Лето придёт во сне. Приют

– А почему в одежде? – Настуся улеглась, но продолжала следить за нами.

Пальто и ботинки, мы, конечно, оставили внизу, в раздевалке, но недоумение Настуси я понимала – обычно девочки, выходящие посреди ночи «припудрить носик» не утруждали себя переодеванием из ночнушки в платье и уж тем более не натягивали колготки.

– Почему, почему… холодно нам! – прошипела Яринка и, пройдя к своему шкафчику, принялась как ни в чём не бывало переодеваться.

Я последовала её примеру.

– А почему так долго? – опять спросила Настуся, но, не дождавшись ответа, вдруг уронила голову на подушку, и спустя несколько секунд до нас донеслось её мерное посапывание.

Яринка выразительно посмотрела на меня и провела ребром ладони по горлу. Я её чувства понимала и разделяла – заключительный аккорд нашей ночной авантюры в виде не вовремя проснувшейся Настуси, уже не столько напугал, сколько раздосадовал.

Я бросила взгляд на светящийся в темноте циферблат будильника. Пятый час. Выходит, мы выбрались из церкви как раз около четырёх, во время очередного обхода охраны. Стоило подождать всего одну-две минуты, и Белёсый с напарником прошли бы мимо. А всё равно странно, что дело закончилось миром и Белёсый нас просто отпустил. Вот только думать о мотивах его поступка, как и о нём самом, мне сейчас совершенно не хотелось.

Торопливо выбравшись из одежды и не утруждая себя переодеванием в ночнушку, я, в одних трусиках, забралась к себе наверх и скользнула под одеяло, впрочем, без особой надежды на сон. Встреча с Белёсым подействовала на меня, как десяток снежков, сунутых за шиворот, и теперь я была уверена, что не сомкну глаз до утра. Тем не менее попытаться можно…

…Мне показалось, что сигнал будильника раздался сразу, стоило мне положить голову на подушку, но дортуар уже заливал утренний свет. Застонав, я перевернулась на живот и накрыла голову одеялом, чтобы ничего не видеть и не слышать. Снизу раздался такой же Яринкин стон. Кто-то, не то Зина, не то Настуся, выключил будильник, и наступила блаженная тишина, под которую мои веки опустились сами собой…

– Даша, Ярина, вы чего? – Голос Зины ввинтился в уши, снова заставив меня застонать. – Завтрак через пятнадцать минут!

Ого. Значит, мы всё-таки умудрились урвать ещё чуток сна. Жаль, что больше не получится.

Чтобы не мучить себя, я рывком откинула одеяло и села на постели.

– Ты почему без ночнушки спишь? – неодобрительно спросила Настуся.

– Может, мне ещё твой ночной чепчик надеть?! – огрызнулась я и, кряхтя, как старушка, начала спускаться.

Всё тело ныло, словно я долго пролежала в неудобной позе или заболела гриппом. Мысль о гриппе подкинула мне идею о том, что можно притвориться больной и не пойти в школу, но я её отмела, даже не додумав. Агафья сразу потащит меня в медпункт, и всё, чего я добьюсь, – буду уличена во лжи и наказана за это.

Яринка мрачнее тучи сидела на краю кровати, уставившись в пол. Я поймала её взгляд и ободряюще улыбнулась. Следующей ночью мы выспимся, усталость пройдёт, но радость останется. Радость от того, что Дэн по-прежнему с нами, а значит, никуда не делась надежда на лучшую жизнь и свободу её выбора. Наверное, мне удалось передать эту мысль подруге, потому что её губы чуть заметно дрогнули в ответной улыбке.

В ритме марша мы оделись, умылись, почистили зубы, заплели косы и успели вместе с остальными девочками в гостиную, где по уже сложившейся традиции вся наша группа перед отправлением на завтрак ждала новостей от Агафьи.

Агафья не разговаривала со мной с того момента, как прогнала из воспитательской, напутствовав оплеухой. Но сегодня она, едва появившись, обратилась именно ко мне, отчего, учитывая события прошедшей ночи, моя душа стремительно провалилась даже не в пятки, а куда-то ниже уровня пола.

– Дарья?

– Да, сударыня? – пробормотала я, надеясь, что мои щёки не полыхают так, как вспыхнули они у Яринки.

Агафья выдержала эффектную паузу и молвила:

– Ты родилась под счастливой звездой, девочка. Несмотря на твою безобразную выходку, Михаил Юрьевич не отказался от общения с тобой, о чём счёл нужным сегодня сообщить. Жди вызова. Для остальных – ничего нового. Можете идти на завтрак.

И, не взглянув больше на меня, тем самым давая понять, что пусть я прощена Михаилом Юрьевичем, но не прощена ею, Агафья зашагала прочь.

Я испустила длинный вздох облегчения и только тут заметила, что вся группа смотрит на меня. Девочки, успевшие обзавестись женихами – с недоумением, не успевшие – с досадой.

– Что это за выходку ты устроила своему жениху? – первой, на правах соседки по дортуару, задала вопрос Зина, а Настуся укоризненно покрутила пальцем у виска.

– Ничего особенного, – буркнула я, поднимаясь на ноги и направляясь к лестнице. Не хватало ещё оправдываться перед девчонками!

За моей спиной раздался возмущённый ропот. Ну ещё бы – невзрачная мышь Даша не понимает своего счастья и, вместо того чтобы в ножки кланяться благодетелю, удостоившему её своего внимания, смеет устраивать какие-то выходки! Да ещё и не скачет на одной ножке от радости, узнав о прощении! Наверное, на это коллективное осуждение и рассчитывала Агафья, объявляя о моём проступке и последующем помиловании в присутствии всей группы. Ну и ладно.

И вообще, не буду врать, будто я совсем не рада возвращению Головы. Знакомиться и общаться с новым кандидатом на руку и сердце мне лень, да и не факт, что он вообще появится. А ведь я уже обвинила Дэна в том, что только с его подачи мы с Яринкой обзавелись престарелыми кавалерами. Так что, как ни крути, а жених нужен.

В остальном же сегодня всё было замечательно. До обеда я ещё пребывала в напряжении, ожидая вызова к Агафье, а то и к директору, ведь может быть так, что Белёсый передумал нас миловать? Или что нагрянула упомянутая им проверка и посмотрела записи с камер? Но день катился по накатанной, и постепенно я расслабилась. Вот только сонливость и ломота в теле не проходили. А когда под вечер к этим симптомам добавилась боль в горле, я поняла, что лежание на ледяном полу колокольной площадки под всеми ветрами не прошло для меня даром.

К сожалению, не для меня одной. Скоро Яринка тоже начала отчаянно шмыгать носом и жаловаться на плохое самочувствие. Обращаться к сестре Марье мы не стали, понадеявшись на то, что всё пройдёт само собой, как только мы восполним недостаток сна. Тем более что дело происходило в пятницу, и завтра можно было проваляться в постелях до обеда.

И мы провалялись. Но не потому, что наслаждались заслуженным отдыхом, а просто не смогли встать. При единственной предпринятой мною попытке голова закружилась с такой силой, что я испугалась, как бы вздыбившаяся кровать не сбросила меня на пол. Судя по доносившемуся снизу почти беспрерывному кашлю, Яринке было не лучше. И нам даже не пришлось звать сестру Марью, это сделали Зина и Настуся, напуганные нашим состоянием.

Вот так долгожданная ночная вылазка в церковь закончилась стационаром при приютской больнице. Если кто-то подумал, что мы расстроились, то его детство было очень давно. Кого не обрадует возможность пропустить школу? Пусть даже расплачиваться за это придётся таблетками и уколами. Единственное, что омрачало наше ничегонеделание в больничных постелях, – невозможность сходить к тайнику и проверить, есть ли там уже весточка от Дэна, или ещё нет?

Под вечер нас навестила Агафья. Сестра Марья, добрая душа, предупредила об этом заранее, так что мы успели стереть довольные улыбки с физиономий и бессильно разметаться по постелям.

– Как самочувствие, девушки? – спросила воспитательница, нависая над нами.

– Лучше, – просипела Яринка, закатывая глаза. На мой взгляд, она явно переигрывала, и, чтобы отвлечь от этого внимание Агафьи, я спросила:

– Сударыня, а Михаил Юрьевич ещё не хотел меня видеть?

Та перевела взгляд на меня:

– Пока нет. А если и захочет, то до твоего выздоровления никаких видеозвонков я не допущу. Пора уже понимать, что вы не должны представать перед мужчинами больными или уставшими. Это не лучший способ очаровать избранника.

Я покорно кивнула, подивившись про себя этой очередной взрослой глупости. А что, если я заболею, уже будучи замужем? Мне придётся надеть наволочку на голову или прятаться в чулане, дабы дражайший муж, не приведи, Господь, не узрел жену в таком нелицеприятном виде?

– А теперь скажите мне, как вы умудрились простыть одновременно? – спросила Агафья, и с меня моментально слетела напускная сонливость, а Яринка замерла у себя под одеялом, как зверёк в норе.

– Я бы списала это на обычное весеннее недомогание, заболей одна Ярина, – продолжала размышлять вслух воспитательница. – Но вот для Дарьи такое совсем не свойственно.

Тут она подметила верно. За всё время пребывания в приюте, я ни разу не была вынуждена прибегнуть к медицинской помощи, не считая случая с разбитыми коленками. Яринка же простывала с регулярностью раз в несколько месяцев, в общем, как и остальные воспитанники, что меня поначалу удивляло. В Маслятах дети не болели. Физическая работа на свежем воздухе и адаптация к суровому сибирскому климату делали своё дело. Поэтому мне всегда было смешно слышать о пагубном влиянии антисанитарии и отсутствия медицины у «дикарей».

Но сейчас я лишь беспомощно пожала плечами в ответ на подозрительный Агафьин взгляд. Яринка тоже сочла за разумное промолчать, и наша воспитательница удалилась ни с чем, напоследок велев нам хорошенько задуматься над своими словами и поступками, потому что просто так Господь ни на кого болезни не насылает.

Ближе к вечеру нас навестили Зина и Настуся, принесли свои десерты с обеда, другие гостинцы здесь брать было неоткуда. Это проявление заботы тронуло даже Яринку, и последний холодок, оставшийся между нами и соседками после недавней драки, развеялся без следа.

Позже, когда дежурная медсестра прошла по этажу, гася свет, Яринка перебралась ко мне в кровать, и мы долго сонно шептались, обсуждая последние события, пока не уснули, перепутавшись ногами.

На следующий день записки от Дэна не было, но мы ничуть не огорчились, знали уже, что, если Дэн обещал – он сделает, нужно просто немного подождать. Но даже короткая прогулка до стадиона так вымотала нас, что, вернувшись в палату, мы уткнулись в подушки и проспали до вечера. А разбудила нас Агафья. Точнее, будила она одну меня, но Яринка проснулась тоже.

– Дарья, вставай. Тебя хочет видеть Михаил Юрьевич.

Мне снилась тайга. Опушка возле нашей деревни, где рядами возвышались стога сена, в которых мне нравилось лежать, глядя в небо, играя с собой в бессмертную детскую игру «На что похожи облака?». Поэтому, когда очередное облако вдруг заговорило голосом Агафьи, я изрядно перепугалась.

– Что?!

Воспитательница подождала, пока я проморгаюсь и сяду в постели, после чего терпеливо повторила: