Небесное служение. Дева

– Мне нужно, чтобы ты сделал что-нибудь для меня.

Он наклоняется, его дыхание щекочет мою голую плоть. Я сжимаю одеяло.

– Что?

Он вдыхает, и как будто что-то внутри него щелкает, пластинка вылетает из намеченной канавки.

– Ты хоть представляешь, как сильно я хочу вылизать эту текущую пизду?

Меня охватывает дрожь.

– Я иногда думаю об этом. Сегодня, когда я обедал, я думал о том, как бы мне понравилось водить языком по твоей мокрой щели и проникать внутрь. Пробовать каждую частичку тебя, сосать клитор до крика.

Все внутри меня выходит из-под контроля, и в один отчаянный момент я решаю хоть немного приподнять бедра. Прижимаюсь к его рту, давая ему разрешение на все злые дела, которые приходят ему в голову.

– Тебя это беспокоит, Дева? Что я хочу владеть твоей пиздой и носить твой вкус на губах?

– Пожалуйста… – Я не знаю, о чем прошу.

– Пожалуйста? – Он дует на мой клитор, и все мое тело содрогается. – «Пожалуйста, вылижи мне пизду?» Ты об этом просишь?

Да… Нет… Мой разум заблудился в лабиринте смешанных эмоций.

– Я думаю, ты не хочешь, чтобы я останавливался. – Его темные глаза обещают ад, забвение, грех, который никогда не смывается.

Я балансирую на грани. Еще одно теплое прикосновение его губ заставит меня кончить.

Крик разносится по общежитию, крик о помощи. Голос Сары. Я вырываюсь из тумана, когда Адам садится. Она все еще кричит, но ее крики приглушены, а затем к этому добавляется ритмичный стук.

Я вскакиваю с кровати и хватаю платье.

Адам снова тянет меня к себе на колени.

– И куда это ты собралась?

– Я должна ей помочь.

– Вы не можешь. – Его стальные руки крепко держат меня за талию.

– Отпусти меня!

Крики Сары разрывают меня на части.

– Ты ничего не можешь сделать, ягненок.

– Я могу пойти туда и…

– И что? Противостоять ее Защитнику, вызвать его на дуэль? – Он обнимает меня за горло. – Он причинит тебе боль, как и ей. И тогда мне придется убить его. Это то, что ты хочешь? Еще больше крови на моих руках?

– Нет. – я с трудом сдерживаю рыдания. – Я просто хочу, чтобы он остановился.

– Он не остановится. Никто из нас его не остановит. Это часть вашего обучения. Пророк защитит вас от волков, но его львы разорвут вас на части. И чем раньше ты это примешь, тем легче тебе будет.

– Это то, что ты хочешь? – Я цепляюсь за его руку. – Сломать меня?

– Я собираюсь сломать тебя. Вопрос только в том, когда я решу это сделать.

– Пошел ты! – Я впиваюсь ногтями в его руку и борюсь с его хваткой.

– Это дух, который я увидел в тебе в самый первый день, у огня. – Он проводит пальцами по моим ребрам и прижимает меня к себе.

– Отпусти! – Я пытаюсь вырваться, но он твердый, как лист расплавленной стали.

– Ты не выйдешь из этой комнаты, – рычит он мне в ухо, и моя борьба окончена. Я ничего не могу сделать, только прислушиваться к крикам и звукам ударов.

Он вздыхает мне в ухо:

– Давай вернемся к разговору, который у нас был до того, как шум так грубо отвлек меня от запаха твоей мокрой пизды.

– Ты можешь ей помочь.

Он качает головой:

– Боюсь, нет.

– Ты можешь пойти туда и …

– Она меня не касается. Только ты.

Он ерзает подо мной, затем достает из кармана сложенный лист бумаги и протягивает его мне. Я вижу, как мое лицо смотрит на меня, под ним напечатана информация моей мамы. «Вы видели эту женщину?» – надпись огромными буквами вверху.

Мои руки дрожат, когда я пытаюсь разобраться в листовке.

Крики стихают вместе с грохотом кровати. Суровые испытания Сары закончились. Ей никто не помог, даже я.

– Я нашел это недалеко от Подворья. Зачем твоей матери искать тебя, если ты сказала ей, что живешь в монастыре?

– Я не знаю.

– Без понятия?

– Без понятия.

Моя мама не хотела, чтобы я уходила. Не потому, что она опасалась за мою безопасность, а потому, что она упустила последний шанс достать деньги на наркотики. Один из ее многочисленных бойфрендов познакомил ее с героином, когда я была в колледже. С тех пор она не была прежней. Только призрак матери, которая раньше заботилась обо мне, которая так гордилась, когда я получила полную стипендию.

Когда умерла Джорджия, я даже подумала, что, может быть, это хорошо, что мама была вне этого, изолирована от горя. Но в тот день, когда я хоронила сестру, моя мама появилась в черном платье, которое больше подходило для ночного клуба, чем для похорон. Ее волосы были в беспорядке, под глазами растекалась старая тушь. Тем не менее, я была рада ее видеть, ощущать увядшую теплоту ее объятий. Она делала вид, что скорбит, даже держала меня за руку, когда я смотрела, как гроб Джорджии опускают в холодную твердую землю. По крайней мере, она подождала, пока мы выйдем с кладбища, чтобы попросить у меня денег. Я дала ей.

Позже мне пришлось увидеть ее снова, чтобы рассказать ей о моем плане по поиску убийцы Джорджии, чтобы она подыграла. Она согласилась сохранить мою тайну, чтобы дать точные ответы, если кто-нибудь из Небесных Министерств придет или позвонит, и мне нужно было только отдать ей то, что осталось от моей последней стипендии.