Небесное служение. Дева

В двенадцать лет я был выше, чем все мои одноклассники, мой вновь обретенный рост сделал меня еще более неуклюжим в катании на скейтборде, чем Броуди, но мне пришлось попытаться сделать его. Ной сидел на нашем крыльце, его медовые волосы развевались на легком ветру, когда он играл с игрушечными машинками.

Встав на доску, я несколько раз оттолкнулся ногой и поехал вниз по небольшому холму в сторону Броуди. Он стоял с той же улыбкой, скрестив руки на птичьей груди. Ной с открытым ртом смотрел на меня, забыв о машинках.

Я согнул колени и прыгнул, пытаясь на ходу опрокинуть доску. Она перевернулась, но не достаточно, и я в течение нескольких долгих мгновений молотил в воздухе своими слишком длинными руками, прежде чем упасть и удариться подбородком о бордюр. Приехали.

– … будут большие неприятности, если он не очнется. – Броуди оказался в фокусе. – Вот дерьмо. Он очнулся.

Я моргнул и сел. У меня болел подбородок, и Ной плакал рядом со мной, слезы катились по его пухлым щекам.

– Я в порядке. – Я сжал его плечо. – Все нормально. – Я осторожно коснулась подбородка. Мои пальцы были в крови.

Броуди сделал вид, что вытирает лоб.

– Иисус, чувак. Ты напугал меня до смерти. Даже не близко. Слава богу, ты не умер. Я бы никогда не смирился с этим. Теперь я вижу заголовок «Броуди Клевенджер, дьявольски красивый молодой человек, случайно убивает Адама Монро, сына проповедника».

– Ты идиот. – Я с трудом поднялся на ноги, мир на секунду потемнел, прежде чем снова приобрел четкие очертания.

– Серьезно, я чувствовал себя Невиллом, когда он думал, что убил Гарри Поттера.

– Мы не должны говорить об этих книгах. – Ной перестал плакать.

– Ты видишь родителей поблизости, малыш? Есть ли родители-невидимки, которые ждут, чтобы нас арестовать за то, что мы в свободное время наслаждаемся маленьким Хогвартсом?

– Это работа дьявола. Если вы посмотрите это, вы попадете в ад. – Ной стал идеальным зеркалом моего отца.

Я взъерошил его волосы:

– Никто не попадет в ад.

Я не верил в ад. Это казалось идиотской концепцией, но я никогда не осмеливался сказать что-либо подобное вслух.

– Говори за себя. – Броуди ухмыльнулся. – Я только что получил билеты на Rock Roundup в Амфитеатре.

– Шутишь? – Я не мог понять, говорил ли он правду или у меня сотрясение мозга.

– Я бы не стал врать насчет музыки. – Он ударил меня по плечу. -Ты знаете это. И да, у меня есть для тебя лишний билет. Но тебе придется сказать дорогому старому папе, что ты собираешься изучать Библию или что-то не менее святое, чтобы это сработало. Ты в деле?

Концерт? Настоящий, а не пародия, с христианской музыкой и девчонками, которые носят слишком много одежды?

– Я в деле.

Ной нахмурился.

– Папа не…

– То, что папа не знает, не повредит ему, здоровяк. Держи это между нами, хорошо? – Я протянул руку. Он неохотно дал мне пять.

– Это мой Ной. – Я улыбнулся, и он не мог не ответить.

Начали падать первые капли дождя, запахло мокрым асальтом.

– Мне нужно заниматься фортепиано. – Броуди протянул кулак. Его отец был музыкальным руководителем церковного хора. – Иди и наложи пластырь, и все будет в порядке. Или, может, просто натри его грязью.

Я встретил его кулак своим.

– Увидимся завтра.

Он помахал рукой и направился вверх по улице, прыгая по траве, когда череда машин промчалась через сонный квартал. Я узнал внедорожник моего отца в начале колонны. Мы с Ноем наблюдали с крыльца, как отец въехал на подъездную дорожку, а другие машины припарковались вдоль улицы.

Отец выскочил из машины и поспешил к нам.

– Мальчики, у меня было откровение. Я рассказал об этом старейшинам Браяра, но они отвернулись от меня. Против Бога. Против своего Пророка.

– Что такое пророк? – Ной склонил голову набок, глядя на отца.

– Человек, говоривший с Богом. – Он опустился на колени и схватил Ноя за плечи. – Бог открыл мне наш путь. Он сказал мне, что нам нужно делать, куда нам нужно идти и какое служение нам нужно строить.

– Что ты имеешь в виду, ты говорил с Богом? – Я не мог понять, что он говорит, и не только потому, что он говорил с безумной интонацией.

Он встал и схватил меня за руку, в его темных глазах горел слишком яркий свет.

– Вот увидишь, сынок. Все эти люди… – Я бросил взгляд на двор и обнаружил, что там под проливным дождем собрались две дюжины мужчин, которые внимательно слушали моего отца, – они знают истину моего откровения. Они идут с нами. Мы уезжаем сегодня вечером.

Сверкнула молния, через несколько секунд раздался гром.

– Папа. – Я покачал головой. – У меня школа. У меня домашнее задание. Ной только что научился читать. Мы не можем …

Его лицо ожесточилось, а по коже пробежали мурашки.

– Мы можем и будем. Мы здесь, чтобы исполнять волю Бога.

– Я думал, что ты это делаешь? Ты проповедник, так что…

– Нет! – Он так сильно покачал головой, что мне показалось, что у него сломается шея. – Я веду толпу язычников, утративших благосклонность Бога. Мы построим новый Эдем, новую церковь, новую гавань для верующих. – Он наклонился ближе, так близко, что я смог увидеть его глаза, от которых волосы на моей руке встали дыбом. – И я знаю это благодаря своему видению. Ко мне пришел не только Бог, но и Отец Огня. – Его шепот стал торжествующим.

– Дьявол? Я не понимаю, о чем ты говоришь…

– Тебе не нужно знать, сынок. – Он снова выпрямился, возбуждение все еще струилось по нему, как электрический ток. – Вы просто должны следовать за мной, вашим отцом, вашим Пророком. Верьте в меня, и вы будете жить в раю на земле и на небе. Мне все это было показано. Вот увидишь. Вы все увидите. – Обернувшись к мужчинам на лужайке, он жестом пригласил их войти.

Они прошли мимо нас, наполнив наш дом тихими голосами, пока мы с Ноем стояли на крыльце – я, ошеломленный, и Ной, потерянный.

– Что случилось с папой? – Он взял меня за руку, его ладошка была холодной и липкой.

– Я не знаю. Может, маме удастся его убедить.

Подбородок Ноя задрожал:

– Я не хочу, чтобы мама с ним разговаривала. Он…