Рабы Парижа

Автор

Эмиль Габорио

Год написания книги

1868

<< 1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 198 >>

На страницу:

Перейти

92 из 198

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

Молодой де Шандос несколько раз пытался заговорить – и не мог. От волнения у него перехватило дыхание.

Собравшись с силами, он дрожащим голосом пробормотал:

– Не стоит ехать в Пуату…

– Что вы сказали?

– Я никогда не сумею оценить мадемуазель де Пимандур.

– Вы с ума сошли?

– Эта девушка не будет моей женой.

– Отдаете ли вы себе отчет в том, что вы говорите?

– Да.

Герцог едва сдерживал гнев.

– И вы надеетесь, что я удовлетворюсь таким ответом?

– Я надеюсь, что вы уступите моим просьбам.

– Вы думаете, что я, глава рода, принесший столько жертв во имя высокой цели, откажусь от своих планов из-за капризов ребенка?

Норберт понял, что убедить отца ему не удастся, но решил не уступать герцогу до тех пор, пока это будет возможно.

– Это не каприз. Разве я когда-нибудь вас не послушался? Но в этом случае я умоляю вас предоставить мне свободу выбора. В остальном же по-прежнему приказывайте, что вам угодно.

– Я приказываю вам жениться на мадемуазель де Пимандур.

– А я говорю, что готов исполнить любой ваш приказ, кроме этого. Я ее не люблю и не полюблю никогда. Ради Бога, пощадите меня и не требуйте того, что выше моих сил!

– Я так сказал – и так будет!

Герцог встал, давая сыну понять, что разговор окончен.

Однако именно этим он заставил юношу решиться на открытое противостояние.

– Простите меня, отец, но этого не будет!

Глаза старого де Шандоса налились кровью, на лице его выступили пятна. Он круто повернулся к сыну и бешено закричал:

– Черт бы вас побрал! Откуда у вас столько дерзости?

– Я имею право решать свою судьбу.

– Где это видано, чтобы сыновья не выполняли приказаний отцов?

– Там, где отцы отдают невыполнимые приказания!

Для герцога это было уже слишком. Он схватил суковатую палку, заменявшую ему трость, и с диким воплем кинулся на сына.

Норберт, не шевелясь, смотрел на него твердым взглядом. Увидев это, отец остановился, со злостью отшвырнул палку и мрачно произнес:

– Рука не поднимается на потомка де Шандосов!

Своеволие и стойкость сына охладили пыл герцога. Он почувствовал в юноше свою кровь, и это польстило его фамильной гордости.

– Я бы не потерпел вашего удара, отец, – твердо проговорил молодой маркиз.

Тогда старик, сохранивший геркулесовскую силу воинственных предков, схватил Норберта за шиворот, поднял его, отнес на второй этаж и втолкнул в одну из комнат.

– Двадцать четыре часа вам на размышление! – прорычал герцог и запер дверь, оставив Норберта в заключении.

– Никогда! – крикнул юноша вслед отцу.

Теперь маркиз чувствовал себя настоящим дворянином: он боролся до конца и остался несломленным. Он еще больше полюбил Диану за то, что она пробудила в нем мужество и чувство собственного достоинства.

Но как сообщить ей о том, что произошло? Надо предупредить девушку, чтобы она была готова ко всему!

Кроме того, надо срочно посоветоваться с Доманом: что делать, какими способами ему, несовершеннолетнему, противиться воле отца?

– Норберт стал думать о побеге.

Тяжелая дубовая дверь была по-средневековому крепка. Окно было слишком высоко от земли и к тому же выходило в вымощенный булыжником двор замка.

Юноша внимательно осмотрел комнату, но не обнаружил ни одного предмета, который мог бы заменить веревку.

Поразмыслив, он нашел выход из положения. Если ему на ночь дадут постель, то в его распоряжении окажутся две простыни, с помощью которых, как он читал в каком-то романе, нетрудно спуститься из окна.

После этого надо бежать к Доману. А Диане передать через адвоката записку, потому что ночью с ней встретиться не удастся, а до рассвета Норберт хотел успеть вернуться в свою камеру.

Приняв такое решение, он с легким сердцем уселся в кресло и стал ждать.

За всю его недолгую жизнь никогда у него не было так хорошо на душе, как сейчас. Он порвал узду, в которой держал его отец. А это – главное!

Все прочие препятствия на пути к Диане уже казались ему пустяками.

В эту самую минуту герцог, закончив в одиночестве ужин, вызвал своего доверенного слугу и мрачно сообщил ему:

– Господин Норберт заперт у меня на втором этаже, в желтой комнате. Вот ключ. Отнеси ему ужин.

– Сию минуту, ваша светлость.

– Погоди, Жан!

– Слушаю, господин герцог.