Лоренца дочь Великолепного

– Это не мешало ему пользоваться уважением многих государей. Сам Людовик XI учился у Великолепного искусству правления и постоянно вёл с ним переписку.

В кошачьих глазах друга Амори мелькнуло недоброе выражение:

– Не от Медичи ли покойный король перенял привычку расправляться со своими противниками при помощи коварства и обмана?

– Простите, сеньор, но я не понимаю, что Вы имеете в виду…

– Разве король Людовик одержал победц над Смелым в открытом бою? Нет, он сначала натравил на него швейцарских пастухов с гор, которые ведут войну не по правилам, а затем подкупил его капитана Кампобассо, что и привело к гибели герцога.

– Я считаю, что это было со стороны короля не проявлением коварства, а военной хитростью. К тому же, Вы должны согласиться с тем, что Людовик XI действовал на благо Франции, а герцог Бургундский – лишь на благо самому себе.

– Клянусь Иоанном Крестителем, что я не соглашусь с этим хотя бы потому, что в битве при Нанси был убит и мой отец, который сражался на стороне герцога.

После этих слов Монбар насупился, и за столом вновь воцарилось гнетущее молчание. На этот раз первым заговорил Сольё:

– Вы почти ничего не едите, мадемуазель де Нери. Вам не нравится здешняя еда? Или Вы поститесь?

– Мне не хочется есть, мессир. А пощусь я по средам и пятницам, когда хожу к заутрене в Сен-Жерве, – ответила Лоренца.

Поблагодарив Амори за обед, мессир Бернардо поднялся из-за стола. Сольё вышел проводить их.

– Жаль, что из-за моего отъезда я не смогу как следует познакомиться с Вами, мадемуазель де Нери, – сказал он, подсадив девушку на мула.

В ответ Лоренца взмахнула ресницами:

– Надеюсь, что Вы скоро вернётесь, мессир.

– Не знаю, – молодой человек вздохнул. – Наш король собирается воевать…

– Ты готова, принцесса? – внезапно спросил, повернувшись к ним, Нери.

– Да, отец, – отозвалась девушка.

После чего, взглянув на Амори, она быстро добавила:

– Я буду молиться за Вас!

В это время слуга Сольё вынес какой-то сверток, который молодой человек вручил банкиру. Тепло простившись с Амори и пригласив его всякий раз навещать их, когда он будет в Париже, Нери вместе с семейством отправился к себе на улицу Розье.

Дома их ждал сюрприз. Открыв двери, дядюшка Пьер сообщил, что приехал Даниель д’Эворт, ещё один родственник донны Флери.

– Где же он? – поинтересовался мессир Бернардо.

– В столовой, читает книгу, – был ответ.

– Узнаю Даниеля, – усмехнулся отец Лоренцы. – Когда покойный Николас д’Эворт впервые привёл своего сына в мой дом, дабы я обучил его банковскому делу, этот мальчишка спрятался в сундуке с книгами. И с тех пор ничего не изменилось.

Банкир отправился в столовую, его жена с донной Аврелией – на кухню, а Лоренца вместе с Катрин – в сад. Неожиданно там Лоренца столкнулась нос к носу с каким-то мужчиной, который выронил при этом из рук толстый фолиант. Не обратив внимания на упавшую книгу, тот приложил руки к груди и, глядя на Лоренцу, словно в полузабытьи, произнёс:

– Какое счастье снова видеть Вас, Прекрасная Дама! Вы совсем не изменились!

– Я – мадемуазель де Нери, господин д’Эворт, – отступив на шаг, девушка с тревогой посмотрела на кузена донны Флери.

Взгляд синих глаз Даниеля сделался более осмысленным.

– Мадемуазель де Нери? – растерянно переспросил он, проведя рукой по своим взлохмаченным волосам цвета соломы.

– Да. Вы в детстве рассказывали мне о приключениях сэра Ланселота.

По рассказам родителей Лоренца знала, что дед Даниеля был менялой родом из Брюгге, а затем, переехав в Париж, стал советником короля Людовика ХI и получил, таким образом, право на личное дворянство. Его сын пошёл ещё дальше и, прикупив в Оверни кое-какие земли, стал потомственным дворянином. Однако основную часть наследства должен был унаследовать старший брат Даниеля, а его самого отдали в обучение к мессиру Бернардо. Но вместо того, чтобы изучать искусство финансовых сделок, д’Эворт проявил неподдельный интерес к рыцарским романам, которыми расплачивался с Нери знакомый книготорговец. Сам банкир, предпочитавший всем поэтам Данте, находил их слишком скучными. Зато в его ученике рыцари Круглого стола нашли самого благодарного почитателя. Ещё до рождения Лоренцы д’Эворт покинул Париж и поселился под Туром, где сделался смотрителем одного из замков, принадлежавших графине де Сольё. Там он мог без помех предаваться любимому делу. Узнав обо всём, его отец попытался было вразумить Даниеля, но, когда из этого ничего не вышло, смирился и назначил ему небольшую пожизненную ренту, которую должен был выплачивать его старший брат. Время от времени д’Эворт наезжал в Париж, чтобы навестить своих сестёр и брата. Однако останавливался, по старой привычке, в доме мессира Бернардо, где его встречали с неизменным радушием.

Желая помочь Даниелю, Лоренца одновременно с ним нагнулась, чтобы поднять книгу и тут же убедилась, что это было не что иное, как один из романов о короле Артуре.

– Мне захотелось перечитать его, – поймав взгляд девушки, смущённо пояснил д’Эворт.

После чего взял книгу подмышку и быстро зашагал к лестнице, по пути едва не сбив с ног отшатнувшуюся Катрин.

– Господин д’Эворт – кузен моей матушки, – сочла нужным сообщить ей Лоренца.

– Он больше похож на госпожу Флери, чем господин Доруа, – заметила алансонка.

– Да. Хотя моя матушка – урождённая Доруа, она удалась в свою родню по женской линии.

– Только он немного странный.

– Разве?

– Видно, принял Вас за другую…

– Нет, Даниель – хороший, – возразила Лоренца. – Правда, отец говорит, что он вечно витает в облаках. Поэтому до сих пор и не женился.

– Наверно, господин д’Эворт ещё не встретил ту, которая была бы его достойна.

– Не знаю, – дочь мессира Бернардо пожала плечами. – Как-то раз матушка упомянула, что он был влюблён в одну девушку, но та не ответила на его чувства.

Через некоторое время Лоренцу позвали в столовую. Кроме банкира там сидел также Даниель уже без книги.

– Возьми, принцесса, – отец протянул ей какой-то предмет, завёрнутый в кусок ковровой ткани. – Это подарок донны Марии.

Развернув ткань, девушка увидела небольшой томик в алом сафьяновом переплете, оказавшийся сборником сонетов Петрарки. К нему было приложено письмо.

– Милая крёстная! Как я ей благодарна! – с чувством произнесла Лоренца.

– Тебе, наверно, не терпится прочитать, что написала донна Мария? – улыбнулся мессир Бернардо.

– Да, отец.

– Тогда ступай к себе.