Лето придёт во сне. Приют

– Это же просто сны. Они ничего не значат.

А одной ночью я увидела во сне Дэна. Я – снова обнажённая, сидела на нашем сосновом стволе, а он, стоя у меня за спиной, расчёсывал мои волосы. И про этот сон я не рассказала даже Яринке.

До моего двенадцатилетия оставалось ещё почти четыре месяца.

На Рождество, с вечера шестого января и до утра седьмого, нас, как уже старшегруппниц, заставили отстоять всенощную в церкви. Мне это далось тяжело, учитывая, что я впервые пела со всем хором на клиросе и к утру еле держалась на ногах, а разговаривать могла только хриплым шёпотом. После такого испытания мы спали до вечера, а Яринка (при Зине и Настусе!) предположила, что Богу, наверное, нравится ржать, глядя на то, как толпа идиотов всю ночь стоит на коленях и тыкается мордой в пол.

Зато на следующий день, последний день каникул, традиционно грянул рождественский бал! Мы наелись до отвала и неумело кружились под музыку в актовом зале, из которого вынесли ряды сидений и поставили большую ёлку. Яринка осуществила давние планы – надела свой припрятанный до времени плащ звездочёта, вместе со склеенным из картона колпаком. Мне приодеться было не во что, я не имела за этими стенами родственников, которые могли бы, как другим, более везучим воспитанникам, передать мне в подарок какой-нибудь наряд на Рождество. Но я не расстраивалась – жизнь в Маслятах не привила мне любви к нарядам. Единственная одежда, которую я желала бы иметь, – брюки, мне бы всё равно здесь носить не позволили.

А в первый день нового учебного года, после завтрака, нас всех позвали в воспитательскую фотографироваться для анкеты. Поднялся переполох. Девочки судорожно переплетали косы, щипали себя за щёки, вызывая румянец, кусали губы, чтобы они выглядели более пухлыми, и массировали уголки глаз, стараясь придать им блеск. Оставалось только удивляться, откуда они нахватались подобных приёмов.

Я щёк не щипала и губ не кусала, так что на фотографиях (анфас, профиль) получилась такой же, как в жизни, – тусклой и серенькой, что меня ничуть не огорчило, – стараться выглядеть краше для стареющих женихов совершенно не хотелось. Яринка вообще подурачилась и во время съёмки высунула кончик языка, что, впрочем, её совершенно не испортило, зато придало фотографии задорный вид.

Агафья торжественно сообщила, что с сегодняшнего дня все наши оценки, успехи, помощь в благоустройстве приюта, будут доступны потенциальным женихам, и теперь лишь от нас зависит наше будущее. Девочки, слушая её, лучились энтузиазмом, только мы с Яринкой уныло переглянулись.

Учебный год обещал быть насыщенным. У нас, как и говорил Дэн, появились новые предметы – этика, садоводство и, конечно же, уроки планирования семьи.

Правда, в первый день занятий не было. Нас сфотографировали, Агафья провела небольшое собрание, на котором опять говорила об ответственности и усилиях, которые мы должны будем приложить для своего будущего, велела встать в очередь с планшетами для закачивания новых учебных материалов, а после отправила восвояси, напутствовав:

– Сегодня советую ознакомиться с тем, что вам предстоит пройти. Надеюсь, это настроит вас на серьёзный лад.

Не знаю, как девочки из других дортуаров, а мы сразу полезли в учебник по планированию семьи. Даже скромница Настуся, хоть и покраснела до корней волос, но пояснила:

– Лучше посмотреть сейчас, а то на уроках я просто умру.

– А хочешь, я тебе расскажу всё, что слышала об этом в городской школе? – ухмыльнулась Яринка. – Тогда на уроках ты будешь поправлять Агафью.

Мы с Зиной захихикали, а Настуся испуганно спросила:

– А разве планирование семьи будет вести Агафья?

– А кто же? Она наша воспитательница, ей в руки и самый, типа, важный предмет.

Настуся пискнула: «Мамочка!» и прижала ладони к щекам. А я некстати подумала, что мама всегда остаётся мамой, единственной защитой, которую в минуты смятения неосознанно призывают даже те дети, которым внушили, что их согрешившие матери не достойны памяти о себе.

Яринка уже вовсю листала виртуальные страницы учебника, иронично шевеля бровями.

– Что там? – робко спросила её Настуся, которая так и не решилась посмотреть сама.

– Ничего особенного. Зачем нужна семья, отношения между мужчиной и женщиной, откуда берутся дети… Короче то, что и так всем известно. Лучше бы написали, когда грудь болеть перестанет.

– Может, тебе сходить в медпункт? – предложила Зина.

– Зачем? Чтобы мне ещё раз рассказали о том, что я взрослею? Спасибо, мне Агафьиной лекции хватило.

– Для чего нам садоводство? – спросила я, открыв в планшете учебник «Приусадебное хозяйство».

– Ну как это? – зевнула Яринка. – А вдруг ты выйдешь замуж в загородный дом? Думаешь, это муж будет по грядкам кверху жопой ползать? Ты будешь.

– Ох, Ярина, – покачала головой Настуся. – Придётся тебе на том свете раскалённые сковородки языком лизать.

Яринка фыркнула, а я вопросительно уставилась на Настусю – такое услышала в первый раз.

– Ну, это наказание после смерти для тех, кто лжёт или сквернословит, – пояснила она.

Я только покрутила головой – ох и больная у кого-то была фантазия…

Анкеты с нашими данными, фотографиями и характеристиками появились на сайте приюта уже на следующий день. Мы могли заходить в интернет с библиотечных компьютеров и проверять количество просмотров – считалось, что это хороший стимул для дальнейших успехов. Библиотекарь Ольга Сергеевна схватилась за голову – сразу после уроков наша группа в полном составе выстроилась в очередь за своими законными сорока пятью минутами доступа в сеть.

И просмотры были. У всех. Дэн и тут оказался прав – дебюта новых невест многие ждали и кинулись выбирать, как только появилась такая возможность. Наши наивные одногруппницы пришли в восторг от внимания потенциальных женихов, библиотека наполнилась радостными взвизгами и щебетом.

– Пошли отсюда? – шепнула я Яринке. – А то не сдержусь и начну им рассказывать про то, что на самом деле от них нужно этим… старпёрам.

– Я тоже, – кивнула подруга, и мы покинули библиотеку, бросив свои места в очереди.

Но это не спасло нас от информации о количестве желающих повторно обжениться. Вернувшиеся в дортуар Зина и Настуся радостно поделились:

– Мы ваши анкеты посмотрели тоже! Ярина, у тебя больше всех просмотров – тридцать шесть! У меня тридцать два. У Настуси двадцать семь. У Даши двадцать три.

Высокий рейтинг Яринку не обрадовал, а меня низкий – не огорчил. Чего не скажешь о Настусе. Она с самым мрачным видом села за стол и, решительно придвинув в себе планшет, сказала:

– Это, наверно, потому, что я ничем не занимаюсь, кроме школы. Сейчас буду читать про садоводство, обгоню программу и попрошусь помощницей в теплицы.

– И что ты там сейчас делать будешь? Снег убирать? – съязвила Яринка.

– Сейчас – ничего, – не дрогнула Настуся. – Займусь теорией. А с весны стану лучшей практиканткой.

Я её пожалела:

– Если чего будет непонятно – спрашивай.

– А ты разбираешься? – удивилась Настуся.

Пришлось снисходительно пояснить:

– Мы в деревне жили огородом. Это первое, в чём дети начинают помогать взрослым.

Настуся благодарно улыбнулась и с головой погрузилась в чтение. А Яринка как бы невзначай и ни к кому не обращаясь, заметила:

– У Даши просмотров меньше всего, а ведь она певчая в церкви. У Зины, наоборот, много, но Зина, кроме школы, ничем не занимается. Странно, да?

Это не возымело того действия, на какое, видимо, рассчитывала моя подруга. Настуся даже не обернулась, а Зина обеспокоенно сказала:

– Ты права. Надо тоже придумать, чем выделиться.

Яринка выразительно посмотрела на меня, и я едва заметно развела руками.

Наши соседки не были единственными, кто так эмоционально отреагировал на свою популярность или не популярность у потенциальных женихов. Группу охватила настоящая лихорадка. После занятий девочки бежали в библиотеку, проверять, сколько просмотров их анкет добавилось со вчерашнего дня, сравнивали с другими, радовались или огорчались. На продлёнку, куда раньше ученицы попадали только по распоряжению Агафьи или кого-нибудь из учителей, теперь ходила вся группа – девочки желали иметь только высшие оценки по всем предметам. Повара и посудомойщицы не успевали отмахиваться от желающих им помогать, батюшка Афанасий передвигался по территории приюта короткими перебежками, поскольку каждая первая девочка предлагала ему свои услуги в церкви. Марфа Никитовна была вынуждена каждый день устраивать прослушивания кандидаток в певчие.