Горизонтальная война. Снимая маски

– Теперь ты только мой, брат. Нас больше никто не сможет разлучить. – По холодной щеке Бориса скатилась одинокая слеза. – Только мой.

Совсем скоро разбитую машину должны будут обнаружить. Он позаботился о том, чтобы раньше времени никто не проехал этой дорогой. В конце концов, это было старое направление, практически не используемое. Он специально рассчитал всё так, что если они и выживут каким-то чудом, то с ранами и на таком холоде всё равно сдохнут.

Подумать только. Борис довольно улыбнулся, ласково гладя Глеба по голове. Эта тварь наконец-то сдохнет. Сколько нервов она вымотала, сколько раз его сердце едва не останавливалось, когда он замечал взгляд брата, направленный на эту шлюху. Хорошо, что тётка помешалась на этом маленьком выродке и увезла её подальше, иначе Глеб, узнав о смерти возлюбленной, наверняка бы занялся этим ребёнком.

Брр. Бориса перетряхнуло. Этот мусор хоть и выглядел как ангел, но был прямым продолжением суки, так что совсем не жаль, что малявка отправилась за пределы страны. Даже имея чёрные, как бархат ночи волосы и такие же синие как у Глеба глаза, чертами лица она всё равно походила на мать. И если бы Мария не забрала девку с собой, то ему бы пришлось избавиться и от неё.

– Я избавлю тебя от всего, что может потревожить твоё сердце и мысли, – прошептал Борис, целуя Глеба в висок. – Ты единственный заставляешь моё сердце биться так быстро. Не отнимай у меня этого, брат.

Удостоверившись, что Глеб спит, Борис вытащил из внутреннего кармана своего пиджака помятый лист бумаги и развернул:

Для сравнения профилей ДНК были использованы следующие образцы:

Предполагаемый отец ____________

Ребёнок ___________

Пол: женский

Вероятность отцовства: 99,98148587%

– Тупая шлюха, – Борис никак не мог убрать взгляд от процентов. – Я бы никогда не позволил тебе разрушить мою семью.

Через несколько часов перед особняком Домогаровых остановился лимузин. Изящная туфелька и полы длинной шубы гостьи не были испорчены слякотью благодаря спорой работе уборщиков, что вычистили двор к приезду Ларисы Витальевны. Поправив съехавший рукав, она быстро выскользнула из машины и прошла к дому, нервно сжимая маленькую сумочку в напряжённых пальцах. На голове всегда элегантной и свято соблюдающей собственный «кодекс внешности» женщины, сейчас был творческий беспорядок. Из макияжа мадам Домогарова успела наложить только помаду, да и с той промахнулась, выехав за контур. На щеках матери близнецов горел нездоровый румянец, а в глазах стояли слёзы. С силой вдавив кнопку звонка в корпус, она притопнула ногой и заколотила в дверь:

– Открывайте, сейчас же!

– Мадам? – Дворецкий отскочил в сторону от разъярённой женщины.

– Вы должны немедленно открывать дверь! – взвизгнула женщина, залетая в дом и проносясь мимо пожилого дворецкого чёрным вихрем. – Где мальчики?!

– В кабинете господина Глеба. – Склонил голову дворецкий.

– Приготовь чёрный кофе и фрукты. – Лариса Витальевна махнула рукой и немного сбавив шаг, направилась к сыновьям.

– Мама? – Борис поднял голову, придерживая Глеба. – Что случилось?

Лариса Витальевна смахнула прядь волос с глаз и уставилась на бумагу, которую всё ещё сжимал Борис.

– Я боялась этого. – Женщина вздохнула, и наклонившись, аккуратно высвободила листок, поднося к глазам. – Это ведь тест на отцовство Мелании? Как ты понял?

– Отец слишком волновался после её пропажи, – помрачнел Борис. – К тому же, он всегда искал повод поучаствовать в её судьбе.

– Я… должна была рассказать вам раньше, но не могла. Одержимость Глеба этой девицей выходила за все рамки. – Лариса Витальевна подвинула стул и села напротив братьев.

– Ты знала с самого начала, не так ли? – Глаза Бориса наполнились тьмой и ненавистью.

– Да. Мелания дочь Виктора и сводной сестры Марии. – Мать близнецов сложила пальцы в замок и вздрогнула.

– То есть, – Борис тихо рассмеялся, вскинув голову, – мы всё-таки родня.

– Ничего подобного, – поморщившись ответила Лариса Витальевна. – Мать Мелании умерла при родах, и Витя забрал её. Он отдал её на усыновление в семью Звягинцевых, потому что Маша не могла родить.

– Мам. – Борис усмехнулся и посмотрел на мать. – Зачем ты приехала?

– Ваш отец собрался признать Меланию, – пальцы женщины сжались ещё сильнее, натягивая кожу.

– Боюсь, – Борис довольно улыбнулся, глядя в потолок, – признавать уже нечего.

Глава 11

Лязг наручников вытягивает из чёрной, беспросветной мути, будто петля, накинутая на шею. Я барахтаюсь в собственных воспоминаниях, как висельник, которому неудачно затянули верёвку. Меня снова ждёт кошмар? Сколько я здесь? Голова такая тяжёлая. Не могу пошевелить рукой. Нашатырь… тошнит…

Уже сегодня, или ещё вчера?

Не помню.

– Просыпайся крошка. – Медленный тягучий голос проникает под кожу, словно едкий яд, вскрывая едва затянувшиеся раны. – Крош…ка. – Он пробует новое прозвище на вкус, забавляясь с каждой буквой. – Кро-оо-шка. Вкусно. Хочу ещё.

Моё измученное тело снова в его власти. Холодные и жалящие, будто северный лёд, пальцы скользят по груди, собирая кожу.

Это не я.

Не хочу просыпаться. Если открою глаза, этот кошмар станет реальностью.

– Ну же, Мелания. – Он тянет каждую букву, смакуя их как гурман дорогое вино. От звуков его голоса дрожит каждая клеточка. – Посмотри на меня, девочка. Время отдыха закончилось, моя прелесть, настал черёд вознаграждения. Я был добр, как ты и просила. – Влажные губы накрывают мои, требуя ответа.

Я не просила.

Нет.

Остановись.

Он ненавидит, когда я сопротивляюсь.

Голос больше не слушается.

Не хочу.

Оставь меня в покое.

Не чувствую ног, это не я…

– Не плачь. Ну же, – он говорит жёстче, требовательнее. – Хватит! Заткнись! – От удара голова взрывается новой болью.

И снова он ласков, манит спокойствием и почти свободой. Но я знаю этому цену. Не хочу.

– Ты непослушная, Мелания, – шепчет в ухо Глеб, впиваясь пальцами в бёдра, но боль тупая, я научилась её не замечать. – Скажи.