерина благосклонно кивнула в ответ на поклон Ипполито:

– Ваш отец говорил мне, молодой человек, что Вы очень огорчились, когда он не взял Вас с собой на войну.

– Да, мадам.

– Ничего, на Ваш век ещё хватит войн, а сейчас, когда мир неизбежен, нам понадобятся финансисты, а не воины.

Затем банкир подвёл к королеве своих дочерей, которые, как их учила мать, встали перед Екатериной на колени. На мгновение Камилла встретилась с проницательным взглядом её тёмных глаз и почувствовала себя неуютно. Она подумала, что королева – опасная женщина.

– У Вас очаровательные дочери! – восхитилась флорентийка. – Почему Вы так долго прятали их от меня, господин де Нери?

– Они ещё очень молоды, мадам, чтобы появляться при дворе.

– Сколько же им лет?

– Лоренце – пятнадцать, а Камилле – тринадцать.

– Донье Изабель тоже тринадцать.

После этих слов Екатерина повернулась к брюнеточке:

– Коли Вы не хотите учить латынь, дочь моя, ступайте в сад и прогуляйтесь с мадемуазель де Нери и её сестрой.

Принцесса послушно встала с места и двинулась к двери, в то время как Камила с Лоренцей последовала за ней. Остановившись возле клумбы, старшая дочь короля застенчиво спросила у Лоренцы:

– А Вам нравится латынь?

– Нет, мадам, – призналась Булочка, – учитель постоянно журит меня за это.

Елизавета вдруг улыбнулась, обозначив на круглых щеках ямочки:

– Королева-дофина, моя сестра, в своих латинских эссе тоже постоянно упрекает меня за лень. Я устала слушать её учёные рассуждения с господином Амио, поэтому и сбежала в покои матушки. Мне больше нравится итальянский язык, а ещё уроки музыки, танцы и рисование. А Вам?

– Я люблю шить и вышивать шёлком, мадам.

– А Вы что любите?

Вздрогнув, Камилла поняла, что обращаются к ней:

– Больше всего мне нравится играть на виоле, мадам.

– Жаль, что Вы не взяли виолу с собой. Мне хотелось бы послушать Вашу игру.

– Моя сестра ещё хорошо поёт, мадам, – неожиданно вмешалась Лоренца.

– Правда? Тогда пусть споёт что-нибудь!

У Камиллы была исключительная память: любую песню она запоминала с первого раза. Однако сейчас, вероятно, от волнения, ей ничего не приходило на ум, кроме уличных куплетов, которые ей принесла Марион. Так как принцесса ждала, девушка решилась:

Как жалко бедных протестантов мне,

Они гореть идут в безжалостном огне.

Из-за Дианы жгут вас день за днём,

Лишают глаз, стригут и вешают везде,

Поскольку все костры подожжены огнём,

Что у неё давно горит в…

Камилла внезапно запнулась: дочь короля смотрела на неё, открыв рот, в то время как Булочка в смущении потупила глаза. Внезапно сзади раздался чей-то хохот. Обернувшись, Камилла увидела королеву. Рядом с ней стояли Анджело с удивлённым лицом и бледная, как смерть, Изабель.

Отсмеявшись, Екатерина повернулась к банкиру:

– Отдайте мне Вашу дочь!

– Простите, мадам…

– Я хочу, чтобы Ваша Камилла вошла в свиту доньи Изабель. Обещаю ей полное содержание, хорошее жалованье и два платья в год!

– Мне нужно посоветоваться с женой, мадам.

– Её сестру мы тоже пристроим, – продолжала торговаться флорентийка. – Я думаю, у королевы-дофины найдётся для неё место.

Родители Камиллы переглянулись.

– Это, конечно, высокая честь для нас… – неуверенно начала Изабель.

– Значит, по рукам!

– А почему королева назвала мадам Елизавету доньей Изабель? – спросила мать Камиллы у мужа, как только они вышли за ограду Турнеля.

– Чтобы принцесса привыкала к этому имени. Ведь она обручена с доном Карлосом.

Камилла же думала о том, что дома её ждёт взбучка.

Однако, свернув на улицу Розье, они увидели возле открытых ворот Перрин, растерянно озиравшуюся по сторонам. Как только носилки подъехали ближе, горничная подбежала к ним.