Горизонтальная война. Снимая маски

– Знаете, я родила её очень рано, и в силу занятости учёбой, а следом и работой, уделяла ей мало времени, но этот ребёнок… – Я сжала пальцами простыню и вздохнула. – Лиза вела себя не так, как остальные дети. Вместо того, чтобы смотреть мультики как все, и играть со сверстниками, она запиралась в комнате и штудировала энциклопедии. Лиза рано начала говорить, а читать и подавно. Иногда я совершенно не могу представить, что у неё в голове. И если в пять она была маленькой взрослой девочкой, то в восемь начала вести себя как пятилетка. Не знаю, с чего бы такие перемены. Видимо, она просто устала от своей никчёмной, вечно работающей матери, – выдавила я, не обращая внимания на дорожку слёз.

– А что любит Лиза? – Врач сделал запись, и вновь повернулся ко мне, внимательно слушая.

– Ириски, – рассмеялась я. – Из всех лакомств – это самое любимое, у неё даже прозвище дома есть Ириска. А ещё она любит горячий шоколад перед сном, сваренный по моему рецепту. Знаю, сейчас вы скажете, что это вредно столько сладкого, но такие вечера, когда мы могли просто сидеть на кухне и пить шоколад, стали нашей традицией. И мне их очень не хватает, – добавила себе под нос, подтягивая коленки к подбородку.

– Ваша дочь всегда росла без отца? – спокойно спросил врач, совершенно не подозревая, что вывесил красную тряпку перед быком.

Холодный, склизкий, удушливый и безобразный – вот первое, что пришло на ум, едва вопрос отзвучал. Руки примёрзли к кровати, а кожа покрылась мурашками.

– Ты никогда не выйдешь за кого-то другого… ты принадлежишь мне, Крош-ш-шка…

– Мелания? – Голос врача вырвал из тёмной жижи страха и бессилия.

– У моей дочери нет, и никогда не было отца, – рявкнула я, подрываясь на месте и падая на подушки. – Эту мразь с червивой ямой вместо сердца даже человеком сложно назвать!

– Простите. – Андрей Кириллович, посмотрел на меня исподлобья, продолжая что-то писать. – Давайте поговорим о чём-нибудь другом. Например. – Мужчина постучал ручкой по заросшему подбородку и задумался. – Например о вашем детстве. Есть ли у вас какие-то яркие воспоминания? Школа, родители, друзья… что угодно.

– С родителями у меня были прохладные отношения. Единственное воспоминание о семье у меня осталось с пятнадцати лет.

– Да? Случилось что-то хорошее?

– Это был мой день рождения. – Перед глазами встала смазанная картинка гостиной. – Отец пригласил своих друзей и партнёров, кажется…

– Мелания! – Он схватил за руку и качнул головой. – Оставь её.

– Но папа!

– Нет. Ты знаешь, как твоя мать относится к подобного рода вещам. Собаке не место в нашем доме.

– Мне её подарили. – Я надулась и прижала белоснежного щенка к груди. – Не отдам.

– Мария ненавидит животных, – вздохнул отец, и аккуратно вытащил скулящую собаку из моих рук. – Я верну её тому, кто подарил. Кстати. – Он нахмурился и склонился, обнюхивая меня. – Почему от тебя несёт табаком?!

– Это не я, – прошептала, задохнувшись от ужаса. Я не могу признаться, что только пять минут назад давилась вонючками в парке. Отец взгреет нас обоих и запретит им сюда приходить!

– Это…

– Это была я, – звонкий девичий голос раздался с верха лестницы. – Сергей Владленович. – Высокая рыжеволосая красавица медленно спустилась, и взяв отца под руку, проворковала: – Это была я. Только не говорите моим родителям. Пожалуйста. – Карамельные глаза Сашки смотрели на отца с такой надеждой, что он в конце концов сдался.

– Ладно. Не скажу, и Александра, ты, конечно, уже совершеннолетняя, но курить женщине не только вредно, но и некрасиво. Что скажет Алиса, если узнает?

– Мама меня прибьёт, – доверительно шепнула Сашка и расхохоталась. – Правда, Сергей Владленович, я попросила Меланию составить мне компанию, вот от неё немного и пахнет. Но больше я ни-ни, честно-честно.

– Саша… – я смотрела в своё воспоминание, до боли сжимая пальцами простынь.

– Хорошо. – Отец развернулся и поднял щенка вверх. – Мелания, кто подарил тебе собаку?

– … – прошептала я. Буквы имени рассыпались, так и не сложившись в слово.

– Брат? – изумилась Саша и застыла, – но у него же аллергия. Как он до такого додумался?

– Просто я очень люблю собак, – потупившись, ответила я, стараясь не смотреть в голубые глаза прелестной девочки-хаски.

– Сергей Владленович. – Саша забрала щенка и чмокнула в чёрный нос. – Когда мелочь станет вашим зятем, Мелания из него верёвки будет вить. Серьёзно. Ну, что, пойдём, милаха? – Она послала мне воздушный поцелуй, подмигнула и вышла во двор.

Гости бродили по всему дому, переговаривались, смеялись, отдыхали. Из-за этого шума я не сразу заметила стоящую в проходе кухни мать. Сложив на груди руки, она прищурила глаза и поманила меня пальцем.

– Да, мама. – Я быстро подошла и встала напротив. – У тебя закончилось вино?

– Нет. – Она нервно дёрнула головой и процедила: – О чём говорила эта вульгарная девица? Ты что, намереваешься выйти замуж за младшего Белоярцева?!

– Мам, мне только пятнадцать.

– Я спрашиваю тебя, дрянь. – Она вцепилась мне в руку и больно дёрнула на себя. – Ты собралась замуж за это отродье?

– Не смей так говорить о его семье! – вырвалась я. – Сама тёте Алисе вечно в глаза улыбаешься и щебечешь, а за спиной гадости, значит, говоришь?! Даже если и соберусь за него замуж, то тебя это не касается, – выпалила я в сердцах, тяжело дыша.

– Никогда, – рыкнула мать, смотря на меня фурией. – Никогда Алиса Белоярцева не станет частью моей семьи, слышишь?

– Ненормальная, – скривилась я. – Тётя Алиса хорошая женщина, она никому, ничего плохого не делает. Наоборот, старается помочь всем, кому может.

– Грешки замаливает, мерзавка. – Мать царапнула ногтями по стеклу двери и скривилась. – Но кровь смывается только кровью.

– Мам. – Я отступила на шаг, со страхом смотря на неё. – О чём ты говоришь?..

– Что? – Она как будто очнулась и махнула рукой. – Уйди с глаз моих, Мелания. Не бывать этому, так и знай. Жених у тебя уже есть.

– Кто? – хрипло спросила, едва не падая с ног. Я и замуж то не собиралась, и про Белоярцева в сердцах сказала…

– Глеб Домогаров.

– Нет… – Я вспомнила ледяной взгляд сына маминой подруги. – Ни за что. Он же чудовище. Постоянно меня задирает, унижает, смеётся. – Слова рвались наружу одно за другим, не давая мне передышки.

– Я тебя и спрашивать не стану, – отмахнулась мать, прикладывая ладонь ко лбу, будто мигренью мучилась. – Я всё решила давным-давно, главное, что ему нравишься ты…

– Мелания? С вами всё хорошо?

– А? Что? – Я посмотрела на врача и вздрогнула. – Я вспомнила.

– Что именно? – Он наклонился чуть вперёд, с интересом следя за моим лицом.

– У знакомой девушки из моего прошлого были такие же волосы как у вас. Редкий цвет.

– Ах, это. – Андрей Кириллович рассмеялся, вороша пряди. – Это фамильная ценность. У моей мамы были очень красивые рыжие волосы.

– А почему были?

– Она умерла много лет назад, – просто ответил он.